Благие намерения: Спавшая пелена - Александр Кронос
А то единственное препятствие, которое можно было преодолеть лишь с личной ключ-картой самого лейтенанта или какой-то другой, более высокого уровня допуска, офицер устранил сам. Распахнув дверь и оставив её открытой. Так что я прекрасно видел трофейное устройство, лежащее прямо на его письменном столе.
В висках снова пульсировала кровь, а в голове отдавался стук сердца. Ноги, казалось, приросли к полу. Цель была совсем рядом, но, стоило мне сделать один шаг внутрь — пути назад уже не будет. Сейчас мы ещё могли отбиться от любых обвинений. Видеокамер здесь не было, капралы за нашим конфликтом не наблюдали, а интеллектуальный уровень рядовых позволял относительно легко переиграть любые их обвинения. Но проникновение в кабинет офицера — совсем другое дело. За такое нас просто прикончат. Всех.
“Старый” тоже это прекрасно понимал. Но, в отличие от меня, колебаться не стал. Вместо этого продолжил играть свою роль — шагнул следом за лейтенантом и, остановившись сбоку от него, начал что-то тихо говорить. Его задумка была очевидна — отвлечь внимание офицера и дать мне дополнительное время, чтобы разобраться в работе трофея. Впрочем, риски у него тоже были меньше - в случае провала, пострадаем именно моя голова. У остальных будет шанс отговориться.
Стиснув зубы, я ещё немного сместился в сторону, скрывшись из поля зрения военных за Штайнером и двумя бойцами, что стояли рядом с техником. Затем сделал ещё одно движение и оказался внутри кабинета.
В момент, когда переступал порог, в голове мелькнула мысль: а не отреагирует ли сейчас чип контроля? Никто ведь не мешал его создателям добавить к списку глобальных правил запрет на несанкционированное вторжение в кабинеты командирского состава. А то и вовсе любые закрытые для доступа помещения. Поэтому, оказавшись внутри, я на секунду замер. Потом облегчённо выдохнул и устремился к столу.
Дальше я действовал практически на автомате. Осторожно уложив оружие на столешницу, взял в руки устройство. Покрутил его, изучая переключатели и индикаторы. Их, надо сказать, было не так много. Один рычажок, обозначенный буквой “М”, имел четыре режима и, скорее всего, отвечал за мощность. Ещё имелась кнопка включения и индикатор заряда. Максимально простая и понятная схема.
Нажав на кнопку включения, посмотрел на индикатор. Убедившись, что шкала практически полностью заполнена, переключил мощность. На самый первый и, судя по обозначению, слабейший из всех режимов.
Если всё это я провернул за пару мгновений, то перед следующим шагом ненадолго притормозил. В голове всё ещё стояла картинка с Бреннером, высоко вскидывающим колени с искажённым от боли лицом. Наконец, завёл руку с устройством за спину и, приготовившись к приступу боли, нажал на условный “спуск”.
Как бы я ни готовился, такого всё равно не ожидал. Ощущения были практически такими же, как после моего “пробуждения”. Только в этот раз раскалённая лава заполнила не один позвоночник — она растеклась по всему телу. Казалось, добралась до каждого нервного окончания, превращая его в источник дикой боли.
Я упёрся второй рукой в столешницу, стараясь не рухнуть на пол, и сжал зубы так, что, казалось, они вот-вот начнут крошиться. Картинка перед глазами смазалась и потеряла чёткие очертания. А сам я на какое-то время превратился в концентрированный сгусток боли.
Руку, сжимающую устройство, я уже не чувствовал; Лишь надеялся, что она всё ещё наводит его на правильное место.
Прекратилось всё неожиданно. Как по щелчку пальцев исчезла боль в позвоночнике, а следом она ушла и из всего тела. Конечно, последствия давали о себе знать — я с трудом стоял на ногах, а перед глазами плавала пелена тумана. Тем не менее, вновь чувствовал свои конечности и мог управлять телом.
Как только я снова ощутил собственную руку, сразу же сместил устройство, направив его на свою голову. Боль, как ни странно, оказалась куда более терпимой. Судя по всему, коммуникатор был не настолько плотно связан с нервной системой. А может быть, дело было в чём-то ином — в том, как именно работают эти импланты, я разбирался слабо.
В любом случае, сейчас мне пришлось прикладывать куда меньше усилий, чтобы удержаться от крика. Дождавшись, пока боль в голове пройдёт, я на всякий случай провёл устройством по всему своему телу, стараясь сделать это максимально быстро, но при этом ничего не пропустить. Очень не хотелось внезапно обнаружить ещё один резервный имплант, который перечеркнул бы все мои усилия.
Закончив, я засунул трофейное оружие в разгрузку, взял автомат и шагнул к двери. Где лицом к лицу столкнулся с лейтенантом. Тот на секунду застыл, удивлённо глядя на меня. Скорее всего, попытался отдать приказ через коммуникатор — тот самый, который я только что уничтожил. Что дало мне ещё немного времени.
В голове сразу же всплыла информация об имплантах защиты, которые обычно ставились офицерам, штурмовикам и некоторым категориям пехотинцев. Всё-таки, от влитых в меня пакетов данных был толк. Например, сейчас я точно знал, что стрелять офицеру в корпус или по ногам практически бесполезно. Да и в живот, по большому счёту, тоже. С высокой долей вероятности, внутрь его тела были вмонтированы импланты со специальным гелем, которые активировались при ранении, выплёскивая вещество в организм. А сам гель немедленно начинал действовать: останавливал внутреннее кровотечение, запускал процессы ускоренной регенерации клеток и снимал значительную часть болевых ощущений.
Даже если выпустить ему в живот длинную очередь или весь магазин - это может не сработать. Особенно, если в организме офицера имелись ещё и капсулы с психостимуляторами. Эта дрянь позволяла эффективно действовать после тяжёлых ранений. Не слишком долго, но в нашем случае и этого окажется достаточно.
Собственно, приемлемых вариантов было всего два — сердце или мозг. Первое находилось под защитой модифицированной грудной клетки, которую не так просто пробить. Конечно, степень защиты у всех разная, но, если у лейтенанта вариант с высокой степенью устойчивости, то автоматные пули запросто могли его не взять. Даже в упор. Череп тоже вполне мог быть модифицирован. Пассивные импланты, в отличие от активных, куда слабее нагружали нервную систему, а их установка ограничивалась лишь доступными человеку возможностями.
Все эти мысли промелькнули в голове за какое-то мгновение и вылились в конкретный вывод по поводу уязвимого места противника.
Подавшись вперёд, я упёр автомат ему в подбородок, прямо на месте стыка с шеей. И судорожно нажал на спуск.
Переключатель огня я перевёл в старое положение сразу после того, как прострелил колено рядовому. Так что сейчас оружие выдало короткую очередь. Три пули. Три кусочка
