Благие намерения: Спавшая пелена - Александр Кронос
На это ответить я уже не мог — было сложно изобразить на пальцах всё, что я там увидел. Разницу между двумя частями полиса можно было не объяснять: если их везли тем же маршрутом, они сами всё видели и знали не меньше моего. Тем не менее, у меня имелась действительно ценная информация — два возможных варианта побега из полиса. Сложных, но, в теории, осуществимых. Однако для того, чтобы детально о них рассказать, требовалась возможность общаться голосом. Одной жестикуляцией тут было не обойтись.
Ещё какое-то время мы пытались переговариваться жестами, но в конце концов выдохлись. Слишком уж мало было вещей можно легко и просто объяснить таким образом — разве что самые простые и примитивные. Тогда как наши темы для обсуждения оказались куда сложнее. В итоге «разговор» сошёл на нет, а я переключился на изучение остальных своих новых коллег.
Всего на трёх длинных узких лавках расселось девятнадцать человек. Если считать меня, всего нас здесь находилось ровно два десятка. Все присутствующие был облачёны в комплекты военной формы. Как правило, потрёпанные и не в самом лучшем состоянии, но вполне функциональные. Ещё рядом с каждым стоял автомат «Рысь 17» — модель, устройство которой мне теперь было хорошо знакомо. Более того, я видел запасные магазины и ручные гранаты в их разгрузках. Не говоря уже о том, что на поясах висели армейские ножи.
В целом, ничего странного. Если учесть, что каждый из них, по сути являлся солдатом, подобная экипировка выглядело вполне логично. Тем не менее это казалось немного странным. Особенно, когда я смотрел на знакомых техников, облачённых в форму и выглядящих как настоящие военные. Впрочем, если не считать Томаса Штайнера и Николаса Бреннера, больше знакомых лиц я не увидел.
Это невольно подводило к вопросу: если техники, так же как и я, пострадали в результате инцидента на хлебозаводе, то что произошло с рабочими? Насколько я помнил, в производственном зале было несколько десятков человек. И если вдруг предположить, что все они разом оказались под таким же воздействием, то тоже должны быть здесь.
В памяти всплыла картинка, которую я видел перед тем, как окончательно потерял сознание: тела на металлическом полу и следы крови. Покосившись на Бреннера, сидящего справа от меня, я решил не пытаться задавать ему вопросы. Сейчас было бы слишком сложно объяснить, что именно я хочу узнать. И даже если Николас поймёт, ответить ему будет ещё труднее. Не так просто рассказать при помощи пантомимы, что именно ты чувствовал или видел.
Тем более, существовала высокая вероятность, что никто из техников не сможет рассказать ничего дельного. Если сбой неожиданно повлиял на всех одинаково, то они, как и я, потеряли сознание и рухнули на пол.
Голова постепенно остывала. Боль в позвоночнике тоже становилась меньше. Вброшенные под давлением знания рассосались по закоулкам разума, сливаясь со старыми воспоминаниями и превращаясь в часть меня самого. Сознание снова заработало — пусть не на полную мощность, но гораздо лучше прежнего. В результате я вернулся к своим старым мыслям: побег, Люсия, прорыв за стены полиса. Всего три этапа. При этом, каждый — невероятно сложный. Особенно первый. Пока я даже не представлял, с какой стороны к нему подступиться.
Рациональная часть моего сознания подсказывала, что все лазейки закрыты. Находя для этого веские основания. Если «Гелиос» практиковал подобное десятилетиями, то систему безопасности для своих боевых рабов они точно отладили. Рассчитывать на то, что я обнаружу некую очевидную лазейку, с помощью которой смогу выбраться, не стоило.
Спустя полчаса, когда я изрядно устал просто сидеть на скамейке, входная дверь снова открылась. Я ожидал увидеть того самого командира, про которого упоминал капрал. Но вместо этого внутрь шагнули двое мужчин в форме. Остановившись, окинули нас взглядами, и один из них ткнул в мою сторону.
— Смотри, новенького привезли. Ещё один дурачок с нами бегать будет.
В первую секунду я не понял, что мне показалось в них странным. Но, когда он закончил говорить, картинка в голове сложилась.
Во-первых, странные черты лица. Похожие друг на друга массивные покатые лбы, широкие надбровные дуги, близко посаженные глаза и странная гримаса, словно высеченная на лицах. Она не исчезала даже когда они молчали. Во-вторых — манера речи, её обороты и мимика производили впечатление отсталых идиотов. Не то чтобы я был снобом — точно нет. Но эти двое казались неандертальцами. Или обезьянами, которых подстригли, умыли, одели и слегка прокачали интеллект.
Второй из незваных гостей, покосившись в мою сторону, лишь махнул рукой:
— Ещё без формы. Нельзя пока трогать. Командир придёт, ругаться будет.
Мгновение он помолчал, а затем поочерёдно ткнул пальцем в троих мужчин, сидящих на лавке:
— А вас можно трогать. Встали, пошли за нами. В зале поработаете. Идиоты.
Слово «идиоты» он произнёс с явным удовольствием. Как будто наслаждаясь возможностью использовать его по отношению к другому человеку. А заодно упиваясь превосходством над теми, кто не мог ему ответить.
Трое «счастливчиков» почти сразу поднялись на ноги. И, спустя пару секунд, уже вышли в коридор следом за солдатами. Всё это вызвало у меня немало вопросов, но времени подумать как их лучше сформулировать и передать жестами, не оказалось. На пороге появился новый гость.
В этот раз, действительно командир. Молодой, со слегка потерянным взглядом, нашивками младшего капрала и грудой амуниции в руках. Сбросив всё, что нёс, прямо на пол, посмотрел на меня:
— Новенький? Переодевайся.
Едва выдав эту фразу, продолжил:
— Основные правила. Пока ты на базе — ведешь себя как овощ, никуда не суёшься, ничего не вытворяешь. Даже если тебя о чём-то спросят и сможешь заговорить — не огрызаешься. Выбьют зубы или сломают что — так и пойдёшь в бой. Лечения твоя страховка не предусматривает.
Он довольно улыбнулся, видимо, наслаждаясь собственной «гениальной» шуткой. Я же принялся облачаться в форму, которая, как ни странно, пришлась мне практически по размеру. Разобравшись с основной частью, натянул разгрузку и, раскладывая по ней запасные магазины, бросил взгляд на капрала.
На самом деле, у меня было несколько вопросов, которые очень хотелось бы озвучить. Желательно, получив ответы. Поэтому я постарался сделать своё лицо максимально выражающим это желание. Могу поспорить, капрал всё понял. Но реагировать не стал. Вместо этого продолжил:
— В казарме и вообще внутри полиса
