Владимир Головин - Бронзовый топор
В середине дня Сур подошел к скалистому хребту. Река разрезала его здесь глубоким ущельем. За хребтом лежала долина, где жило племя Сура.
С трудом вскарабкавшись на гребень, он присел отдохнуть. По-прежнему дул в лицо прохладный ветер, и он принес вдруг Суру запах человека. Охотник проворно метнулся за ближайшие камни и затаился.
Хорошо, если это был кто-то из его племени, но мог забрести сюда и чужой, а в год Великой Суши люди становятся злыми, руки их делаются суетливыми и они, порой, успевают раньше метнуть копье, чем сказать слово.
Сур терпеливо ждал. Наконец на склоне показался человек. Он был одет так же, как одевались люди в племени Сура. Спину его покрывала шкура оленя, завязанная на груди ремешками. Из-за головы выглядывал кончик лука и пучок стрел, на боку болталась пустая охотничья сумка. Он шел неторопливо, опираясь на короткое копье и смотрел под ноги. Лишь изредка человек вскидывал голову и бросал быстрые взгляды по сторонам.
Сур узнал идущего. Это был Черный Лис — уже не молодой, но еще крепкий и удачливый охотник.
Когда Черный Лис подошел совсем близко, Сур поднялся с земли и вскинул в приветствии руки.
Черный Лис замер на месте и сейчас же метнулся за ствол ближнего дерева.
— Кто ты? — спросил он оттуда.
— Я Сур! Хромой Сур! Неужели ты не узнал меня, Черный Лис?
Тот долго молчал, потом все так же, не высовываясь из-за дерева, неуверенно спросил:
— Откуда ты пришел? Сур давно переселился в Страну Мертвых. Он замерз прошлой зимой у Большого озера.
— Кто тебе сказал про это? — растерянно спросил Сур, — ты же видишь, что я живой.
— Не знаю, — отозвался Черный Лис, — так говорил Великий Заклинатель Лосось. Он сказал: «Сур всегда любил людей, и он не мог надолго уйти из племени». Еще он говорил: «Хромой Сур не смог бы прокормить себя зимой один в лесах, где никогда не было много дичи. Даже здоровые охотники умирали нынешней весной, обессилев от долгого бегания по лесу в поисках добычи».
Сур сделал шаг к дереву, за которым стоял Черный Лис. Но тот вдруг закричал испуганно и громко:
— Дух Сура, не подходи ко мне! Не смей! Я еще силен, я не хочу вместе с тобой бродить в Стране Теней!
Сур не знал, что делать.
— Я не дух! Поверь мне, Черный Лис! Посмотри на меня! — Сур оглянулся вокруг, сорвал с куста острый шип и всадил его себе в левую ладонь. — Разве в жилах духа бывает кровь?!
Осторожно выглянув из-за дерева, Черный Лис с испугом смотрел, как по руке Сура текла алая струйка.
— Да… — сказал он через некоторое время. — Похоже, что говоришь правду… Но ведь Великий Заклинатель Лосось… Я не могу ему не верить, потому что духи учат его тому, что говорить и делать…
— У тебя есть глаза?..
— Глаза могут обмануть…
— Подойди ближе, и ты узнаешь, что моя кровь горяча, как кровь всех людей.
Черный Лис неуверенно вышел из-за дерева и протянул вперед руку. Он долго рассматривал палец, намоченный в крови Сура, потом понюхал и лизнул ее.
— Ты сказал правду… Это кровь человека. Она тепла и солона на вкус…
Стало заметно, что Черный Лис успокоился.
— Давай сядем… — сказал он. — Пусть твой язык расскажет, почему ты жив и почему забыл тропу в родное племя…
Они присели на выпирающие из земли огромные корни, и Сур начал свой рассказ — неторопливый и долгий. Так полагалось говорить о жизни в племени людей Страны Лесов.
Черный Лис слушал рассказ Сура молча. Лишь изредка с его губ срывался возглас удивления. Он верил и боялся верить; таким удивительным было все в словах Сура. А когда тот стал рассказывать о волчице, Черный Лис поспешно отодвинулся в сторону и с нескрываемым страхом посмотрел на Сура.
— У тебя никогда не было могущественного духа-покровителя. Ты был как все… Почему же волчица не сожрала тебя, когда рана ее зажила?
Сур растерянно посмотрел на охотника.
— Откуда мне знать?.. Я делился с ней добычей, я давал ей мясо и воду… Почему же она должна была убить меня?
Черный Лис ссутулил плечи, опустил голову и сидел так долго, не произнося ни слова.
— Ты не должен возвращаться в племя — сказал он медленно и твердо. — Никто не поверит ни одному твоему слову. О тебе скажут, что ты тень прежнего Сура, и духи отняли у тебя разум. А если ты расскажешь, что хочешь жить и охотиться с волком, люди от страха убьют тебя.
