Питтакус Лор - Судьба Десятой
— Этого больше не случится, — отвечает Питтакус голосом, похожим на рык.
— Докажи.
Питтакус сосредотачивается на Лоридасе. Через мгновение кожа на лице Лоридаса сморщивается и дряхлеет, его шевелюра сильно редеет, а тело усыхает под ритуальной робой Старейшины. Он выглядит даже старше, чем раньше, и я быстро осознаю, что это и есть его настоящий облик. Каким–то образом Питтакус только что отключил его Наследие.
— Хорошо, — говорит Лоридас скрипучим голосом. — А теперь верни старику его достоинство.
Взмахом руки Питтакус восстанавливает действие Наследий Лоридаса. Старейшина снова меняет образ — он все еще стар, но это уже не так режет глаза.
— Сколько Наследий ты уже выучил с помощью Ксимик, Старейшина Лор?
Питтакус скромно почесывает в затылке.
— Учитывая Дрейнен — семьдесят четыре. Раньше я не собирался его изучать. Не думал, что он может мне понадобиться.
Дрейнен — это мое Наследие, из тех, которые есть и у меня, и у деда. Оно позволяет нам отключать Наследия прикосновением или заряжая бросаемые предметы.
— Впечатляет, — говорит Лоридас, возвращая внимание к лежащему перед ним объекту. — Ксимик — редчайшее из наших Наследий, Питтакус. Возможность скопировать и научиться управлять Наследием, которое ты увидел в действии… К этому дару нельзя относиться столь поверхностно.
— Мой Чепан постоянно читал мне лекции на этот счет, — отвечает Питтакус. — Я осознаю ответственность, которая возникает с появлением силы. Я старался жить, постоянно напоминая себе об этом.
— Да. И нам очень повезло, что Наследие нашло тебя, а не кого–то другого. Представь, Питтакус, если бы твой друг Сетракус нашел способ скопировать твою силу. И сделать своей собственной. Или подарить ее кому–то, кого он решит выбрать.
Питтакус скрежещет зубами:
— Я не позволю.
Лоридас поднимает предмет, над которым работал. Тот выглядит как веревка, только материал, из которого она сплетена, не похож ни на что из того, что я видела на Земле. Она толстая и прочная, длиной примерно в шесть метров, и один из ее концов сложным образом заплетен в удавку. Поверхность петли была обработана и уплотнена, чтобы быть острой как лезвие. Лоридас демонстрирует, как затянуть удавку и, когда он делает нужное движение, смертоносный край издает лязгающий звук.
Питтакус кривится.
— Слишком старомодно, вы не думаете?
— Прошли века… Ты молод и этого не помнишь, но именно так мы однажды покарали за измену. Порой старые методы лучше всего. Эта вещь сделана из дерева Ворон, растения столь же редкого, как и твой Ксимик. Раны, нанесенные оружием из этого дерева, невозможно вылечить Наследиями, — Лоридас делает жест Питтакусу. — Подойди. Дай я позаимствую твой Дрейнен.
Питтакус обходит вокруг стола и кладет руку на плечо Лоридаса. Я не вижу, как это происходит, но чувствую — Наследие чувствует — что Питтакус использует силу передачи Наследий, какая есть и у Девятого, чтобы передать Лоридасу возможность использовать Дрейнен. Лоридас сосредотачивает внимание на удавке. Она начинает источать слабое багровое свечение, в точности как когда я зарядила предмет своей отнимающей Наследия силой.
— Теперь она заряжена Дрейненом на случай, если он отключит твои Наследия прежде, чем ты отключишь его, — объясняет Лоридас, осторожно покачивая заостренным краем удавки. — Надень это ему на шею и…
— Я знаю, как она действует, — перебивает Питтакус.
— Все быстро закончится, Питтакус.
Питтакус забирает веревку из рук Лоридаса, стараясь не касаться заряженной петли. С мрачным и решительным выражением лица он стискивает веревку.
— Я знаю, что должен сделать, Лоридас.
И мы — все, кто смотрит на него из будущего — уже знаем, как жестоко он облажается в решающий момент.
* * *Измазанный грязью и пеплом, Сетракус ползет по каменному дну каньона. Его лицо испещрено мелкими порезами. На заднем плане отряд Гвардейцев, используя различные средства, уничтожает «Освободитель». Механизм начинает падать, объятый клубами черного дыма. Вокруг на земле разбросаны тела подручных Сетракуса. Однако они не были убиты Гвардейцами. Нет, из их ноздрей даже после смерти продолжает вытекать некая зловещая черная субстанция.
— Это не я сошел с ума… — говорит Сетракус, сплевывая кровь и отползая в сторону от своих раскопок. Он не оборачивается, когда его изобретение взрывается, хотя его лицо искажает почти физическая мука. — Все остальные… Вы все… Это вы ошибаетесь. Вы ничего не смыслите в прогрессе.
