Предпоследняя правда - Филип Киндред Дик
И, значит, зарытые артефакты должны быть найдены уже скоро. Или никогда. В течение двух дней земляные работы завершатся.
Надеюсь, подумал Хиг, что прокола не случится, что это барахло не зарыли слишком глубоко. Потому что если так, то спецпроект тут же и закончится; будет поздно что-то искать, лишь только пойдет первый бетон, пойдут первые стальные сваи; да строго говоря, уже когда начнется укладка пластиковой опалубки для бетона. А опалубка уже летела сюда с места последней стройки.
И еще он сказал себе: мне надо быть готовым. В любую минуту. Остановить бульдозеры, остановить весь их вой и грохот, рытье и продвижение, остановить намертво, а затем…
Начать орать изо всех сил.
Он напрягся. Потому что там, внутри коричневой твердой почвы, ниже уровня мертвых древесных корней, он уже заметил, как что-то блеснуло, что-то темное и грязное, что прошло бы незамеченным, если бы не его готовность. Лиди не заметят; бульдозеры не заметят; даже остальные инженеры-люди не заметят – у всех своя работа.
А у него была своя. Он присмотрелся внимательней. Камень это или первое из…
Да, это было оно. Темное и проржавевшее оружие; трудно поверить, но именно то, что он видел вчера вечером новеньким и блестящим; только что вышедшим из опытных рук Янси-мэна Линдблома. Как же на нем отразились шесть веков! Хиг ощутил ужасное чувство нереальности, недоверия самому себе, своему зрению – это просто не могло быть тем, что сделал Линдблом, тем, что они все вместе видели лежащим на столе. Его с трудом можно было узнать… Он подошел поближе, щурясь от солнца. Камень или артефакт? Хиг махнул ближайшему бульдозеру, который автоматически попятился, освобождая для него место. Спрыгнув в выемку, Хиг подошел к находке и остановился у окаменевшего, темного и бесформенного предмета.
Он присел на корточки.
– Эй! – прокричал он, оглядываясь, пытаясь найти взглядом другого человека – вокруг были лишь лиди да автоматические установки. Но был и Дик Паттерсон, еще один человек, такой же, как и он сам, инженер, нанятый Рансиблом. – Эй, Паттерсон! – начал кричать Хиг. И в этот миг он понял, что, черт побери, это был не артефакт! Он поторопился сделать свой ход! О боже правый, он провалил свое задание!
Паттерсон подошел к нему.
– Чего?
– Да ничего. – Хиг, злясь на себя самого, полез назад из выемки; он махнул бульдозеру, чтобы тот продолжал работу, и механизм послушно вернулся к своей задаче; с ревом бульдозера черный предмет – просто камень – исчез под его поступью.
Через десять минут бульдозер вскрыл нечто, заблестевшее ярким металлом на утреннем солнце, и теперь никаких сомнений уже не было; на глубине десяти футов был откопан первый артефакт.
– Эй, Паттерсон! – заорал Хиг. Но на этот раз Паттерсон оказался вне пределов слышимости. Хиг потянулся к лежащему неподалеку радиотелефону, начал уже было набирать общий вызов, но тут же передумал. Лучше мне больше не ошибаться, подумал он. Так что он отогнал бульдозер – тот, казалось, протестовал, недовольно ворча, – и на сей раз, подойдя к предмету, увидел с яростным возбуждением, что да, это было то, что надо, – странного вида оружие, глубоко ушедшее, погрузившееся в почву. Получилось так, что край ковша бульдозера словно бы сбрил верхний слой ржавчины с него, и под коррозией обнажился все еще твердый металл.
Прощайте, мистер Рансибл, торжествуя, сказал себе Хиг. Теперь я стану Янси-мэном – интуитивно он был уверен в этом, – а вот вы узнаете, что такое тюрьма, именно вы, строящий тюрьмы для других. Вновь подав знак бульдозеру, на этот раз полного выключения, он бодрым шагом двинулся к радиотелефону; сейчас он планировал подать код, который прервет все работы – и сюда сбегутся все люди-инженеры на стройке плюс половина лиди, чтобы выяснить, что же произошло.
Он незаметно включил свою встроенную в пуговицу камеру и одновременно звукозаписывающее устройство. Рансибла тут пока не было, но Броуз в последний момент решил, что хочет запись всей последовательности событий, начиная с того, как Хиг оповестит всех о находке.
Он нагнулся и взял радиотелефон.
Лазерный луч разрезал его, отделив правое полушарие мозга с частью черепа и пройдя через скальп; он рухнул наземь, а радиотелефон упал рядом и разбился. Там он и остался лежать. Там и умер.
Автономный бульдозер, который он остановил, терпеливо ждал сигнала, чтобы продолжить работу. Наконец этот сигнал поступил от другого инженера-человека с другой стороны; бульдозер, благодарно взревев, двинулся вперед.
И под его гусеницами исчез маленький металлический объект, вросший в землю на десятифутовой глубине и ненадолго увидевший солнце после шести сотен лет.
И со следующим ковшом он попал в конвертер вместе с почвой.
Без малейших колебаний конвертер переработал его, со всеми его сложными миниатюрными компонентами, вместе с камнями и землей, в чистую энергию.
И земляные работы с грохотом двинулись дальше.
17
В своем лондонском офисе Уэбстер Фут с ювелирной лупой – старомодные приспособления всегда завораживали его – изучал медленно разворачивающийся фотоотчет, который разведывательный спутник номер 65, принадлежащий «Уэбстер Фут Лимитед, Лондон», снял во время своего пролета номер 456 765 над западной частью Северного полушария.
– Вот, – сказал его фотоэксперт Джереми Сенсио и указал на кадр.
– Спасибо, мальчик мой. – Уэбстер Фут дотянулся до кнопки и остановил перемотку на конкретном кадре; затем подтянул микроскоп с 1200-кратным увеличением, вручную настроил сперва грубую, а затем и точную фокусировку – на правом глазу у него был легкий астигматизм, поэтому он пользовался левым – и увидел на пленке то, что Сенсио хотел ему показать.
Сенсио сказал:
– Это примерно тот район, где смыкаются Колорадо, Небраска и Вайоминг. Южнее бывшего Шайенна, до войны это был крупный американский город.
– Угу.
– Мне анимировать этот отрывок?
– Да. Пожалуйста, – ответил Уэбстер Фут. – И спроецируй его на стену.
Через мгновение свет в комнате погас, а на стене появился квадрат, проекция сегмента пленки. Сенсио включил анимирующую аппаратуру, которая из отдельных кадров собрала небольшой клип на
