Горец. Оружейный барон - Старицкий Дмитрий

— Хорошо, ловлю вас на слове, экселенц. Мне край как нужна воздушная съемка всей трассы прорыва бронепоезда. Для планирования операции.

— Боюсь, что тут не все от меня зависит, — возразил генерал. — Фотопластинки часто невнятные получаются, хотя и создан специальный фотографический аппарат, и даже поставлен на дирижабль. Найдена оптимальная скорость движения, высота и прочие тонкости, но…

— Фотографический художник Данко Шибз как-то говорил мне о кинематографической камере с целлулоидной пленкой, — рассказал я ему то, что сам от Шибза слышал. — Движение картинки возникает оттого, что протягивается восемнадцать кадров в секунду, и нам кажется, что изображение движется. Может, стоит заснять нужный маршрут на такой киноаппарат и потом выбирать отдельные удачные кадры уже с пленки? Всяко их там больше будет, чем можно пластинок заснять за то же время.

— Хорошо, я свяжусь с ним, — пообещал генерал. — Он же конструктор большого фотоаппарата для воздушной съемки. Так что мы знакомы с ним еще по зимней презентации этого чуда в генштабе.

Он допил свой чай и поставил стакан на стол.

— Надеюсь, мы еще увидимся, — сказал генерал, вставая. Вроде вполне доброжелательно.

Я встал одновременно с ним. И не удержался от промоушена продукции своего завода:

— Я также надеюсь, что вы для своих разведчиков закупите автоматические пистолеты системы Гоча. А то солдатики у вас с длинными винтовками змеями по полю боя ползают. А ведь давно известно, что если разведка начала стрелять, то она задание провалила. Еще могу предложить кинжал, который, соединенный с ножнами, является ножницами для резки колючей проволоки. От него военное ведомство отказалось, когда я предлагал его вместо массового винтовочного штыка для пехоты. Но каждому полевому разведчику, я думаю, такой будет не лишний.

— Где я могу увидеть такие чудеса? — улыбнулся генерал.

— У нас на заводе «Гочкиз».

— А вы к нему какое имеете отношение? — Молас удивленно поднял правую бровь.

— Я совладелец завода и председатель совета учредителей.

— Вы меня все больше и больше удивляете, Кобчик. Зачем тогда вам лезть к демону на рога на бронепоезде? Орден за храбрость вы и так имеете.

14

— Кто искал Савву Кобчика с горы Бадон? Я перед вами, — заявил я на рецком наречии, заходя в кордегардию в полуподвальном этаже дворца.

Дюжина рослых горных стрелков встала при появлении старшего по званию и склонила коротко стриженные блондинистые головы одновременным четким коротким кивком.

Унтер-офицер сказал за всех:

— Рады видеть вашу милость в полном здравии. У меня для вас письмо от его светлости рецкого маркграфа.

И он вынул из планшетки пакет и протянул мне.

Я сломал печати и стал читать:

Дорогой Савва, я теперь буду тебя всегда так называть.

Оптические приборы по твоим патентам мы смогли поставить на поток. Рвут прямо из рук, что не может меня не радовать. И часть продукции я отсылаю для твоего отряда. В том числе обещанный мною полутораметровый дальномер и большой перископ, с которым пришлось повозиться, но мои мастера справились. Об оплате не беспокойся — все эти вопросы я уже решил с кронпринцем. Не забудь только на баланс отряда их поставить.

В тех же ящиках будет находиться и небольшая сумма в золоте — твои отчисления роялти и имперская премия за изобретения. Отчет в кошеле.

Твои маховики с винтовочного оптического прицела мои мастера умудрились приспособить на прицел для горной пушки. Так что за совместный бизнес не беспокойся. Он развивается и процветает.

Вышли адрес своей постоянной дислокации. Осенью пришлю тебе в дар пару бочонков нашего рецкого вина с моих виноградников, чтобы ты круглый год мог вспоминать о родине.

Когда пришла весть о присвоении тебе степени почетного доктора такого уважаемого заведения, как Будвицкий политехнический институт, то наши академики из Рецкого политехнического общества заявили, что они никогда не сомневались в тебе и считали гордостью нашего отечества. Это они мне сказали… Мне, который почти силком заставил их принять тебя в члены-корреспонденты. Так что это я не ошибся в тебе, сынок.

