Варяг. Обережник - Мазин Александр Владимирович
– Чего?!
Рыжий наглец искренне возмутился. Его лапа цапнула рукоять ножа. Возможно, он и не собирался нападать с ним на Молодцова здесь, на людях, но гадать «может – не может» Данила не стал.
Никто из выросших в этом мире не решился бы на такой фортель, еда здесь священна, слишком долго и трудно её добывают, и ой как часто её не хватает, чтобы наесться досыта. Данила же вырос в других условиях. Когда странный наглец потянулся к ножу, он сразу же сунул лукошко с мёдом ему в рожу. Для его компаньонов такой поступок был просто за гранью… На миг они растерялись.
Не растерялся Молодцов, хватанул лидера за грудки, толкнул его на прихвостня слева, пнул в колено соседа справа. Налётчик обиделся, взялся за нож. Данила ударил его кулаком в висок, дёрнул на себя, долбанул коленом в печень. Уловил движение и шелест воздуха чуть правее, присел, подставил руку.
Всё равно шнурок кистеня захлестнул предплечье, тяжёлое грузило ударило в голову, чуть пониже уха.
В глазах сразу потемнело. Данила ощутил привкус рвоты во рту. Понимая, что своё оружие выхватить не успеет, да и не сможет, он бросился в клинч, прямо на врага, обхватил руками, прижался к нему, не давая снова замахнуться. Как бешеный лось, не видя ничего, Данила попёр вперёд из последних сил, сметая своим недругом препятствия, пока они вдвоём не воткнулись во что-то твёрдое.
Раздался треск, звук разбитой керамики, послышались крики и ругань. Новый удар болью ожёг бедро. Данила зашипел, всё ещё плывя, он скорее по наитию вдавил своего врага туда, где должны были быть перила моста.
Молодцов вдруг перестал чувствовать деревянный настил под ногами и уже было решил, что теряет сознание. Последовало чувство полёта и жёсткий удар о снег.
Данила и впрямь чуть не потерял сознание. От удара дыхание перехватило, внутренности как будто размазались по одной половине тела.
Не соображая, где он и что он, Данила пополз по снегу. Рядом раздался глухой удар, кто-то с силой сжал плечи Молодцова.
– Даниил, ты как?
Будим, друг, какое счастье!
– Нормально, – хрипло, но с небывалым облегчением ответил Данила. – А эти что?
– Разбежались. Не шевелись пока, брат. – Будим острожно перевернул Данилу на спину, подложил под голову шапку, очень острожно ощупал грудь. – Рёбра, кажись, целы. Полежи пока, я к сотне Путяты послал, скоро должны прийти.
– Чего вы тут учудили?!
Молодцов чуть повернул голову. Ух, ничего себе: целый наряд, воин в чешуйчатом панцире и золочёном шлеме, двое отроков с ним.
– Мы из словенской купеческой сотни. Охранники. На нас напали, четверо. Вот, видите, – уверенно ответил Будим.
– Да? А вот торговец Стоян говорит, что вы лоток его опрокинули, весь товар побили по пьяному делу и ещё других честных людей обидели.
– То они пустое болтают. Княжий суд решит, кто прав. А пока сам не видишь – помощь нашему требуется.
Начальник «наряда» задумался: «жмурик» на его территории ему совершенно не нужен, но и отпускать просто так возмутителей спокойствия было неправильно.
– Хорошо, уплатите две гривны…
– Да за что?
– Тихо! – осадил воин Будима. – Уплатите в залог. Как ваш побитый человек поправится, собирайтесь в детинец, на суд. Там гривны тебе и вернут. По Правде так?
– По Правде, – вынужденно согласился Будим и уплатил положенное.
Очень скоро приехали сани, в них уложили Молодцова, хотя он порывался встать и идти на своих двоих. Но стоило ему резко сесть, как голова закружилась и его стошнило.
После этого Данила уже не сопротивлялся. Сани быстро прикатили к подворью купеческой сотни. Пока Молодцов ехал, он осторожно ощупывал шишку, оставленную кистенем. Болючая оказалась, зараза. Вроде не очень опасная, но если что-нибудь серьёзное, тогда как? Кажется, древние римляне умели лечить черепно-мозговые травмы, а ещё древние кельты. Или нет, те просто сверлили черепа людям во время жертвоприношений?
