Бриллиантовый дождь - Буркин Юлий Сергеевич

– Сейчас, – откликнулся Дом и примолк. Потом сообщил: – Хозяин сказал: «Буду», и отключился напрочь. Больше у меня с ним связи нет.

И на том спасибо. Придется ловить его перед домом и инструктировать. Он ведь не знает о существовании своего виртуального двойника, и уж тем более о том, что тот служит у нас гувернером.

– Кажется, он на меня рассержен, – продолжал ДУРдом расстроенно. – Всё из-за вас…

– Ну, извини, – пробормотал я и прервал связь. Только перед Домами я еще не оправдывался.

Без четверти девять я уже дежурил на улице возле своей двери, ожидая Вадима. Но его все не было и не было. Я глянул на часы. Пять минут десятого. Что же он опаздывает-то, бестолочь?! Ё-моё! Виртуального-то ведь тоже надо было предупредить, чтобы отключился минут за пятнадцать до нашего прихода. Ладно, тут что-нибудь придумаем…

Я снова посмотрел время. Десять минут.

… В половину десятого я понял, что ждать далее бессмысленно и, придумывая отмазки, вошел в дом. На звук захлопнувшийся двери из гостиной выпорхнула Кристина. Ее лицо сияло. Мне стало стыдно, что сейчас придется ей врать, но что я мог сделать?

– Как дела, милый? – спросила она, целуя меня в щеку.

– Все прекрасно, – заверил я. – Вот только я не смог выполнить свое обещание насчет Вадика.

– А он здесь, – сказала Кристина. – Он сказал тебе, что будет в девять, а сам приехал на полчаса раньше. И мы уже всё обсудили.

Я почувствовал, что у меня подкашиваются коленки.

– И-извини меня, по-пожалуйста, – сказал я, заикаясь от волнения и стыда. – Я хо-хотел тебе все рассказать. Потом…

– Да уж, милый… Ты меня удивил, – она смотрела на меня все с той же торжествующей улыбочкой. И теперь мне было абсолютно ясно, что улыбочка эта означает: «То, что ты – безответственный негодяй, я подозревала всегда. И я очень рада, что убедилась в этом ещё до того, как ты окончательно погубил меня и ребенка, подсунув ему в воспитатели виртуальное существо…» Я не сразу понял смысл сказанных ею дальше слов: – Это непростительно с твоей стороны, скрыть от меня, что Вадим Евгеньевич – ведущий российский специалист по уходу за детьми дошкольного возраста и их интеллектуальному развитию.

– Ва-ва-вадим? – переспросил я.

– Что это с тобой? – вгляделась она в мое лицо. – Почему ты такой бледный? Ты не заболел?

– Н-нет… Я здоров.

– Ну, проходи же, поздоровайся!

Я шагнул в гостиную, и мы с Козлыблиным, усиленно мне подмигивающим, пожали друг другу руки. На прозрачном столике стояла бутылка коньяка и рюмка, это Кристина угощала «высокого гостя». Еще там стояла бутылка сока и бокал, это она пила сама. И еще коробка конфет.

– Вадим Евгеньевич, – обратилась Кристина к Козлыблину, присев вместе с нами за столик. – Вы не могли бы побыть у нас еще хотя бы часик? Я уже два месяца почти совсем не выхожу из дома…

– И совершенно, блин, напрасно, – важно сказал Козлыблин. – Ребенок находится под моим неусыпным контролем… Доверять людям надо.

– Но ведь при этом вы далеко, – напомнила Кристина. – А доверяю я вам, как себе. Даже больше. И Степашку с вами я оставлю без всяких опасений. Как раз сегодня в нашей школе моделей выпускной показ, и мне так хочется взглянуть, хотя бы одним глазком…

– Да идите, чего там, – жеманясь, махнул рукой Козлыблин, вороватым движением сунув при этом в рот конфету. – Я тут посижу, сколько надо. Пока не вернетесь. Я ж, блин, все-таки ваш гувернер, – и закинул в рот еще одну конфету. Я понял, что он все-таки нервничает.

– Спасибо! – возликовала Кристина, вскочила, подлетела к Козлыблину и чмокнула его в лоб. – Я так и знала! Я уже и такси вызвала! – Она метнулась в спальню.

– Чего ты ей…? – начал, было, я, но тот прижал к губам палец, и я замолчал. Буквально через три минуты, за которые Козлыблин зажевал не меньше десятка конфет, Кристина влетела в гостиную уже в роскошном вечернем платье и с макияжем на лице.