Также поздравляю тебя с повышением в воинском чине. Ты это заслужил.

Гордая дюжина, которая тебе передаст это письмо, — самые меткие стрелки Рецкого горнострелкового корпуса. Элита. Егеря. Они вооружены новыми роторными винтовками системы Шпрока с твоими прицелами. Эти винтовки с хромированными стволами штучно выделывают вручную в знаменитой мастерской охотничьих штуцеров у нас во Втуце. Но надо бы их испытать в боевой обстановке, а то у нас большая война уже кончилась. В этом я надеюсь на тебя. А на будущее, на основе системы Шпрока уже разработан охотничий карабин. Так что труды не пропадут втуне и после войны.

Стрелки все добровольцы, и они полностью в твоем распоряжении. Приказ о прикомандировании их в «хозяйство Кобчика» мною отдан. В этом же пакете для тебя копия. А оригинал ушел в штаб ольмюцкой армии.

Королю я отписал отдельно. Он, кстати, тебя хвалит, и это мне приятно.

Площадку для филиала завода «Гочкиз» я подобрал недалеко от железнодорожного вокзала, так что туда легко можно будет протянуть заводскую ветку. Пару старых пакгаузов снесем, а то они своей ветхостью и уродством давно мне глаза мозолят.

Учеников станочников, знающих имперский язык, я к тебе на завод в Будвиц пришлю чуть позднее. Пусть учатся у ваших мастеров делать пулеметы, а потом они будут уже во Втуце учить других, имперского языка не знающих. Ты не смотри, что они еще фактически подростки. Они смышленые и рукастые. Не стариков же косных тебе на учебу присылать? А призывной возраст почти весь выгребли — формируем второй горнострелковый корпус. Даже неграмотных под ружье ставим.

По-прежнему держи родину в курсе всех технических новинок.

Да, еще… С Западного фронта к нам стали поступать на постой пленные, потому как «наверху» посчитали, что из наших предгорий им некуда убегать. Жрут за троих солдатский паек и чешут пузо в концентрационном лагере. И всё прибывают. Не знаю, что с ними и делать? Может, подскажешь чего путного? Не в каменоломни же их отправлять как каторжников?

Вложил письмо обратно в конверт. Прочитал приказ о снайперах. И все бумаги засунул уже в свой планшет. Подумал немного и сказал, оглядев по очереди этих суровых чудо-богатырей:

— Друзья, пока вы не приступили к службе, вы мои гости. По старому горскому обычаю.

И погнал дежурного гвардейца поймать нам на проспекте пару наемных колясок.

Пока тот бегал, позвонил на завод и попросил предупредить жену, что сегодня у меня дюжина гостей. Реции.

Стрелки были опытными путешественниками, и все их вещи поместились у каждого в один ранец. Плюс винтовка. Так что проблем с багажом не было.

В мою карету я посадил только унтер-офицера, перетереть с ним кое-какие вопросы без подчиненных. Остальные за нами неторопливо катили на извозчиках.

На вокзале еще наняли ломовика с дрогами, на которые попытались погрузить все ящики, но его бедный стирх не потянул, и огорченный биндюжник пошел звать на помощь товарищей, досадуя на то, что придется делиться заработком.

Когда наконец вся компания на пяти экипажах ввалилась на мое подворье, умница Элика встречала стрелков на нижней ступеньке крыльца в национальном платье горянки, держа в руках поднос с дюжиной стаканов чистой колодезной воды.

Горцы оценили уважительное с ними обхождение на чужой стороне. Это было видно по их довольным лицам. Каждый брал с подноса стакан, неторопливо выпивал холодную, цепляющую зубы воду и опрокидывал последние капли под ноги хозяйке с пожеланиями плодоносящего чрева. Теперь они гости на этой земле.

А потом был обильный пир. Я даже удивился, как много здесь успели наготовить за то время, пока мы мотались по городу. Правда, пировали с умеренными возлияниями, но неумеренными тостами. Все же завтра служба.