— Но почему? Разве я хочу людям зла? Если волки станут помогать нам в охоте, мы станем удачливее.
— Тебя убьют, — повторил уверенно Черный Лис. — Я не знаю почему… — он задумался. — Никто до тебя не делал этого, никто не думал и не говорил об этом… Если волки станут твоими друзьями, ты будешь сильнее всех…
— Я пойду в племя!..
— Не ходи… Я верю, что ты не тень прежнего Сура — я видел твою кровь… Я знал тебя Великим охотником и не хочу, чтобы мои глаза видели, как станут убивать тебя камнями. Возвращайся назад, туда, где это долгое время твое тело грел огонь одинокого костра и постарайся забыть все, о чем ты мне говорил. Так будет лучше. Убей волчицу и ее детенышей. Это оборотни — души убитых врагов, ставшие волками и обманывающие твои глаза.
— Я не могу про это забыть…
— Духи отняли твой разум…
Сур долго сидел молча, смотрел вдаль, а перед глазами проходило все, что он пережил с той поры, как ушел из племени. И от этих видений крепло, захватывало душу необъяснимое упрямство, желание не слышать слова Черного Лиса и все сделать по-своему.
— Хорошо… — сказал наконец он, — я не пойду дальше, хотя я устал жить без людей и мне надоело слышать только свой голос, я вернусь… Но ты должен рассказать в племени о том, что я говорил тебе. Пусть все знают — осенью я приду не один. Со мной будет четыре волка, и я стану приносить самую большую добычу. Это говорю я — Хромой Сур.
— Духи отняли твой разум… — повторил Черный Лис. — Люди не могут жить рядом с непонятным. Их будет мучить страх…
— Я ухожу… — гордо сказал Сур. — Так не забудь обо всем рассказать людям…
Черный Лис поднялся и поспешно, не сказав ни слова и не посмотрев на Сура, стал спускаться в долину.
В этот день Сур не вернулся в пещеру. У подножия хребта он нашел расселину в скалах и забрался в нее, потому что солнце уже падало за горы. Огонь он разводить не стал, а скорчившись, подтянув ноги к животу, пролежал на охапке веток всю ночь, и страшные сны приходили к нему, и Черный Лис говорил ему страшные слова, и страшно бежали навстречу ему люди его племени…
Теперь человек почти каждый день приходил к волчьему логову.
Как и думал Сур, в Страну Лесов пришла Великая Сушь. Травы упали на землю, а многие деревья потеряли почти всю свою листву. Крупная дичь ушла в сторону холодных ветров.
Теперь Сур мог добывать только птиц: глухарей и куропаток. Днем они прятались в кустах и только вечером, ошалевшие от жары, взлетали на вершины деревьев, чтобы поймать жадно раскрытыми клювами глоток прохладного воздуха.
От озера тянуло смрадом гниющей рыбы. Она пришла в это лето на нерест позднее обычного, и в животах самок было совсем мало икры. Рыбы рыли в белом песке дна глубокие ямки, но не всегда успевали выметать икру. Слишком теплая вода убивала их, и на жабрах появлялась зеленая нежная плесень. Молоки самцов не могли оплодотворить икру, потому что они были такими же вялыми и скользкими, как плесень на жабрах.
Лес не родил ни ягод, ни грибов, и отощавшие медведи брели из ближних и дальних чащ, чтобы набить брюхо тухлой рыбой. Медведи, как люди, ходили по берегу озера, и их было так много, что казалось, сюда собралось все медвежье племя Страны Лесов.
Иччи приходилось совсем плохо. Сур целыми днями пропадал в лесу в поисках добычи, чтобы прокормить себя и волчью семью. Скоро он стал замечать, как мелькала порой в зарослях серая тень. Это кралась Иччи. Измученная постоянным голодом, она теперь часто ходила с человеком, но инстинкт заставлял ее прятаться и не попадаться на глаза. Сур радовался, что зверь привыкает к нему.
Теперь нередко, подстрелив птицу и зная, что Иччи близко, он клал ее на приметное место, уверенный, что волчица возьмет добычу.
Голод сближал волка с человеком. Они еще не научились охотиться вместе, но уже чувствовали, что нужны друг другу…
Глава XI
Иччи сильно отощала. У нее почти не оставалось времени на отдых, потому что с каждым разом ей все дальше приходилось уходить на поиски дичи.
Иногда, вернувшись к логову, она ловила запах человека. Запах шел от истоптанной волчьими лапами земли, от шерсти детенышей. Иччи охватывала тревога, и она принималась торопливо облизывать волчат.
Человек в ее отсутствие не причинял ее детенышам зла. На земле валялись свежие перья птиц и она догадывалась, что птиц снова приносил он.
