Круг доступа ограничен - Дмитрий Валерьевич Политов
- Тогда так… - я прикрыл глаза, пытаясь представить себе дальнейшие действия, - я попрошусь на допрос… Это даст нам шанс, которого, по-видимому, больше не будет!
- И что дальше? Ты, что с ножичком на гэбэшника кинешься? – с издёвкой спросил меня Подрывник.
- Да, - просто ответил ему я.
- Совсем плохой? – растерялся Андрюха. – Лёха, тебя по голове сильно ударили?
Он говорил ещё что-то, но это было уже не важно – для меня было ясно с какой-то пугающей ясностью то, что я возьму в руки нож и убью следователя. Это было для меня настолько очевидно и понятно, что оставалось лишь удивляться – почему я сам не додумался до столь простого решения?
С жалостью, взглянув на несущего какую-то ахинею приятеля, я твёрдо сказал:
- Хватит! Поговорили – и будет – надо дело делать! – я небрежно отстранил Андрея и подошёл к двери камеры, поймав на ходу странный взгляд Феклистова – жёсткий, прицельный и одновременно оценивающий. – Эй, часовой! – заорал я, стуча по железу. – Открывай, давай – на допрос хочу!
- Опомнись, Лёшка! – завопил Андрюха, хватая меня сзади за локоть. – Убьют же тебя, дурака! – Я, не оборачиваясь, оттолкнулся от двери и ударил его затылком в лицо. Подрывник вскрикнул – хватка на руке исчезла. – Что ты делаешь? – с трудом проговорил Андрей – видимо я разбил ему губы. Но ответить не удалось – крутанулся «волчок» глазка, пару секунд меня рассматривали, а затем загремели открывающиеся замки.
С решимостью отчаяния я перешагнул порог. Решение напасть на следователя (и, скорее всего, убить его, а затем и несколько охранников) далось мне очень нелегко. За дверью меня ждал незнакомый сержант, весьма болезненного вида. Кашляя, он приказал мне повернуться лицом к стене и принялся закрывать камеру. Я разглядывал трещинки на штукатурке, сцепив руки за спиной, и напряжённо обдумывал ситуацию. Тугая пружина, что свернулась где-то внутри меня и, потихоньку разжимаясь, подталкивала к решительным действиям, за порогом внезапно начала исчезать. Я с ужасом понял, что ещё немного, и от моей уверенности в предстоящем мне «деле» ничего не останется. – Соберись, размазня! – начал внушать я себе. – Сдохнете ведь оба, в этом проклятом городе, и даже могилки не останется… Там Андрюха ждёт, рассчитывает на твою помощь, а ты нюни распустил! …Ага, ждёт – наверное, кровью захлёбывается после твоего удара! Стоп – отбросили негатив – Подрывник поймёт, должен понять – я сделал это ради нас обоих, нельзя сидеть и ждать, пока тебе в затылок выпустят пару «горячих приветов» от ГБ!
- Да не толкайся, иду я, иду! – эта реплика относилась к конвоиру, что пребольно толкнул меня меж лопаток, заставляя пошевеливаться. – Так, на чём я остановился? Ах да, собраться! Чёрт, ну нету у меня сил, собираться, нету!!! – я готов был клясть себя последними словами за малодушие, но разве это помогло бы? Странная апатия навалилась свинцовым грузом мне на плечи, ноги ослабели, и я едва успел опереться на стену, чтобы не рухнуть на грязный пол. – Нет, Лёха, так не годится – через не могу, но сделаешь! – Сержант, вопреки моим ожиданиям не подгонял меня, а спокойно стоял позади, заходясь иногда в приступе кашля.
Уже из последних сил, каким то отчаянным усилием я всё-таки заставил себя распрямиться и сделать первый шаг. Сержант провел меня мимо дежурки и легонько подтолкнул в направлении лестницы. Мы поднялись на второй этаж, прошлись по короткому коридорчику и уткнулись в большую двустворчатую дверь, оббитую натуральной кожей.
Синеликий полковник, кивком головы отпустив конвоира, несколько минут в упор рассматривал меня, по птичьи моргая глазами. То ли со зрением у него проблема, то ли… Я поймал себя на том, что начинаю относиться к нему как к человеку. А нужно видеть только цель, или заграждение, которое необходимо убрать на пути к свободе!
Осмотр затягивался, и я уже начал волноваться – чтобы осуществить свой план, мне нужно незаметно достать и открыть нож, а стоя столбом посреди кабинета я изначально лишен фактора неожиданности. Наконец полковник отвел взгляд и поерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
- Садитесь! – своим «фирменным» скрипучим голоском приказал полкан. Подбородком он показал на стоящий наискосок от стола массивный деревянный табурет. Я взгромоздился, по-другому не скажешь – комфортабельной эта мебель не была. Табурет был, скорее всего, специально сконструирован для максимального неудобства вставания. Высота не позволяла поставить ноги на пол – резко не бросишься, а слишком маленькое сиденье мешало оттолкнуться руками, при соскакивании.
Ладно, значит, нужно будет придумать способ подойти, замотивировав сей поступок, поближе к столу! Желательно на расстояние удара! Хотя, чуяло мое сердце – следователь мне такого не позволит!
Положив на зеленое сукно стола листок бумаги, полковник, к моему немалому удивлению, придвинул чернильницу и достал перо. К счастью, перо оказалось не гусиным, а металлическим.
- Имя, фамилия, отчество, год и место рождения, род занятий! – до чего же скрипучий голос! Он, наверное, у своего доисторического пера научился! Ну, хорошо, допрос, так допрос! Я назвался.
- Что делали на территории нашего города? – продолжил полковник, дотошно записав мои показания. Ответить я не успел – полковник вдруг выронил перо и, хрипя, откинулся в кресле. Что это с ним? Неужели приступ? Так это для меня самый подходящий случай!
Я неловко слез с табуретки и на секунду задумался, что же мне делать? Просто уйти, или добить полковника? Кровожадность победила и я, достав нож, медленно пошел вокруг стола к своей жертве. А полковник неожиданно перестал хрипеть и ерзать! Теперь он сидел, выпрямившись так, словно проглотил кол, и, не мигая, смотрел в одну точку.
Я замер, как вкопанный, не сводя с гэбешника глаз. Щеки полковника втянулись, заострив скулы и обнажив зубы. По моей спине пробежали мурашки размером с кулак. И что-то еще закопошилось на самом краю восприятия, словно в углах кабинета зашевелились тени. Только сейчас я обратил внимание, что за окном ощутимо стемнело!
Сколько я так простоял
