Z – значит Захария - О`Брайен Роберт К.
Я сложила припасы в пещере и поспешила закончить свою защитную стенку, пока ещё светло. Мне всё больше и больше нравилось место, которое я выбрала для костра. Деревья и пышные кусты загораживали его со стороны долины; собственно говоря, дом отсюда вообще невозможно было рассмотреть, так что при определённой осторожности костёр будет невидим. Я добавила камней, законопатив щели между ними землёй и мхом. Примерно через полчаса у меня получился вполне приличный маленький очаг; стенка, задней своей стороной обращённая к долине, насчитывала дюймов восемнадцать в высоту. А ведь я ещё и ямку вырыла. Так что если пламя не будет подниматься выше двух футов — его никто не увидит. Для растопки я собрала немного хвороста.
В ожидании темноты я вела наблюдение за домом. Мистер Лумис снова вышел с Фаро на поводке и немного походил с ним, но на этот раз не по дороге, а за домом. Поначалу я не понимала, в чём его замысел, но постепенно до меня дошло.
Когда они раньше прогуливались по дороге, Фаро натягивал поводок, и мистер Лумис догадался, что пёс идёт по моему следу. Теперь мой противник желал в этом убедиться.
Я вооружилась биноклем. Как только они зашли за дом, Фаро уткнулся носом в землю и направился в огород — туда, где я была сегодня утром. Потом он пошёл к хлеву — там я тоже отметилась. Другими словами, Фаро взял мой след, и мистер Лумис, следивший за моими передвижениями из окон, отлично это понял.
Наконец, Фаро привёл своего нового хозяина туда, где я где я побывала непосредствнно перед уходом — к амбару. Здесь я, закончив работать с культиватором, припарковала трактор. Мистер Лумис остановился, открыл дверь, заглянул внутрь, призадумался, а потом накрутил собачий поводок на дверную ручку и исчез в глубине помещения.
Вскоре мне стало ясно, зачем он туда пошёл. Минут через пять раздалось металлический скрежет стартера, а вслед за ним приглушённо зачихал мотор. Постепенно рокот двигателя усилился, и через минуту из ворот показались задние колёса трактора — мистер Лумис осторожно выезжал из амбара на улицу.
Насколько мне известно, он никогда раньше не водил трактор; вот зачем ему понадобились эти пять минут — чтобы сообразить, что к чему. Для человека, умеющего управлять автомобилем, здесь не было ничего сложного. Сцепление, газ, тормоз — все то же самое, коробка передач похожа: две скорости вперед и одна назад, четко и просто помеченные: 1, 2 и R. Ключ, замок зажигания и рулевое колесо ничем не отличаются от автомобильных.
Мистер Лумис выехал из амбара, включил переднюю передачу и описал небольшой круг по двору. Затем поставил на нейтральную и поддал газу, чтобы прислушаться к звуку мотора. После этого он отвёл трактор в амбар и выключил двигатель.
Мистер Лумис отвязал Фаро; пёс тут же взял мой след и направился по дороге к магазину. Но новый хозяин, и без того зная, в какую сторону я ушла, повёл собаку обратно к дому. Становилось темно. Несколькими минутами позже я увидела, как в окне кухни зажёгся огонёк. Если мистер Лумис готовит себе ужин, то из трубы должен выходить дым; однако в сумерках его не было видно. Напрашивался вывод: если я не могу видеть дыма от плиты мистера Лумиса, то и мистер Лумис не увидит дыма моего очага. Костёр у меня уже был сложен, теперь я развела огонь — маленький, но этого хватит, чтобы приготовить еду — и осторожно полезла сквозь кусты по склону холма в направлении дома.
Здесь я подождала, пока не воцарилась полная темнота; всё это время я поглядывала то на дом (чтобы увидеть, не вышел ли мистер Лумис и не принялся ли опять обшаривать округу взглядом), то на склон холма позади, туда, где находился мой очаг. Стена успешно выполняла своё предназначение: не то что пламени, но даже отсвета не было видно. Единственное, чего оставалось опасаться — это случайная искра; нужно будет проследить за этим повнимательнее. Я вернулась к костру и через пару минут уже готовила себе ужин из консервированной ветчины, кукурузных лепёшек, горошка и яичницы-болтуньи. Проголодалась я просто зверски.
