Солнце и Крест (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович

     — Готов биться об заклад, — пробурчал Бруно фон Кислинг, вгрызаясь в хорошо прожаренную медвежью лапу, — среди тех, кто отступил, женщин было еще больше. Поэтому и побежали. Трусливые бабы! — и благородный тевтонский рыцарь заржал так громко, что напугал стреноженных лошадей.

     — Зря ты так, брат, — заметил Виллиброрд фон Регер, один из самых старших и опытных рыцарей хоругви. — Те, кто полегли, сражались отважно. Помни, что принижая врага, ты принижаешь себя.

     — Даже если враги наши — грязные язычники, сражающиеся по наущению самого дьявола?! — прищурился Бруно. — Как можно принизить их больше, чем они принижают самих себя?! Отважно сражались? Так и дикий безмозглый зверь, прижатый к стене, сражается за свою жизнь — но должен ли я его за это уважать?!

     Фон Регер вздохнул и ничего не ответил. С фон Кислингом было бесполезно спорить.

     — Вечер добрый, братья, — к костру подсел один из союзников, Рамнульф Аматор, сицилийский рыцарь из Ордена Святой Девы Марии. В хоругви, где служили Альберт, Бруно и их товарищи, Аматор был давним и желанным гостем. Вот уже не первый год они сражались бок о бок. — Слышал, вы захватили в плен татарскую герцогиню…

     — Слухи расходятся быстро, — хохотнул Альберт фон Хаузер. — Не знаю, какая она герцогиня, но в плен мы ее захватили.

     — Сегодня на татарской стороне сражалось немало женщин, — вольно или невольно, Рамнульф повторил слова, сказанные Альбертом несколько минут назад. — Братья говорят, что это хороший знак.

     — И что в нем хорошего? — не понял удивленный Бруно.

     — Разве не очевидно? — в свою очередь удивился сицилиец. — Силы сибирского хана слабнут. Ему уже не хватает воинов-мужчин, которые могут сражаться за его империю. Завтра он бросит против нас детей и младенцев!

     — Хо-хо-хо! — отозвался фон Кислинг. — Если так, то полная победа близка! Еще один удар — и Сибирское королевство окажется целиком в наших руках, а путь на Катай — будет открыт!

     — Хорошо, если так, — кивнул фон Регер. — Но я бы не стал праздновать победу прежде времени. Враг все еще очень силен, и не позволяйте сегодняшней победе обмануть вас. Впереди множество битв и сражений.

     — Больше веры, брат мой! — воскликнул Бруно. — Вот увидишь, не пройдет и месяца, как мы будем стоять у ворот сибирской столицы! С внутренней стороны! — добавил он и снова расхохотался.

     — Враг силен, — упрямо повторил фон Регер. Немного помолчал и продолжил: — Некоторые братья считают, что мы потратили слишком много времени и сил на борьбу с поляками, русскими и литовцами. Это позволило сибирскому хану укрепить свою империю, призвав на помощь единоверцев с Востока и неведомые языческие племена, некоторые из которых, говорят, прибыли даже из Нового Света!

     — Это ересь, брат Виллиброрд, опасная и безумная ересь! — сверкнул глазами фон Кислинг. — Борьба против схизматиков была неизбежна, потому что мы не могли оставаться в стороне и безучастно наблюдать, как они оскверняют имя Господа! Схизматики хуже магометан, хуже язычников, хуже самих иудеев — те просто не верят в Христа, а эти исказили само слово Божье!

     — Поляки были католиками, — тихо заметил фон Регер.

     — Хо-хо-хо! — осклабился Бруно. — Они НАЗЫВАЛИ себя католиками, но были ли они ими?! Это гнуснопрославленное предательское племя, вставшее на пути нашего великого крестового похода! Они выбрали себе в короли лживого язычника, лишь для виду принявшего Святое Крещение! И этот негодяй не желал пропустить наших рыцарей в лежавшие на Востоке языческие земли! Был ли он католиком?! Кому он самом деле служил — и кого защищал? Уж точно не великое христианское дело, а своих единомышленников, слуг Сатаны! Нет, мы не могли не вступить с ними в борьбу, и если Сибирское царство за это время усилилось, то пусть грех падет на головы предателей-поляков! И вот что я скажу тебе, брат — разве время не доказало нашу правоту? Разве победа над Польшей не позволила Ордену усилиться многократно? Разве не наши братья сумели прекратить смуты в Италии и Франции и тем самым остановить раздоры, терзавшие христианский мир? Разве не тевтонские рыцари спасли Константинополь от безбожного турецкого султана?! Разве не наши воины первыми ступили на берега Нового Света и сокрушили многочисленные царства заокеанских язычников, запятнавшие себя столь мерзкими и отвратительными преступлениями, что кровь стынет в жилах и язык застревает в горле при одной лишь мысли о них?! Сумели бы мы все это совершить, если бы не победа над Польшей? Нет, я так не думаю.

     — У тебя на все готов ответ, Бруно, — усмехнулся сицилийский рыцарь Аматор.

     — Как и у всякого, кто искренне верит в правоту нашего дела и не сомневается в нем, — немедленно отозвался фон Кислинг. — А как же я могу не верить, если правда на нашей стороне? И если Господь сражается рядом с нами — то кто же тогда сражается против нас?!

     На это нечего было возразить, поэтому братья-рыцари провозгласили здравицу за здоровье Бруно и с удвоенными силами накинулись на еду. Завтра будет новый день бесконечной войны во славу Христа, и им понадобятся все силы.

     В этот самый момент к костру подошел еще один гость и заслуженный участник крестового похода. Бруно заметил его первым.