Адмирал Империи – 29 - Дмитрий Николаевич Коровников

…И вот в эту самую минуту космические линкоры «Афина» и «Айова» только что столкнулись по касательной между собой правыми бортами и разошлись в стороны, сразу же открыв друг по другу огонь из плазменных палубных батарей. Это столкновение двух стальных громадин в безвоздушном пространстве выглядело поистине апокалиптическим зрелищем. Мощные корпуса дредноутов, каждый размером с небольшой астероид, содрогнулись от чудовищного удара. Казалось, еще чуть-чуть, и титанические остовы линкоров не выдержат чудовищного напряжения и переломятся пополам.

Но русские и американские инженеры, конструировавшие эти боевые машины, знали свое дело. Корабли выдержали столкновение, однако оба дредноута были к этому моменту уже серьезно повреждены в ходе предыдущих этапов сражения. Борта линкоров зияли несколькими огромными пробоинами, через которые в открытый космос беспрепятственно вытекал воздух из разгерметизированных отсеков вперемешку с облаками замерзающей в вакууме крови погибших членов экипажа.

В результате столкновения повреждения гигантов многократно усугубились. Внешний слой обшивки был буквально смят и разодран в клочья на обоих линкорах. Целые секции метровой брони, способной выдержать прямое попадание плазменного заряда, разлетались в стороны подобно картонным листам, не выдерживая чудовищных нагрузок.

Грузовые и жилые палубы кораблей, не защищенные столь толстой броней, оказались практически начисто срезаны чудовищной силой удара. Все их содержимое: от контейнеров с боеприпасами и провизией до тел погибших космоматросов, в беспорядке разлеталось по космосу, превращаясь в импровизированное облако обломков вокруг искалеченных линкоров.

Не менее плачевной оказалась судьба орудийных башен среднего калибра, располагавшихся по бортам сражающихся исполинов. Часть из них была безвозвратно смята и погнута чудовищным ударом, превратившись в бесформенное месиво покореженного металла. Другие же и вообще оказались начисто оторваны от палуб чудовищной силой инерции и сейчас беспомощно дрейфовали в пространстве рядом с изувеченными дредноутами.

Но, несмотря на весь этот кромешный ад и разрушения, экипаж «Афины» продолжал самоотверженно сражаться, проявляя чудеса выучки и самообладания. Русские космоморяки, словно хорошо отлаженный механизм, без суеты и признаков паники, выполняли свою работу, быстро локализуя все новые и новые повреждения, угрожающие целостности корабля.

Аварийные бригады, состоящие из техников и роботов мгновенно выдвигались к местам пробоин, на ходу вооружаясь сварочными аппаратами, лазерными резаками и прочим шанцевым инструментом. Бригады врывались в разгерметизированные отсеки и палубы, на которых бушевало адское пламя пожаров вперемешку с ледяным дыханием открытого космоса. Работая на пределе человеческих и андроидных возможностей, технари «Афины» с лихорадочной скоростью заделывали пробоины, вручную задраивали переборки, тушили пожары и спасали уцелевших членов экипажа.

— Товарищ капитан, пробоина в котельном отделении ликвидирована, пожар потушен! — хрипло докладывал в микрофон старший техник линкора. — Продолжаем работы в соседнем отсеке…

— Понял тебя, старшина, спасибо… Действуй в том же духе, — скупо бросал в ответ Аристарх Петрович, хмурый как туча. Он стоял на мостике, сведя брови к переносице и сосредоточенно всматриваясь в экраны. Кавторанг не подавал вида, но внутри него все клокотало от ярости и желания наподдать зарвавшимся «янки» как следует.

В данный момент старый космический волк был вынужден в одиночку рулить линкором в отсутствие Таисии Константиновны, которая по стечению обстоятельств находилась на борту крейсера «Пантелеймон». На сердце у Жилы было неспокойно за судьбу княжны, кавторанг краем глаза заметил, что ее «Пантелеймон» получил несколько прямых попаданий из главного калибра «Айовы» еще до столкновения и сейчас, полыхая половиной отсеков, с обнуленными полями медленно выходил из боя, прикрываемый бортом соседнего крейсера.