– Я постараюсь как можно быстрее! – заверила она.

– Да ничего, ничего, – с набитым конфетами ртом замахал руками Козлыблин, – сколько вам надо, столько и тусуйтесь.

– Милый, я тебя с собой не зову. Ты, надеюсь, не обижаешься? – обратилась она ко мне. – Нельзя же бросать гостя одного.

– Да ничего, ничего, – точно так же, как Козлыблин, замахал руками я. – Я с удовольствием останусь. Мы с Вадимом сто лет не виделись…

Когда за ней захлопнулась дверь, я прошел на кухню и взял там стакан. Затем вернулся, наполнил его до половины коньяком и залпом осушил. Потом, наконец, задал недосказанный вопрос:

– Чего ты ей наплел?

– Ой, чего только не наплел, – признался Козлыблин и хихикнул, непрерывно жуя.

– Слушай, хватит жрать, а? Смотреть противно!

– Да при твоей жене неудобно было, все-таки, светило науки, как-никак. А знаешь, как хотелось!

– Ладно, жри. Как ты обо всем догадался-то?

– Мне как Дом позвонил, я тут же все и понял. Ты что, думал, я не знаю про своего двойника? Да он сразу на меня вышел, только я домой вернулся. Мы с ним тут такие дела ворочаем…

– Какие дела?

– Он – воспитательные! А я на оборонку теперь тружусь. Он сейчас – действительно самый крутой специалист по развитию детей. Он владеет всей мировой информацией в этой области! Тут и психология, и физиология, и информатика, и все что хочешь. Ты что, думаешь, все, что он показывает – просто мультики дурацкие? Это же сплошные коды, которые на подкорку воздействуют – и в словах, и в цветах, и в ритмах. Он из твоего ребенка враз вундеркинда сделает, а потом и гения…

– Знаете, что, ребята, – сказал я, чувствуя, как хмель теплой волной пробегает по телу и смывает напряжение последнего часа. – Вот только не надо ставить эксперименты на моем ребенке.

– Да тут все абсолютно безопасно! – заверил меня Козлыблин. – В дальнейшем-то все такими будут, но твой будет первым. Ты знаешь, какие у человеческого мозга возможности? Не знаешь? А мы знаем! Ты еще спасибо скажешь! – он опрокинул рюмку.

В этот момент из детской раздался козлыблинский же голос:

– Эй, вы. Я уже замучился делать вид, что меня нету.

Мы прошли туда. Козлыблин на экране выглядел персонажем пластилинового мультфильма. Причем, пластилин подтаивал. Бедняга весь как-то расползся и непрерывно менял очертания.

– Встань-ка передо мной, – попросил он настоящего, – я хоть посмотрю. А то уже не очень хорошо помню, каким был изначально.

Глядя на свой реальный прототип, он понемногу пришел в порядок и спросил:

– Так нормально?

Козлыблин придирчиво его оглядел и заметил:

– Хвост убери.

– Блин! – спохватился тот, и хвост исчез.

– Ты создай себе неподвижный файлик с моим изображением, – посоветовал Козлыблин, – чтобы сверяться.

– И то верно, – согласился его виртуальный двойник. – Так и сделаю.

Козлыблин обернулся ко мне:

– Ну, ладно, я пойду.

– Как это «пойду»?! – запротестовал я. – Как я тут один с ребенком? Я боюсь!

И вдруг со стороны кроватки раздалось:

– Папа, не бойся.

Я подпрыгнул и испуганно уставился на Степку. Оба Козлыблина радостно заржали. Степка лежал ногами ко мне, головой на высокой подушке и смотрел на меня своими голубыми-преголубыми глазами.

– Не бойся, – повторил он, слегка картавя. – Я ведь уже умный.

– Ты это… – начал я взволнованно. – Ты только маме… Маму…

– Не бойся, – улыбнулся он понимающе.

… Даже и не знаю, радоваться мне или горевать. То ли я и впрямь отец будущего гения, то ли у моего сына украли детство и превратили в несчастного уродца? Или одно не исключает другого? Не знаю… Но теперь уже ничего не изменишь. Поживем, увидим. И будем надеяться.

Сперва я боялся сильно. Но время идет, и я замечаю, что Степка ничуть не хуже и не несчастнее других детей. Так, может быть, все-таки правильную песенку сочинил Боб про моего виртуального Козлыблина: