Z – значит Захария - О`Брайен Роберт К.
В этом и заключалась моя ошибка. Мне нужно было покормить его здесь, в пещере; еда у меня имелась: несколько банок с тушёнкой (три, если точно) и немного консервированного рубленого мяса с овощами — сгодилось бы на крайний случай. Но всё это пришло мне на ум уже после того, как пёс убежал, да и то не вызвало особого беспокойства. И лишь позже я поняла, что таким образом Фаро без всякой задней мысли мог привести ко мне мистера Лумиса. А вот если бы я покормила пса и он остался бы со мной, то мне удалось бы это предотвратить. Но прозрела я поздно.
Потому что потом произошло вот что: через несколько минут после появления Фаро на лужайке мистер Лумис вышел из передней двери, неся собачью миску, полную еды. Он поставил её на землю, и Фаро принялся есть; а я заметила, что мистер Лумис держит в руке ещё что-то. В бинокль эта вещь была похожа на ремень. Так оно и оказалось — это был один из ремней Дэвида или Джозефа; несколько штук висело в одёжном шкафу мальчиков. Мистер Лумис коротко обрезал его и, пока Фаро завтракал, накинул ремень псу на шею и застегнул пряжку.
Фаро не обратил на это особого внимания, лишь встряхнулся пару раз и продолжал есть. Мистер Лумис тем временем взошёл на веранду и достал что-то ещё. Сначала я подумала, что это верёвка, но потом поняла по её ярко-зелёному цвету, что это кусок электрошнура — мистер Лумис снял его с нашего пылесоса. Он пропустил провод под ремень на шее Фаро и затянул узлом. Другой конец он привязал к перилам веранды.
Бедный Фаро! Он никогда в жизни не сидел на привязи[19]. Покончив с едой, пёс опять встряхнулся, пытаясь сбросить ошейник, и потрусил прочь. Но тут привязь натянулась, голова пса запрокинулась, и он упал. Встав, Фаро опять встряхнулся и снова попробовал освободиться: повернулся кругом и попятился, пытаясь стянуть ошейник через голову. Мистер Лумис стоял и смотрел; наконец, убедившись, что собаке не вырваться, он вернулся в дом.
Фаро, следуя инстинкту всех собак, уселся и принялся грызть провод, но тот был сделан из жёсткого металла и покрыт толстой пластиковой изоляцией; так что пожевав его с полчаса, пёс сдался — шнур оказался ему не по зубам.
Тогда Фаро заплакал — тоненько скорбно завыл, чего не делал с тех времён, когда был ещё щенком. Меня так и подмывало броситься вниз и освободить его, но, конечно, я этого не сделала.
Сидя в своей пещере и наблюдая эту сцену, я начала размышлять о том, что же мне теперь делать и как оно всё будет. А как же с моими обычными будничными делами: подоить корову, накормить кур, собрать яйца, прополоть огород? Получится ли у меня жить здесь, наверху, вдали от хозяйства и продолжать вести его? Наверно, ту работу, что делается на открытом воздухе, я смогу выполнять. А вот готовить еду — нет, для этого нужно заходить в дом. Придётся мистеру Лумису самому заботиться о себе. Вот ещё вопрос: продолжать ли носить ему припасы из магазина? Не думаю, что он может ходить далеко, во всяком случае пока. Нельзя же уморить его голодом, несмотря на его дурные поступки.
Я решила, что так или иначе, а мы вынуждены будем прийти к компромиссу, найти способ мирно сосуществовать в долине, даже не будучи друзьями. Места здесь хватит, и пусть уж мистер Лумис остаётся в доме. Может, я поселюсь в магазине или в церкви. Так и быть, буду выполнять необходимую работу. Таким образом мы можем оставаться каждый сам по себе.
Проблема только в том, что если я готова согласиться на это, он — наверняка нет.
И всё же попытаться стоит. Я решила, что пойду и поговорю с ним. На расстоянии, не подходя близко. Я сидела, думала, что и как сказать, и незаметно уснула.
Проснулась я уже далеко за полдень, голодная и с затёкшей шеей. В пещере у меня с припасами была напряжёнка, но я открыла банку с рубленным мясом и съела его холодным.
Сегодня нужно ухитриться разжечь костёр — либо днём, но так чтобы мистер Лумис не увидел дыма, либо вечером — но чтобы он не увидел огня. Думаю, второе легче.
Глава 20
1 июля
После ужина в пещере.
Мистер Лумис и вправду задумал использовать Фаро для моей поимки. Вчера ближе к вечеру он вышел из дому, неся миску с кормом. Фаро к тому времени уже перестал плакать и спал, свернувшись калачиком на траве у крыльца. Мистер Лумис дал ему еду не сразу: он поставил миску на пол веранды, отвязал электрошнур от перил, намотал его на руку наподобие лассо (шнур насчитывал 25 футов в длину) и вывел Фаро на дорогу.
Фаро, не привыкшему ходить на поводке, поначалу пришлось туго — он всё порывался сбежать, но поводок не пускал. Однако пёс быстро смекнул, что к чему, и через несколько минут более-менее послушно пошёл у ноги, опустив нос и повиливая хвостом. Он опять шёл по моему следу, но на этот раз он вёл за собой мистера Лумиса.
Так они прогулялись по дороге ярдов пятьдесят, потом повернулись и направились домой: мистер Лумис шёл, слегка прихрамывая, а Фаро трусил рядом, чуть натягивая поводок — ему не терпелось приняться за еду. Вот когда до меня дошло, какую ошибку я совершила, а также почему мистер Лумис привязал собаку. Если он научит Фаро ходить по следу на поводке, найти меня будет просто. Конечно, он сделает это не сразу — подождёт, когда ноги будут слушаться его лучше.
Внезапно у меня возникло чувство, будто он подозревает о моей слежке за ними. Или даже ещё хуже: он на неё рассчитывает. Вслед за этим чувством пришло другое, от которого мне стало немного не по себе: словно со мной играют в игру наподобие шахмат — делают ход и ждут ответного. Вот уж что меня совсем не привлекало, так это стать участником подобного матча! Из нас двоих только мистер Лумис хотел играть в эту игру, и только он имел шанс победить.
Привязав собаку и дав ей еды, мистер Лумис опять вышел на дорогу и постоял, глядя в том направлении, куда они ходили — к магазину; так ничего и не выглядев, он стал медленно поворачиваться вокруг себя, озирая всю ту часть долины, что была доступна его взору. В какой-то момент он уставился прямо на меня, и у меня возникло паническое желание опустить бинокль и нырнуть в пещеру. Но я знала: он не мог меня видеть. В следующее мгновение он перевёл взгляд дальше, завершил круг и ушёл в дом.
Я произвела инвентаризацию имеющихся в пещере припасов. Несколько фунтов кукурузной муки в бумажном мешке, немного соли, три банки тушёнки, три банки бобов, банка гороха, две банки кукурузы. Вот и вся еда — кот наплакал. Ещё у меня здесь хранились два ружья и ящик патронов для каждого из них. Спальный мешок, подушка и два одеяла — но ни единой смены одежды, кроме той самой рубашки, что я принесла из магазина; остальное я забрала в дом. Кастрюля, сковородка, тарелка, чашка, нож, вилка и ложка. Две свечи, лампа и галлон керосина. Одна книга — «Собрание знаменитых рассказов Англии и Америки» — хрестоматия по английской литературе для старшей школы. Ещё три галлонные бутыли с водой — в них когда-то хранили сидр. Но вода хранилась в пещере уже несколько недель, наверно, протухла. После наступления темноты вылью её и наберу свежей из ручья.
Солнце клонилось к закату, и я решила, пока ещё не очень темно, поискать место для очага. Я задумала построить, если получится, стенку поблизости от пещеры — не очень высокую, но достаточную, чтобы из дома нельзя было увидеть спрятанный за ней маленький костёр.
Это оказалось не слишком трудной задачей. На склоне, несколькими ярдами выше пещеры я нашла более-менее плоское место — что-то вроде полочки. Выкопала в ней с помощью палки ямку, а вынутую почву сформовала ладонями в невысокий валик, обращённый к откосу. Ямки, около шести дюймов в глубину и размером с тазик для стирки, хватит для разведения небольшого костра. Земляной валик был слишком мал, чтобы скрыть огонь, поэтому я до наступления темноты собирала булыжники величиной примерно с кирпич — чтобы надстроить стенку. Когда их набралось достаточное количество, сгустилась темнота; поэтому я решила закончить строительство завтра: при дневном свете работать будет легче и результат будет лучше. Поужинала холодными бобами, напоминая себе, что завтра утром смогу сварить кукурузную кашу. А может, даже и молоком разживусь.
