Александр Карпенко - Грань креста
В оцепенении смотрели мы с Сарой, как огонь медленно отплывает по течению к первому поселку. Вот уже начали загораться одна за одной сваи и площадки, на которых стояли дома, лодки, привязанные под ними. Селение охватила паника. Люди, толкая друг друга, бежали по мосткам к спасительному берегу. Одна из легких плетеных перемычек не выдержала тяжести, и десяток человек, истошно крича, рухнули прямо в огонь. Они ныряли с головой, пытаясь сбить с тела пожирающее их пламя. Бесполезно. Напалм водой не смывается. Кто-то протянул с берега одному из горевших руку, очевидно намереваясь потушить его на суше песком, но тут же его собственная одежда полыхнула, и он покатился по земле вопящим комом огня. Остальные уже не пытались никому помочь, отскакивали в стороны, чтобы не вспыхнуть самим. Дальше по течению находился Фишеч. Через несколько минут пламя принесет течением и туда.
Вдруг раздался оглушительный грохот. Мы непроизвольно обернулись в ту сторону, подозревая разрыв бомбы или ракеты. Но нет, источником шума стала скала — Врата Реки. Вместо спокойного, неспешного плеска струй из-под каменной арки вырывался колоссальный столб воды, которая с ревом низвергалась в бассейн, круша его стены и растительность вокруг. Река завыла, зарычала, колотясь в ставшем тесным для нее русле.
Мгновение — и она широко разлилась по окрестностям, сметая рощицы, затопляя тростниковые заросли. Озеро горящего напалма унесло далеко в сторону, туда, где прежде зеленел сочной травой луг.
Буйство воды продолжалось недолго. Врата Реки резко прекратили извергать неукротимые фонтаны, будто там внезапно перекрыли кран. Из-под арки не вытекало более ни капли — словно Хозяйка вод, чтобы спасти Фишеч, выплеснула весь свой запас до конца. Река мало-помалу возвратилась в свое русло, а затем начала мелеть. Реанимобили Тринадцатой подстанции снялись с холмов и ходко направились к сожженной деревне на противоположном берегу. Работы там им хватит. Напалм штука жуткая.
От Фишеча бежали люди, выкрикивая слова благодарности спасшему их от огня божеству.
Мы с Сарой расслышали со стороны входа в арку слабый стон. Скорее не услышали даже, а почувствовали — настолько он был тих. Повинуясь инстинкту медика, мы решили посмотреть, что там стряслось. Звук исходил из глубины самой пещеры, где только что бурлила вода. Мы осторожно заглянули внутрь.
В полумраке на каменном полу различалась фигура совершенно нагой девушки с разметавшимися длинными волосами. Я поднял ее и выволок наружу, удивляясь неожиданной легкости ноши. Великолепная темная грива волос спадала почти до земли, мешая идти. На свету, умостив пострадавшую на травке, мы произвели беглый осмотр.
Дыхание редкое, поверхностное. Зрачки на свет реагируют вяло. Пульс на периферии не определяется. Плохи дела! Мы с Сарой подхватили безжизненное тело на руки и бегом потащили в сторону лагеря.
Патрик, разглядев издалека наши усилия, правильно сориентировался, завел машину и подогнал ее по каменистой возвышенности прямо к нам. Раскрыв задний люк, выдернул носилки. Больная помещена внутрь, а мы влезли за ней, в салон. Люси, прибывшая на вездеходе вместе с Патриком, принимала во всем деятельное участие.
— Сухая, шершавая кожа. Обметанные губы. Высохшая, потрескавшаяся слизистая рта. Глаза запали. Ногти бледные. Шура, тебе это ничего не напоминает?
— Напоминает. Ту дуру, что от нас посреди пустыни бежала.
— Вот-вот. Выраженные признаки гиповолемического шока. Следствие глубокого обезвоживания.
— Ты знаешь, откуда мы ее вынули?
— И тем не менее.
— Как могло такое случиться посреди Озерного края? Ведь здесь кругом вода!
— Понятия не имею. Не наше дело. Ладь капельницу — это в любом случае необходимо. Сара, что это у тебя?
Смуглянка вертела в руках искусной работы перламутровый гребень, весь изукрашенный затейливой резьбой.
— Там, в пещере, подле нее лежал. Наверное, ей и принадлежит.
— Красивая вещичка… Шура, что ты копаешься?
— Вен на локтевом сгибе нет.
— Ищи на кисти.
Я положил безвольную ладонь девушки себе на колено. На белом мраморе синих прожилок не определялось. Осторожно раздвинул тонкие пальцы, щупая, не затрепыхается ли где венка. Что-то странное мелькнуло между фалангами. Я развел их пошире. Замер остолбенело. У девушки между пальцами находились перепонки! В растопыренном виде ее ладонь очень напоминала бы гусиную лапу, если б не холодная белизна кожи. Во рту пересохло.
