Цифровой призрак 2. Доппельгангер - Николай Некрасов
Дверь тихонько захлопнулась, но мне было уже не до того. Настойчивая система действительно адаптировалась под меня. Картинки перед глазами опять пришли в движение и начали систематизироваться, напоминая мой 2D-шный календарь сознания. Объема вид не утратил, так что теперь передо мной предстала карта событий, как будто прошедшая ребрендинг.
В один взмах пролистав календарь на нужную дату, увидел те самые красные квадратики. Они пульсировали и подрагивали, выдавая инородность своей природы.
— Идите к папочке, — прошептал я себе под нос и порадовался, что никого, кроме меня, в комнате больше нет.
Красные кубики выпорхнули из своих ячеек и растянулись в ряд, перекрывая все остальные. Захотелось протянуть к ним руку и потрясти, как шкатулки, чтобы вытрясти что-то ценное. И к моему удивлению, система позволила мне увидеть мои руки. Будто в шлеме виртуальной реальности, только с полноценной видимостью каждого движения пальца. Уже не стесняясь в движениях, подхватил первый кубик и действительно потряс. Что-то внутри него, с переливами от темного к светлому и назад, замелькало и затем растеклось в первоначальное состояние, когда я прекратил движение. И что удивительно, при тряске, будто бы услышал какие-то звуки. Как отдаленные голоса и шумы. Но все это было слишком тихим, чтобы хоть что-то различить.
Приблизив кубик к лицу, попытался всмотреться. Ничего, кроме пульсирующей вязкой субстанции, наполнявшей кубик, не увидел.
— Да раскройся же ты наконец! — не выдержал я.
Из кубиков в мгновение выскочили таблички, как при вводе пароля. Только над каждым их было по три: «Что?», «Где?», «Когда?».
— Отвечает Александр Друзь, — еще больше психанул я, вспоминая давно позабытое мною шоу. — Ты что издеваешься?
Таблички колыхнулись, давая понять, что я ввел неправильную команду.
— Ла-адно, — прохрипел я. — Начнем с «когда».
Дату я знал, ее же знала и система, потому что она же сама извлекла ячейки из нужной даты в карте событий, но почему-то не потрудилась ввести. Теперь эти окошки светилось желтым.
«Где?»
Может быть, на шоссе… Мужик там вложил мне воспоминания. Но табличка моргнула красным. Естественно, ведь он передавал уже увиденные ранее воспоминания. И какие-то очень важные.
Офис? Я попытался сосредоточиться на образе конторы, в которой меня инструктировали, и где устроили бойню. Два окошка среагировали. Остальные решил проверить методом подбора: вокзал, улица, детская площадка, остановка, торговый центр… порт. Перебор помог — еще несколько желтых вспышек.
— Ну и кто тут хренов гений? — довольно потирая лапы, мысленно потянулся к вопросу «Что?». Интересно, предполагал ли он вопрос «Кто?», ведь обычно они идут бок о бок. Наудачу, не особо веря в успех, послал ответ на третий вопрос.
«Андрей…»
Вспышка. Желтая. Победная. Один из квадратиков сменил цвет.
Он больше не был красным. Он стал оранжевым, а значит, был очень важным, и теперь разблокированным.
Сим-сим, откройся…
Глава 22
Изображение на экране было размытым. «Порванные» края, артефакты картинки, помехи, шум — все как на видавшей виды старой кассете. Со звуком тоже было не все гладко. Звук как из унитаза, к тому же обрывочный, поврежденный, как и видеоряд.
Наблюдение велось от первого лица. Естественно, ведь мы смотрели воспоминания покойного сотрудника, якобы перешедшего на темную сторону. Он старался не смотреть на собеседника, поэтому лица мы не видели. Взгляд сказал с горизонта на доки и обратно. Изредка сосредотачивался на чайках или облаках. Край обзора выхватывал редкие незначительные детали — край лавочки, на которой они сидели, урну под мусор, носы туфель, портфель с документами, стоящий на земле.
«Не знаю, что происходит, но мне это не нравится. Думаю, нужно рассказать кому-то из верхушки. Страшно представить, чем это может обернуться».
Голос наблюдавшего был четче голоса его собеседника, поэтому к ответной реплике пришлось прислушаться.
«Ты уверен в том, что слышал? Если это так, то перемены грядут значительные. И нет гарантий, что кто-то в самой верхушке не приложил к этому лапу. Может быть, там тоже устали от бесконечной пустой бюрократии и нескончаемых протоколов. Они связывают и душат».
«Ты говоришь почти как они».
«Я говорю, что тебе следует быть осторожней. Ты можешь подставить себя под удар, если пойдешь к начальству, не убедившись, что рыба не гниет с головы».
«А что прикажешь делать⁈» — вспылил наблюдатель.
Он явно нервничал — взгляд скакал с объекта на объект. Остановившись на руках, которые перебирали собачку расстегнутой молнии куртки, наконец, продолжил: «Ты понимаешь, что если слухи окажутся правдой, назад пути уже не будет. Это не просто революция внутри системы, это совершенно другой мир по итогу. Это не разделение на богатых и бедных. Это мир богов и рабов. Этого нельзя допустить».
«Какая-то древнегреческая трагедия, не находишь?» — произнес собеседник, выражая недоверие и интонацией, и усмешкой в конце фразы.
«Это не шутки. Сам подумай, к чему это приведет: полное смещение баланса, вибрации по всему Земному шару. Это чревато природными катаклизмами, эпидемиями и один Бог только знает, чем еще. Такой мир не просуществует долго…»
«Вероятно… — теперь собеседник уже не смеялся. — Но возможно, ты сгущаешь краски. Во-первых, мы не знаем, правда ли это. Во-вторых, если они такое затеяли, то разве не предусмотрели подобное развитие событий? Это очевидный исход, и если они это задумали, то наверняка как-то подстраховались».
Наблюдавший встал с лавочки. Даже вскочил, как мне показалось. Обхватил руками голову, будто не веря тому, что только что услышал.
«Как ты можешь так говорить? Как можешь так спокойно рассуждать об этом, будто это какие-то глупости? Это не компьютерная модель, к которым ты привык. Вы, аналитики, совсем бездушные, да? Погрязли в своих цифрах и статистике, что уже потеряли связь с реальностью! — он перешел на крик. — Оглянись! Пойми, что всему миру грозит конец! В реальности! Не просто в одной из просчитываемых тобой вероятностей. А на самом деле!»
«Ну, тише… — собеседник постучал по лавочке, приглашая наблюдателя сесть назад. — Не надо привлекать лишнее внимание».
Теперь, наконец, можно было рассмотреть лицо. Оно не было мне знакомо, так что встречался он в этот день не с Андреем. Это показалось мне странным, потому что воспоминание открылось при его упоминании.
«Оценивать риски — моя работа, — спокойным голосом продолжил собеседник, когда они оба опять оказались на лавочке.
