Хронореверс - Станислав Цыбульский
«Успеваем?» – спросил Хомский у капитана. Басова не было видно, но ощущалось его присутствие.
«Нет, придется их попугать, – рыкнул басов. – Олег, черт тебя дери! Не мог хоть немного подождать…»
Олег, значит. А не Олег ли это Дубинин, адмирал, про которого все новостные ленты землян писали, как о «наводящем ужас на врага?» Будто воинов Арете в принципе можно испугать. Но командиром он действительно был умелым, хоть и ушел на штабную работу довольно рано. После его ухода аретеев побеждали, да, но уже ни разу не разгромом. И вот с этим человеком связался Басов, и не просто связался, он пробрался на корабле врага почти к самой планете, рискуя жизнями всех, кто был с ним. И для этого точно нужен очень веский повод. Который Хомский должен выяснить.
В пространстве развернулась панель наведения, и сразу за этим пришло предупреждение: корветы землян пересекли линию уверенного поражения из лучевого оружия. Умная начинка фрегата подсказывала маневр: погасить выхлоп основного двигателя, на маневровых развернуться носом к противнику и выстрелить. Вот он уже нашел лучшую цель: один из перехватчиков неосторожно подался в сторону, и если попасть в него точно, то он закрутится и собьет вот этот, а если не собьет, то заставит маневрировать, а это снижение скорости, а значит…
Хомский с трудом отвел взгляд от цели и почувствовал, что мысленно нажимает виртуальный курок. Фрегат продолжал двигаться по прямой, нагоняемый перехватчиками, а голос Басова прозвучал спокойно, но с ощутимой издевкой:
«Хорошо, что управление не у тебя. Еще раз – и заберу пушки тоже».
Хомского захлестнула странная смесь злости, стыда и облегчения. Перехватчики были еще далеко, и он занялся вычислением траекторий удара торпед и точечных пушек, предусмотрительно убрав пульт в сторону. Прошло еще минут десять, прежде чем крякнул сигнал оповещения, что они сами попали в зону поражения чужих орудий. Пуск торпед на таком расстоянии еще не был заметен, пусть между ними сейчас оставалось не больше сотни тысяч километров, зато на экране они светились россыпью ярких алых точек. Расстояние сокращалось медленно, на таком удалении сбить все цели на подлете не составило никакого труда. Точечные орудия выбросили по короткой очереди, скорректировали огонь, когда торпеды начали маневр уклонения, потом еще, и красные точки начали сменяться голубыми сферами.
Хомский перенес все внимание на приближающиеся корабли землян, и лишь бросал короткие взгляды на карту системы. До обломков сфероида оставалось чуть больше пятнадцати миллионов километров. А значит, они не успеют скрыться до того, как их настигнут перехватчики. Все же столкновения не избежать.
Первый залп был рассчитан на проверку, чем ответит корабль чужаков, и теперь перехватчики сближались, постоянно маневрируя, чтобы не попасть по удар, и выбирая удобный момент. Хомский буквально чувствовал их напряжение. Наконец, боевые системы зафиксировали облачка тускло светящегося ионизированного газа: по фрегату начали стрелять из рельсовых пушек. Перехватчики уже можно было увидеть невооруженным взглядом, сейчас они выглядели крошечными искорками, чуть больше и намного подвижнее звезд. Но все еще не достаточно близко, чтобы снаряды причинили хоть сколько-то значительный ущерб. Свою роль сыграло и сложение скоростей, от чего относительная скорость снарядов оказалась слишком мала. Басов даже не стал уворачиваться, чтобы не терять скорость. Металлические болванки просто не смогли продавиться сквозь защитное поле, потеряли часть импульса и просто продолжали двигаться рядом с кораблями, с каждой секундой отставая все больше.
«Они нас почти догнали», – сказал Хомский напряженно.
«Держи их на прицеле, но не забывай, что мы только пугаем».
В голосе Басова звучало раздражение, но на этот раз Хомский не был его причиной. Четыре земных перехватчика – вот настоящая проблема, от которой можно избавиться, пусть и не без труда, но избавляться нельзя! Остается надеяться на удивительную, почти чудесную маневренность фрегатов чужаков, из-за которой они почти всегда избегают попаданий. Но что, если зависит она именно от управляющих ИИ, а человек не справится?
Перехватчики заметно приблизились, продолжая тревожить фрегат одиночными выстрелами из рельсотронов. Из-за ограниченного боезапаса они не могли вести плотный огонь, но и не были для этого предназначены. Лучше всего такие суда показывали себя ближнем бою, высокая маневренность позволяла им жалить крупного противника, оставляя того без орудий и двигателей. Именно это они и собирались провернуть сейчас с фрегатом.
Обломки планетоида тоже приближались, но так медленно, словно их тоже приходилось нагонять. Можно было попробовать ускориться еще, что Басов и сделал, но такую перегрузку демпферы уже не держали, и весь экипаж ощутил, как начинает прибавлять в весе. Перехватчики отстали самую малость, но затем ринулись вдогонку с еще большим рвением. Стрельба на время прекратилась, теперь это была гонка на выносливость. И Басов вынужденно признал, что он проигрывает. А хуже всего, что сначала погони он фиксировал интенсивный радиообмен между перехватчиками и кем-то в глубине системы, закодированный по армейскому образцу, но и без расшифровки понятный: они звали подмогу, и скоро в этом секторе будет не протолкнуться от земных кораблей. Пострелять по одинокому вражескому фрегату ринутся все, не занятые в основных сражениях.
Решение далось ему нелегко, но после недолгих раздумий он с тяжелым сердцем скомандовал:
«Готовься к маневру, придется пострелять. По двигателям и пушкам! А пока попробуй их отпугнуть».
«Есть!» – сержант передвинул в поле зрения панель управления огнем.
Старая программа никуда не годилась, она учитывала поражение командных центров и реакторов, и теперь он спешно собирал новую. Когда расчеты были закончены, он не без злой радости запустил ее выполнение.
Оба кормовых торпедных аппарата выпустили по торпеде, и те ринулись к цели, стремительно набирая скорость. Перехватчики заработали точеными пушками, но справились они с трудом. Но удивлялся Хомский недолго: при первом залпе сработал эффект неожиданности, и теперь каждая следующая торпеда