«Ничего, Ваша Высочество, прорвемся, не впервой!» — мысленно успокаивал себя кавторанг, хотя на душе скребли кошки. Он знал, что Таисия в данный момент также места себе не находит, переживая за экипаж «Афины» и самого Аристарха Петровича, как за саму себя. Но деваться некуда, надо было как-то справляться с ситуацией, пусть даже ценой собственной жизни…

Между тем израненная «Афина», рыча всеми уцелевшими двигателями, разворачивалась для очередной атаки на врага. Жила азартно потирал руки, предвкушая возмездие. Он только жалел, что Зубова с его головорезами сейчас здесь нет — полковник со своими МДК увлеченно гонялся за остатками американской дивизии, пытающимися в панике разбежаться кто куда. Гвардейцы-«преображенцы» высаживались на поврежденные корабли «янки» и брали их на абордаж один за одним, щедро поливая палубы и отсеки кровью отчаянно сопротивляющихся, но обреченных команд.

— Ничего и без Зубова обойдемся. Не лыком шиты! — хмыкнул Жила, прикидывая в уме расстояние до стремительно приближающегося американского флагмана.

В это время громада вражеского линкора неумолимо надвигалась на израненную «Афину», готовясь к очередному тарану. Экипажи обоих кораблей лихорадочно готовились к неминуемому столкновению, затягивая пристяжные ремни и хватаясь за поручни в ожидании чудовищного удара. Офицеры мостиков и центральных постов, не отрываясь, смотрели на панели локаторов, где расстояние между исполинами стремительно сокращалось.

Сенсорные экраны на обоих мостиках дружно замигали ярко-красным цветом, и в воздухе как по команде взвыли тревожные сирены, пронзая эфир высокочастотной трелью. На дисплеях проступили ярко-алые буквы с леденящей кровь надписью: «Критическое сближение!». Жуткий, пронзительный стон динамиков только добавил хаоса в и без того суетливую, насыщенную обстановку на «Афине» и «Айове». И без того работающие на самом пределе экипажи кораблей пришли в настоящий ужас, понимая, что столкновение неизбежно и несет с собой очередной виток разрушения, смертей и увечий.

И вот, наконец, два титана схлестнулись, содрогнувшись от чудовищного удара. Раздался оглушительный грохот и скрежет по отсекам, от которого, казалось, весь воздух затрясло. По палубам кораблей словно пронеслась вторая ударная волна, сминая на своем пути не успевших укрыться космоморяков и расшвыривая их тела как тряпичных кукол. Переборки и палубные листы гнулись внутрь под натиском чудовищного давления, грозя окончательно проломиться в любую минуту.

Видеокамеры мостиков обоих линкоров бешено затряслись, с трудом удерживаясь на разболтанных креплениях и едва не падая с потолков. Картинка на мониторах пестрела рябью помех, размывалась, то и дело грозя вовсе погаснуть. Казалось, еще немного, и сложнейшая электроника визуального наблюдения не выдержит невиданной встряски и превратиться в груду бесполезного хлама.

Корабли получили жуткие повреждения, огромное количество отсеков вышло из строя, а на уцелевших палубах бушевали пожары. Жила и его американский визави контр-адмирал Ди Сенна из последних сил пытались выровнять курс своих искалеченных исполинов, бодающихся в космосе как бешеные быки. Как Жила, так и Горацио Ди Сенна, оба понимали, что следующее столкновение станет для кого-то из них последним. Ни «Афина», ни «Айова», при всем своем техническом совершенстве, более не выдержат повторного тарана друг друга — это будет финальный аккорд в их противостоянии, ставящий жирную точку в битве