Благие намерения: Спавшая пелена - Александр Кронос
Только вот, теперь там не было фотографии. Лишь пустая рамка с прозрачным стеклом.
Глава II
Несколько секунд я неподвижно стоял на месте, смотря на рамку. Отчаянно надеясь что фотография вот-вот появится, попросту возникнув из воздуха. Следом в голову пришла безумная идея: она могла выпасть. Опустившись на колени, я принялся обшаривать пол. Пространства рядом с комодом было немного, и просматривалось оно отлично, так что времени поиски заняли не много. Какие-то десять секунд — и я был на сто процентов уверен, что фотографии на полу нет.
Медленно выпрямившись, я с надеждой посмотрел на рамку. Поняв, что она так и осталась пустой, взял её в руки. И вот тут меня ждало новое, крайне неожиданное открытие. При попытке вскрыть рамку, чтобы прощупать пространство внутри и убедиться, что это не визуальная галлюцинация, я вдруг осознал невозможность подобного теста. По абсолютно объективной причине — это было невозможно физически. Я держал в руках цельный, намертво склеенный предмет.
Покрутив её в руках, аккуратно поставил рамку обратно на комод. Мог ли электромагнитный импульс настолько сильно повредить мою нервную систему, что она теперь начала выкидывать такие фокусы? И если да, то почему этого не заметили в больнице? Если подумать, они ведь даже не провели ни одного теста. Допускаю, что могли взять анализы крови или просканировать тело, пока я находился без сознания. Но проблемы с нервной системой таким способом не определить. Для этого нужен совсем другой подход. Даже я, бесконечно далёкий от медицины, прекрасно это понимал. А уж тем более, должны были знать врачи.
Спустя несколько долгих минут я всё-таки разулся и прошёл в небольшую кухню, где сразу же поставил вариться кофе. Взгляд то и дело обращался к выходу из комнаты, за которым скрывалась прихожая. Дважды я не выдерживал и возвращался туда, каждый раз проверяя рамку. Фотография на своём месте так и не появилась.
В какой-то момент пальцы моих рук начали ощутимо подрагивать. А ноги стали настолько ватными, что я машинально опустился на стул. Своих родителей я никогда не видел. Они были вольнонаёмными служащими «Гелиоса» и погибли во время одной из торговых экспедиций. По крайней мере, именно эту версию мне рассказали, когда я стал достаточно взрослым для подобного разговора. И если весь остальной период детства я помнил смутно, то именно эта беседа с воспитателем детского дома глубоко врезалась в память.
Я и сейчас легко мог представить лицо грустного пожилого мужчины с добрыми глазами, который печально излагал мне историю гибели моих родителей. Фотографию я получил тогда же — он вручил её мне в качестве памяти о людях, которые произвели меня на свет. Хотя, нет. Не совсем. Он отдал мне рамку, внутри которой находилось фото. Ту самую, что сейчас стояла абсолютно пустой на комоде.
Сняв с плиты турку, из которой едва не сбежал кофе, я пытался понять, почему разум зацепился за этот факт. В принципе, не было никакой разницы, в каком именно виде воспитатель передал мне фото. Он мог запросто собственноручно вставить его в рамку и заклеить её, предполагая, что так фотография будет лучше сохранена, да и менять рамку я вряд ли стану. Звучала такая версия вполне логично.
Глядя на чашку с кофе, я вдруг задался вопросом: а почему я в самом деле не подумал о том, чтобы заменить рамку? Это ведь не так дорого. Было бы логично купить что-то более выделяющееся, чем простое деревянное изделие. Хотя она даже деревянной не была. Обычный грубый картон. Так почему я не захотел купить что-то более красивое для единственной фотографии своих родителей?
Спустя пару мгновений, я вдруг осознал, что не знаю, где это сделать. Никогда не видел, чтобы в магазинах нашего полиса продавались рамки для фотографий.
Выдохнув, попытался успокоиться. Расслабиться, вернуться в норму и, наконец, поужинать. Как быстро выяснилось, попытка оказалась неудачной. Я даже лапшу заварить не смог. Меня продолжало потряхивать, а разум буквально разрывался на части из-за непонимания ситуации. Ведь фотография не могла просто исчезнуть? Так не бывает. Мы живём в рациональном мире, с работающими законами физики. Вещи не растворяются в воздухе сами по себе.
Каждый раз, когда в голове звучала эта мантра, следом появлялся логичный вопрос: что тогда с ней случилось? Ответа на который у меня не было. Даже предположений пока не появилось. По крайней мере, тех, что смотрелись бы логично. Из-за чего нервную систему корёжило ещё сильнее.
В итоге я не выдержал. Допив кофе, поднялся на ноги, обулся и, бросив ещё один взгляд на пустую рамку, вышел из квартиры. Решение прогуляться по вечернему городу оказалось хорошей идеей. Свежий воздух, казалось, остужал плавящиеся от мыслей мозги, позволяя мне стабилизироваться. Чем дальше я удалялся от квартиры, тем более рационально смотрел на ситуацию. В какой-то момент даже подумал, что стоит обратиться в больницу и попросить назначить обследование, чтобы разобраться в проблеме. Учитывая, что «Гелиос» располагал самыми продвинутыми медицинскими технологиями на планете и лучшими специалистами, я был уверен: врачи смогут всё решить.
Набрать номер я, правда, не успел. Помешала небольшая выбоина на тротуаре, из-за которой я запнулся и едва не упал, негромко выругавшись от неожиданности.
Остановившись, удивлённо оглянулся. Ни разу не видел, чтобы на пешеходных тротуарах возникали проблемы с покрытием. Даже если они появлялись, коммунальные службы устраняли их в течение суток, а чаще — за первые же несколько часов. Подумав, что стоит отправить информацию об асфальте коммунальщикам, я двинулся было дальше, но не сделав и пары шагов, снова замер.
До этого мой взгляд был устремлён под ноги. Была у меня такая дурная привычка — в моменты стресса или при необходимости принять решение отправляться на прогулку и постоянно пялиться вниз. Но теперь я поднял голову. И увиденное ударило по сознанию так, что захотелось развернуться и пойти обратно. Ещё лучше — побежать. Слишком уж далеко выходила эта картина за границы нормального.
Сначала рамка, в которой не оказалось фотографии. А теперь — голые бетонные стены вместо красивого, приятного глазу жилого дома.
Растерянно глядя на здание, я моргнул. Потом ещё раз. Но картинка упорно не менялась. Всё та же прямоугольная бетонная коробка, собранная из голых бетонных плит. Хотя я прекрасно помнил эту часть полиса, которую мы между собой называли рабочим кварталом. По вполне очевидной причине — здесь в основном жили работники предприятий. Я не
