Тайновидец. Том 4: Обратное течение - Алекс Рудин
Джинн протянул мне простое бронзовое кольцо, которое висело на тонкой цепочке.
— Только не надевайте его здесь, если не хотите промокнуть до нитки.
— Кофейня сразу исчезнет? — улыбнулся я.
— Вот именно.
Конечно, я не удержался. Едва сойдя на берег, сразу же надел амулет. Холодный металл коснулся кожи, и меня словно обступила ватная тишина.
Не знаю, как это объяснить. Я по-прежнему слышал тонкий свист ветра и плеск воды, крики чаек и шум мобилей на другом берегу реки.
Но из этой привычной симфонии пропала какая-то важная тема. Словно в оркестре замолчал один-единственный инструмент. Но без него вся музыка потеряла смысл.
Краски потускнели. Даже трава как будто выцвела и покрылась пылью. А вечернее небо стало серым и обыденным.
Ледяные мурашки побежали по спине. Я почувствовал себя неуютно. Обернулся и увидел, что магическая кофейня бесследно исчезла. Остались только серые мокрые камни, сердитые волны и принесенный ими мусор.
— Так вот как это бывает? — вслух сказал я.
Стоило мне снять кольцо, и кофейня снова появилась. Мир стал прежним — цветным и удивительным.
Набиль стоял, облокотившись о перила, и смотрел на меня. Он помахал мне рукой, и я кивнул ему в ответ.
* * *
— Вам не по себе, да? — спросила Елизавета Федоровна, сочувственно глядя на меня.
— Есть немного, — честно сказал я. — Но к этому можно привыкнуть. В том-то и коварство этого магического плетения.
Иван Горчаков все же пропустил меня в палату к девушке — после того, как убедился, что не может почувствовать мой магический дар. Даже его умение целителя оказалось бессильным против магии старого бронзового кольца.
Теперь кольцо висело у меня на шее, а мир снова был тусклым и тихим — без малейших признаков магии.
— Значит, мы не сможем видеться слишком часто, — сказал Елизавета Федоровна. — Но иногда — это намного лучше, чем никогда.
— Не все так плохо, — улыбнулся я. — Вам осталось провести в госпитале всего несколько дней. Потом вы будете свободны.
Елизавета Федоровна удивленно посмотрела на меня:
— Как это? Ведь целитель говорил, что мне нужно пробыть здесь не меньше года.
— Вам придется провести некоторое время вдали от магии, — объяснил я. — Но кто сказал, что весь этот срок нужно сидеть взаперти? Достаточно не приближаться к Местам Силы, только и всего. Поживете вдалеке от столицы, ничего страшного. Поедете к себе домой. Заново познакомитесь с жителями своего городка. Вас там многие помнят и хорошо к вам относятся.
— Откуда вы знаете? — слабо улыбнулась Елизавета Федоровна.
— Миша узнавал, — ответил я. — Он посылал запрос в ваши родные места. У вас там чудесный дом. Он стоит на краю березовой рощи. Рядом есть озеро, в котором можно купаться и ловить рыбу. Есть конюшня с верховыми лошадьми. Есть библиотека, в которой немало книжек о магии. Ваш отец любил их читать.
— Я совсем не помню своих родителей, — расстроилась Елизавета Федоровна.
— Вы вспомните, — уверенно сказал я. — Нужно просто немного времени.
— А что потом?
Я улыбнулся.
— У вас впереди удивительная жизнь. Жизнь мага с редким и сильным даром. Постепенно ваш дар окрепнет, и вы сможете вернуться в столицу, если захотите. Войдете в Храм Путей и примете свой Путь. Пойдете по нему. Поверьте, это самая лучшая судьба, о которой только можно мечтать.
— Скорее бы все это сбылось, — сказала Елизавета Федоровна.
— Непременно сбудется. Когда я учился в Императорском магическом лицее, у нас была любимая поговорка. Магии виднее, говорили мы. И знаете — всегда так оно и оказывалось. Это иногда очень трудно — довериться магии, а не пытаться спорить с ней или подчинить ее себе. Но это единственный путь к настоящей силе. И к настоящей жизни.
— Магии виднее, — с улыбкой повторила девушка. — Я запомню.
— Кстати, перед вашим отъездом вас ждет сюрприз, — улыбнулся я.
В глазах Елизаветы Федоровны вспыхнуло любопытство.
— Какой?
— Хороший, — улыбнулся я. — Вам понравится. А сейчас мне пора. Хочу посмотреть в глаза вашему обидчику.
— Берегите себя, Александр Васильевич!
— Договорились, — кивнул я.
* * *
— Ну, как вам?
Спиридон Ковшин с гордостью смотрел на меня.
А я удивленно смотрел на почти точную копию Елизаветы Федоровны, в которую превратился Миша Кожемяко.
— Изумительно, — честно сказал я. — Сам бы их легко перепутал. Миша, пройдись, пожалуйста.
Миша сделал несколько шагов. Его левая нога подвернулась, и он чуть не упал.
— Чертовы каблуки! Как только женщины на них ходят?
— Придется потерпеть, — улыбнулся я. — В тапочках ты будешь смотреться неубедительно. Да и догонять в них преступника неудобно.
— Думаешь, в туфлях удобно? — возразил Миша.
Рыжая челка упала ему на лицо, и он машинально откинул ее движением головы.
— У тебя уже появились навыки, — одобрил я. — Отлично.
Миша с подозрением посмотрел на меня:
— Смеешься?
— Если только совсем немного, — успокоил я его.
— Александр Васильевич, а вы можете взять меня с собой? — неожиданно спросил Спиридон Ковшин.
— Куда? — удивился я.
— На операцию. Я никогда не видел, как задерживают магических преступников. А мне это нужно для роли.
Он увидел, что я сомневаюсь, и торопливо добавил:
— Вы-то можете меня понять. Я ведь помогал вам с подготовкой этого спектакля. Считайте, что в некотором роде я режиссер. А какой режиссер не хочет увидеть премьеру?
— Можете поехать с нами в мобиле, — кивнул я. — Посмотрите оттуда. Правда, я сомневаюсь, что вам удастся что-то разглядеть.
Я взглянул в окно, за которым уже сгустилась ночная темнота.
— Миша, нам пора.
Вместо извозчика Зотов прислал за нами переодетого сотрудника Тайной службы на неприметном потрепанном мобиле.
— Полиция окружила Шепчущий мост, — сказал нам сотрудник, трогая мобиль с места. — На всякий случай, на реке дежурит катер.
— Не спугнут они убийцу? — спросил я.
— Полицейские хорошо замаскированы, — ответил водитель. — Господин артист постарался на славу.
Услышав это, Ковшин довольно улыбнулся.
— Это было не сложнее, чем спрятать на сцене шотландскую армию, — сказал он.
— Господин Тайновидец, я должен вас предупредить, — свернув на набережную, сказал водитель. — Полицейские будут ждать, чтобы убийца напал на вас. Иначе