Питтакус следует за Сетракусом, оставаясь за его спиной. В руках висит удавка. Волевая челюсть выдвинута вперед, отражая решимость завершить начатое, однако его глаза подозрительно блестят.
— Прошу, Сетракус. Перестань болтать.
Сетракус понимает, что ему не удастся сбежать, поэтому он оставляет попытки отползти подальше. Он переворачивается на спину и, распластавшись в грязи, поднимает взгляд на Питтакуса.
— Как я могу ошибаться, Питтакус? — задыхаясь, спрашивает Сетракус. — Лориен сам дал мне силы управлять Гвардейцами, лишать их Наследий, когда я считаю нужным. Таким способом планета дает знать, что хочет, чтобы я стоял у власти.
Питтакус качает головой и становится над своим другом.
— Ты сам себя слышишь? Сначала порицаешь Лориен за то, как он распределяет свои дары, а потом заявляешь, что твои Наследия определяют твою судьбу? Не знаю, что из этого кажется мне более мерзким.
— Мы могли бы править вместе, Питтакус, — молит Сетракус. — Пожалуйста. Ты мне как брат!
Питтакус тяжело сглатывает и телекинезом набрасывает удавку на шею Сетракуса. Расставив ноги по обе стороны тела Сетракуса, он склоняется к своему бывшему другому-Старейшине. Его рука лежит на толстом узле веревки, который и затянет удавку.
— Ты зашел слишком далеко, — говорит Питтакус. — Прости меня, Сетракус. Но то, что ты наделал…
Питтакус начинает затягивать петлю. Он должен сделать это быстро, но он пока не может заставить себя положить этому конец, еще нет. Заостренный край впивается в шею Сетракуса. Мой дед делает резкий вдох от боли, но не сопротивляется. Внезапно в его глазах проскальзывает осознание чего–то важного, потом — смирение. Сетракус отклоняется назад. Петля еще глубже врезается в его тело. Он поднимает глаза к небу.
— Сегодня будет праздник двух лун, — говорит Ра. — Все будут танцевать на пляже, Питтакус, прямо как мы когда–то…
Вытекающая из раны моего деда кровь окрашивает землю. Он начинает плакать и закрывает глаза, чтобы не показать этого.
Питтакус не в состоянии довести начатое до конца. Он стягивает удавку с горла Сетракуса, отбрасывает ее в сторону и встает. Он не смотрит в глаза Сетракусу. Вместо этого он украдкой бросает взгляд на «Освободитель» и всю зону исследований Сетракуса, которая полыхает огнем. В глубине души он верит, что это — конец. Он верит, что после такого Сетракус опомнится, что он осознал свою ошибку. В лежащем на грязной земле мужчине Питтакус все еще видит старого друга. Он не подозревает о том, в какого монстра тот превратится.
«Освободитель» от них далеко, и никто не видит, как Питтакус телекинезом подтаскивает к себе тело одного из погибших помощников Сетракуса. Сетракус круглыми глазами наблюдает, как Питтакус использует Люмен, чтобы сжечь тело, пока оно полностью не обугливается и не становится совершенно неузнаваемым. Когда с этим покончено, Питтакус отводит глаза.
— Ты умер, — говорит Питтакус. — Уходи отсюда. Никогда не возвращайся. Быть может, однажды ты сможешь найти способ исправить то, что было тобой разрушено, здесь и внутри себя. А до того дня… прощай, Сетракус.
Питтакус забирает обожженное тело с собой и оставляет Сетракуса лежать в грязи. Тот остается недвижим, не пытаясь остановить кровь, вытекающую из раны, опоясывающей его бледную шею. В конце концов, он вытирает с лица слезы.
А потом Сетракус ухмыляется.
* * *Пока мы витаем над тем каньоном, мимо пролетают годы и годы. Пепел битвы сдувает ветрами, следы пожара исчезают под лучами солнца. Остатки аппарата Сетракуса Ра разрушает красная пыль и дующие в горах ветры.
Каждый год, когда на небе восходят две луны, Питтакус Лор возвращается сюда. Он смотрит на обломки «Освободителя» и размышляет о содеянном. Почти содеянном. О том, чего он так и не сделал.
Сколько лет проходит вот так? Сложно сказать. Благодаря Этернусу Питтакус никогда не стареет.
А затем, в один из таких дней, когда Питтакус стоит на том самом месте, где он должен был убить моего деда, на фоне заката появляется уродливый насекомоподобный корабль и подлетает к Старейшине. Корабль выглядит, как старая версия скиммера могадорцев, которых я вдоволь уже насмотрелась. Когда судно приземляется, одну кисть Питтакуса охватывает пламя, а другая превращается в колючий ледяной шар.