— Люсь, дай-ка попить и подойди сюда.
Люси подкатила ко мне по полу пластиковую бутыль с водой и запрыгнула на край носилок.
— Никогда не видела ничего подобного. Атавизм какой-то.
Сара перебралась в заднюю часть машины, повозилась там. Точно такие же перепонки обнаружились и меж пальцами ног пациентки.
Заинтересовавшийся нашими движениями Патрик перевесился через окошко перегородки в салон. Вдруг лицо его побледнело, глаза расширились, челюсть нелепо отвисла. Он быстро-быстро начал креститься, шепча одну молитву за другой.
— Ты что, привидение увидел, — насмешливо пропищала Люси, — или на тебя голые женщины всегда так действуют?
— Вы, вы… Знаете, кто это?
— Призрак твоей бабушки?
— Это же русалка!
— Ну, русалка она там или вовсе баба-яга, а капельницу ставить нужно. Шура, ты не уснул там?
— Сейчас, только водички попью.
Я скрутил крышку и поднес к губам горлышко бутылки. Несколько капель скатилось у меня по бороде и упало на высокую девичью грудь. Грудь пострадавшей чуть приподнялась, веки дрогнули.
— Интересно…
Уже умышленно я плеснул немного воды на светящееся белизной тело. Девушка задышала чаще, губы шевельнулись, глаза открылись, мутно глядя широкими зрачками.
Сомневаться не приходилось — каким-то загадочным образом красавица усваивала попавшую на ее кожу жидкость. Я решительно перевернул бутылку кверху дном, так, чтобы вода стекала на нашу удивительную пациентку. С поверхности тела она исчезала неизвестно куда. Даже носилки намочить не успевала.
Больной между тем, вопреки медицинским прогнозам, становилось все лучше. Вот только бутыль опустела. Схватив мятое синее ведро, из которого мы обычно мыли салон, я выскочил наружу. У автомобиля плотно, плечом к плечу, стояли жители поселка, окружив нас широким кольцом. Я швырнул кому-то емкость, приказав:
— Воды, быстро!
Ведро поймали и убежали. Буквально через минуту оно вернулось уже полным до краев. Комментарий Люси отличался завидной простотой:
— Ненаучно, но помогает. Лей, не жалей. Струйка с легким звоном устремилась вниз. Вот уже девушка разлепила губы и прошептала:
— Волосы…
— Что?
— Намочи волосы…
Я сгреб в горсть ее роскошную шевелюру и затолкал в ведро. Больная окончательно пришла в себя, завозилась, присела на носилках, потянулась к воде. Она напилась прямо из грязной посуды, а остаток вылила себе на голову. По окончании этих необычных реанимационных мероприятии девушка выглядела совершенно здоровой. Нежная кожа расправилась, обретя упругость, зеленым глазам вернулся живой блеск. Она, нимало не стесняясь своей наготы, сладко потянулась, колыхнув чашами грудей. Обратилась ко мне:
— Благодарю тебя, колдун из другого мира. Я думала — уже все…
Патрик больше не высовывался из кабины, продолжая креститься и мелко дрожа. До меня донеслись из-за перегородки слова:
— Ведьмы не оставляй в живых…
Пациентка бросила в сторону кабины ненавидящий взгляд.
— Как ограниченны эти верующие в Распятого! Если что-то не соответствует их ложным представлениям о мире, то оно — греховно. Какая чушь! Что дурного в той реке, что берет от меня начало? На ней живут и кормятся сотни людей.
— Так ты что… Ты и впрямь русалка?
— Я — Хозяйка вод! — гордо вскинула голову наша гостья.
Везет же мне на знакомства со всякими потусторонними силами! И каждый притом колдуном назвать норовит. Я, чего доброго, сам в это скоро поверю!
Исцеленная наяда взяла меня за руку, отворила дверь И твердо ступила на землю, прикрывая глаза ладонью от яркого света. Движения ее были исполнены непередаваемой грации.
Люди, окружавшие наш автомобиль, не приближаясь, склонили головы в приветствии, потом опустились на колени и наконец легли ниц, простерши руки в сторону Хозяйки вод. Та сделала жест, позволяющий им встать. Народ поднялся, оглашая округу криками хвалы за избавление их от огненной погибели. Речная нимфа стояла в своей ослепительной наготе, опершись рукой о пышное бедро, и благосклонно принимала восхваления. Насытившись ими, попросила внимания.
— Вы должны поблагодарить за то, что видите меня вновь, этого колдуна, — она показала на меня, — и его свиту, — жест в сторону Люси и Сары, — без их помощи меня уже не было бы в живых. Слишком много воды требовалось, чтобы отвести от деревни плавучий огонь.
