Путь безнадежного - Степной Аркадий
– Да, насчет обоза, вы совершенно забыли про него, уважаемый союзник.
При этих словах гном, совершенно ошалев от резких переходов настроения у эльфийского капитана, осторожно поднялся на ноги и приготовился слушать. Признаться честно, его ошарашенная физиономия доставила Ангейро удовольствие, которое, впрочем, ничем не проявилось внешне. Эльфийский капитан намеренно затянул паузу, любуясь на свое отражение в отполированных ногтях. Гном мялся, хмурился, но Ангейро, словно забыв про него, продолжал ухаживать за своими ногтями. Гном не выдержал и с максимальным почтением пробормотал:
– Так что там с обозом, господин капитан… сэр?
Рыцарские шпоры Ангейро получил совсем недавно, в памятной победе на Мальве, и обращение «сэр» ему польстило, поэтому он решил больше не мучить несчастного гнома:
– Ну как же, унтер, вы, видно, невнимательно изучили мой план и диспозицию. Давайте повторим. – Ангейро спрятал щеточку обратно в кармашек и взял в руки указку. Его первый унтер поспешил поднять с пола упавшие фигурки и заново расставил их на карте. – Итак, что мы имеем. Вот в этом месте, – Ангейро ткнул указкой в место на карте, – густой лес плотно обхватывает дорогу с обеих сторон. Очень удобное место для засады. Ваши солдаты подрубят деревья, и, как только люди доедут до них, мы обрушим деревья перед самым их носом и преградим дорогу. Как мы уже знаем, возглавляют людскую воинскую колону рыцари и коронные копейщики. С ними расправятся две мои сотни, их я размещу в лесу с обеих сторон дороги. – При этих словах гном снова недовольно засопел, но не сказал ни слова. – Дальше следуют безнадежные, а замыкают колонну арбалетчики. Сразу после двух сотен моих лучников вы разместите в лесу два своих пула, господин гномий унтер, по пулу с каждой стороны дороги. Вслед за вашими солдатами я размещу свою третью сотню, опять-таки по полсотни лучников с каждой стороны дороги. Мои лучники обстреляют арбалетчиков, ну и немного безнадежных и потом свяжут арбалетчиков ближним боем. Ваши два пула должны будут разметать безнадежных и обратить их в бегство. Бежать им придется через порядки коронных арбалетчиков, и это добавит арбалетчикам паники. Конечно, два пула против целого полка – это выглядит со стороны нелепо, но, зная безнадежных, этого более чем достаточно. – При этих словах гном одобрительно фыркнул, в этом вопросе у него тоже не было сомнений. Достаточно было вспомнить Мальву. Пожалуй, два пула тяжеловооруженных гномов для безнадежных даже многовато. Ангейро тем временем продолжил: – Оставшиеся четыре ваших пула, унтер, вы выстроите на дороге хирдом и ударите по людям с тылу. Сделайте это как можно быстрей, я не хочу, чтобы моя сотня лучников понесла серьезные потери. Вы должны будете добить арбалетчиков и перекрыть людям дорогу к бегству. Сваленные деревья не дадут им пробиться вперед, мои лучники перекроют подходы к лесу, а вы окончательно замкнете кольцо. Мы должны будем перебить их всех до единого. Бесследно пропавшее войско деморализует и напугает людей, лишив их желания сопротивляться. Таково желание герцога Эландриэля и короля Торбина. А наш долг, господа, выполнить это их желание. – При упоминании имен эльфийского герцога и гномьего короля оба первых унтера поспешили склонить головы. Ангейро удовлетворенно кивнул и спросил: – Вопросы?
Гном поднял голову и чуть ли не с отчаянием спросил:
– А как же обоз, сэр?
– Ах обоз… – Ангейро позволил себе легкую улыбку. – Унтер, ответьте-ка мне, что располагается между коронными копейщиками и безнадежными?
Глаза гнома прояснились, блеснув алчной надеждой:
– Обоз, сэр?
– Именно, и он ваш, – великодушно сказал Ангейро, тут же, правда, выставив условие: – Если, конечно, ваши два пула справятся с безнадежными.
– Еще бы, сэр, – воодушевленно прогудел воспрянувший духом гном. – Сметем в клочья.
– Вот и хорошо, тогда за дело. Немедля отправляйтесь к своим гномам, унтер, расставьте их и объясните командирам их задачи.
– Слушаюсь, сэр!