После еды меня разморило, поэтому вместо того чтобы пойти к ручью и вымыть посуду, я взялась за дневник.
Теперь я жалею, что мистер Лумис появился в долине. Без другого человеческого существа я остро чувствовала своё одиночество, но всё равно — это было лучше, чем сейчас. Я не желаю ему смерти, но как было бы хорошо, если бы он по счастливой случайности пошёл другой дорогой и поселился бы в каком-нибудь другом месте! И ещё одна мысль посетила меня: а вдруг где-то там есть и другие люди? Ведь мистер Лумис шёл из своей лаборатории на юг, и моя долина — самая южная точка на его пути. Может ли быть, что дальше к югу есть и другие такие же долины, которые пощадила война? Может, они даже больше моей, и в них живут два, или три, или полдесятка человек? А возможно, там никого нет. Если бы мистер Лумис пошёл другой дорогой, он бы, наверно, набрёл на такую долину...
Почему бы и нет. Мои родители исследовали лишь очень небольшой участок территории. Кто знает — может, другая такая же долина (возможно, даже не одна) лежит в каких-нибудь нескольких милях отсюда? Все они, конечно же, изолированы друг от друга, и если там кто-то живёт, то эти люди тоже думают, что они одни на целом свете.
Когда Фаро возвратился неизвестно откуда, я всё недоумевала и поражалась: где же он был? Могло ли статься так, что он жил в другой долине? Просто перебежал из этой в другую, а потом обратно? Поди узнай. Я ведь даже не имею понятия, с какой стороны он вернулся.
Глава 21
4 августа (наверно)
Я в ужасной беде! Мистер Лумис выстрелил в меня. Я не вела дневник несколько недель — была слишком больна и слишком напугана. Мне пришлось всё время кочевать с места на место, скрываясь в густом лесу на западном склоне, поблизости от южного прохода. Я нашла себе пристанище в дупле старого дерева — здесь я могу хранить то немногое, что у меня осталось, и прятаться от дождя. Моя жизнь превратилась в кошмар.
А произошло вот что.
Дней десять наша система работала. По утрам я спускалась вниз, доила корову, собирала яйца, кормила кур, полола огород. Каждый день делила пищу поровну и долю мистера Лумиса оставляла на заднем крыльце. Когда ему нужна была вода, он выставлял туда же канистру, и я наполняла её из ручья. Носила ему из магазина продукты. Дважды мистер Лумис подходил к задней двери, когда я клала еду на порог, и просил принести ему кое-что сверх обычного: например, соль или растительное масло. В остальном я полагалась на собственное разумение, и он без возражений принимал мой выбор.
Приходилось мириться со многими неудобствами. Мне не доставало моей кухни, плиты, ванны для купания. Я смотрела на зреющие помидоры и ломала голову: как же мне закатать их на зиму? И решила сделать это снаружи, на костре, где-нибудь около амбара — там я смогу воспользоваться отцовским верстаком вместо стеллажа для банок — этого добра в магазине хватало. Я волновалась — знаю, что это глупо, но что поделаешь — о состоянии самого дома: убирает ли мой квартирант, подметает ли полы, да даже как он справляется со стиркой, если он вообще ею занимается. Свои немногочисленные одёжки я стирала в ручье.
На закате, подоив корову во второй раз, я отправлялась в пещеру — всегда в обход, мимо магазина. Пару раз заходила в церковь, но и с этим, как с дневником, была теперь небрежна. Посещение церкви казалось мне теперь чем-то не вполне естественным. Не знаю, почему. Наверно потому, что церковь, как мне всегда казалось — это символ нормального течения жизни. Впрочем, молиться я всё же молилась — днём, как и когда придётся. Библия была мне недоступна — она хранилась в доме.
Мистера Лумиса я почти не видела, разве что издалёка. Полагала, что он смирился с новым порядком. Теперь-то мне известно, что это не так, да и тогда, мне кажется, в глубине души я это знала. Я жила так (а что ещё оставалось?), словно нынешнее положение будет сохраняться вечно. Даже начала беспокоиться о зиме, о том, что надо бы нарубить дров...