Молодцова аккуратно, на медвежьей шкуре, внесли в дом, положили на лавке у печи. Очень скоро к нему в комнату стали заходить охранники Воислава, сильно не беспокоили, справлялись о здоровье и тут же растворялись в дымке перед глазами. Данила даже растрогался от такой заботы.
Затем пришёл лекарь, ощупал шишку на голове, синяки на груди, дал Молодцову какого-то отвара, и тот отрубился.
Следующие два дня Данила упорно боролся с тошнотой и головокружением, пока на третий день не победил их почти окончательно. Удары сердца больше не отдавались набатом в голове, грудь при вздохе не сводило от боли. Молодцов стал ощущать себя человеком, а не боксёрским мешком, который спустили по лестнице небоскрёба.
В полдень к нему зашли Воислав, Скорохват и Шибрида.
– Прости, батька, простите, братья, – первым делом извинился Данила. – Я вам столько неприятностей принёс.
– Пустое, – отмахнулся Воислав. – Ты же наш, – сказал, будто всё по местам расставил. – Объясни лучше, что ты с теми смердами сцепился?
– Я сцепился? Это они на меня первыми полезли! Вы что, не знаете?
– Нет, не знаем, Будим сам толком ничего не видел, а ты последние два дня только блевал, а не говорил. А неревцы, между прочим, уже хотели вече созывать за то, что ты товар их торговцам попортил.
– Я?! Да блин… – возмутился Данила, но, увидев недовольное лицо Воислава, сразу перешёл к сути: – Дело было так: шёл я по мосту, остановился свирели послушать. Тут меня по плечу – хлоп. Нравятся, мол, наши дудки неревские? Я оборачиваюсь – четверо вокруг меня полукругом стоят, лыбятся. Отвечаю: нравятся. Главный их мне говорит: а пошли с нами, мы тебе ещё таких продадим. Я отказался. Главный их опять мне с вызовом: почему боишься?
– Погоди, он точно сказал «боишься»? – перебил Скорохват.
– Точно.
– И те, кто рядом стояли и разговор слышали, это подтвердят?
– Если им не заплатят заранее, то подтвердят.
– Так, продолжай! – приказал Воислав.
– А больше нечего продолжать. На такой вопрос я ответил, вон как Шибрида умеет. – Варяг благодушно покивал. – Главный из этих налётчиков обиделся, к ножу потянулся. Но ждать, пока он его достанет, я не стал – сунул ему лукошко с орехами прямо в рожу. Дальше троих я раскидал, как умел. Четвёртый кистенём всё-таки успел зарядить по башке. Ну, я его обхватил, и мы вместе с ним с моста и ухнули. Вся история.
– Правильно сделал, что не стал их резать. Если бы кровь пролил, то было бы сложнее, – похвалил Данилу Воислав. Именно так он интерпретировал тот факт, что Молодцов не стал пользоваться оружием.
– И кого же ты так задел, а? – душевно спросил Шибрида.
– Да если б я знал! – искренне удивился Данила.
– Подумай хорошенько, друг, может, оскорбил кого невзначай? – попросил Скорохват. Молодцов только пожал плечами.
– По слову моему Будим своих друзей поднял. Нашли они тех, кто на тебя напал, – сказал Воислав.
– Правда, и кто их нанял? – спросил Молодцов.
– Они не знают, – ответил Шибрида. – Двоих мы нашли, зовут Нежил и Мороз, родичи друг другу, с плотницких улиц, которые за рынком лежат. Обыкновенные бездельники, работать не работают, только на вече ходят кулаками махать. – Варяг презрительно фыркнул. – Остолопы, горазды только пиво дуть. А вот куда делись двое старших из их компании, Осмысл и Гостята, те лоботрясы не ведают, но претензий к Даниилу не имеют.
– А если они тебя обманули, Шибрида? – спросил Молодцов.
– Не, – варяг осклабился очень нехорошей улыбкой, – они меня не обманули. Так что думай, Даниил, кто на тебя обиды таит.
– Да кто может таить? Я тут, кроме кабаков и публичных домов, считай, нигде не был… Ё-моё!..
– Что такое? – спросил Воислав.
И Данила коротко пересказал старшим товарищам последний разговор с Уладой.
Скорохват и Шибрида в конце истории захохотали.
– Чтобы баба… боярину… какие-то вести рассказывала, – утирая слёзы, проговорил варяг.
– Помолчите, – коротко сказал Воислав. – Смех как отрезало. – Может быть, Даниил, стоит к ней сходить?