Гном отдал честь и поспешил уйти, пока эльфийский капитан не передумал. Перед глазами у него уже маячили добротные повозки, нагруженные богатой добычей. Ангейро презрительно усмехнулся ему вслед и приказал своему первому унтеру:
– Донесите план до наших унтеров и сержантов, Акнэль. Вы возьмете под свою команду третью сотню и разберетесь с арбалетчиками, пока не подоспеют гномы. Атаку первых двух сотен я возглавлю лично. И еще – первые две сотни должны быть оснащены только бронебойными стрелами, если мы не выбьем закованных в доспехи рыцарей, дело может обернуться худо. На вашу долю, Акнэль, в этом случае бронебойных стрел останется немного, но вам, я думаю, хватит. Ударьте вначале срезнями, а когда они опомнятся, тогда пустите в ход бронебойные. На безнадежных бронебойные не тратьте вовсе, с них хватит и срезней. Предупредите всех, в том числе и этих бестолковых бородачей, атака начнется по моему выстрелу. Если хоть один засранец шевельнется раньше, его ждет мучительная и тяжелая казнь. Вам ясно?
– Ясно, сэр.
– Выполняйте.
Первый унтер отдал честь и направился было к двери, но на полдороге нерешительно остановился:
– Разрешите вопрос, сэр.
– Разрешаю.
– Не слишком ли вы добры к гномам, отдав им целиком обоз, сэр?
В глазах своего унтера Ангейро заметил все те же алчные огоньки. Эх, Акнэль, Акнэль, не надо уподобляться гномам. Древние инстинкты наиболее полно удовлетворяются, только если не забывать использовать и мозги.
– Нет, Акнэль, я не был к ним добр. Напротив, нам повезло, что гномий унтер оказался достаточно глуп. Ну подумайте сами, зачем нам обоз? В нем ничего ценного – убогий солдатский паек, запасное вонючее обмундирование и рваные палатки. Нет уж, пускай это достанется гномам и заткнет им на время пасть. Полторы сотни знатных рыцарей – вот единственная стоящая добыча. Эти господа ничего не держат в обозе, все ценное у них на себе или с собой – на случай поспешного бегства. Одни доспехи чего стоят, у генерала на них не меньше килограмма золотых украшений… Кстати, предупредите всех, Акнэль, генерал – это моя добыча, и я не потерплю никакого самоуправства. Ну а остальное разделим, как полагается. А гномы пусть подавятся своим обозом.
Лицо Акнэля заметно прояснилось, он склонил голову и, бросив на своего капитана восхищенный взгляд, вышел из штабной палатки. Ангейро, довольно улыбнувшись, стал надевать доспехи. Дело предстоит жаркое, но славное и, самое главное, выгодное.
Лес сужался, все плотней обхватывая ленточку дороги в свои зеленые объятия. Солнце жгло неимоверно, ветра почти не было, и люди мучились под своими доспехами, истекая потом. Безнадежные снимали свои тяжелые кожаные куртки и закидывали их на плечо, привязывали кожаные шлемы к поясу и мечтали избавиться от тяжелых щитов.
Арбалетчики, шедшие позади них, были более дисциплинированны, но и среди них нашлось немало таких, кто снял с себя кольчугу и забросил ее в наплечный дорожный мешок.
Гарт, глядя на все это безобразие, только досадливо поморщился и в очередной раз приказал своим бойцам подтянуть ремни и быть начеку. Безнадежные из первого пула с заметной завистью смотрели на остальных, но приказа своего первого капрала ослушаться не посмели.
Барон Глинбор ехал во главе своего войска на статном белом жеребце. Лесная тишина и удушающая жара притупили его страх и осторожность. Он снял с себя закрытый шлем и оставил на голове лишь легкую небольшую шапочку. Барон с удовольствием снял бы и тяжелые наплечники, но золотые украшения на них так ярко горели в лучах полуденного солнца, что тщеславие на время победило все остальные чувства. И барон продолжал истекать потом, утешаясь завистью, горящей в глазах его свиты.
Его спокойствие было бы серьезно нарушено, если бы барон знал, что еще одни глаза любуются игрой солнечных лучей на золотых завитушках на его доспехах. И в отличие от других глаз в этих нет и следа зависти. Вместо этого в них горело чувство радости от предвкушения скорого обладания заветной вещью. Такими глазами мужчина смотрит на женщину, которой в скором времени предстоит неминуемо оказаться в его объятиях.
