Возвышение Меркурия. Книга 17 - Александр Кронос
Солдаты противника пробирались вперёд молча. Но это не отменяло звуков их шагов — хлюпанье разносилось во все стороны. А мой слух, который несмотря на почти затушенную «искру», оставался более острым, чем у смертных, позволял расслышать и разведчика. Того, кто крался перед их следопытом, оценивая обстановку.
Именно он и свернул к нам первым. На момент застыл около прохода в холл, осторожно его разглядывая. Коридор в котором мы укрывались, был куда более узким и улиток тут почти не было — только где-то в глубине виднелись слабые источники света. Мы же стояли на участке, покрытом мраком. Ратибора и вовсе полностью закрывали переборки. Я же отступил назад. Настолько, что сам мог видеть противника только чуть подавшись вперёд.
Против моего ожидания, разведчик, чьи шаги слышались куда хуже остальных, не сразу двинулся вперёд. Вместо этого подождал, пока сзади объявится их ищейка и дождался, пока тот тыкнет пальцем в коридор, где мы укрывались.
Тогда их боец авангарда бодро зашагал вперёд, быстро приближаясь к нам. А вот нюхач, сделав несколько шагов следом, неуверенно застыл на месте, покачиваясь из стороны в сторону и морща нос.
Первый легионер уже был около самого входа в коридор, когда полноватый солдат в перепачканном доспехе, подал голос.
— Фредди, постой. Кажется я чувствую…
Что именно он хотел сказать, мы так и не узнали. Увидев, что разведчик притормозил на месте, начав оборачиваться на своего собрата, я бросился вперёд, выдёргивая ноги из слоя почвы.
Конечно тот отреагировал — сразу же бросился в сторону, пытаясь выйти из под атаки. Но к этому я был готов и начал выпад уже после того, как ноги понесли противника вбок. А через секунду, вошедшая в шею сталь, остановила порыв бойца.
Мимо промчался Оболенский, ринувшийся прямо на обладателя тонкого нюха. Тот само собой попытался от удара уклониться и в первый раз у него это почти вышло — сабля рассекла лишь воздух. Но за плечами князя имелось три сотни лет поединков, так что через мгновение острие клинка уже вошло в руку легионера. Третий удар разрубил мышцы на ноге, а четвёртый отделил его голову от тела.
Ратибор довольно кивнул, а из тоннеля, на пол которого и опустилось обезглавленное тело, донеслись полные злости восклицания. В основном двух вариантов — часть требовала немедленно убить патриция, а другие риторично вопрошали, кто это такой.
Стрел я пока не заметил, что тонко намекало на отсутствие дальнобойного оружия. А потому подался вперёд, желая оценить ситуацию своими глазами. Рядом моментально оказалась Дарья, подхватившая меч убитого разведчика. Княгиню Оболенскую я поместил в стратегический резерв, а Найхва прикрывала тыл.
Перед глазами предстали пять фигур в замызганных доспехах, с гладиусами в руках. Визуально они были идентичны, а вот по объёму внутренней силы один заметно выделялся — его каркас содержал как бы не вдвое больше энергии, чем у всех остальных.
Он и начал говорить.
— Кто вы такие? Зачем напали на моих людей?
Неожиданный поворот. Но не слишком ловкий. Из контекста их разговоров, было понятно, что подобная охота являлась обыденностью. А мы, с точки зрения солдат, были всего лишь очередной добычей.
Я сделал шаг вперёд, заодно бросив взгляд в обе стороны тоннеля. Никого там не обнаружив, остановил внимание на лице вражеского командира.
— Скажи мне предатель, где мы?
Ноздри мужчины раздулись от гневного выдоха и он продвинулся мне навстречу, крепко сжимая рукоять меча.
— Я никого не предавал! Кто ты такой, чтобы бросаться подобными словами в адрес центуриона Первого Железного легиона?
Продемонстрировав ему скептическую гримасу, я уточнил.
— Вот как? И даже моего брата, которому наверняка давал присягу?
Офицер сжал губы, сверля меня яростным взглядом.
— Присяга Его Воинственности, не нарушена! И это не твой брат, а лишь один из богов, который…
Махнув рукой, я вынудил его на момент замолчать и приготовиться к отражению атаки. После чего заговорил сам.
— Тут ты ошибаешься. Я почувствовал его силу. Это мой родной брат. Тот самый, что пал в битве против мятежных пантеонов. А потом отправился в один из миров, скорее всего оказавшись в теле смертного.
На лице легионера смешалось сразу несколько эмоций — от изумления до недоверия и гнева. Первые несколько секунд он даже не знал, что сказать. Наконец подобрал слова.
— Он действительно рассказывал нам эту историю. Но откуда мне знать, что ты не лжёшь?
Мне оставалось только пожать плечами.
— А откуда мне знать, что ты и правда центурион, который когда-то служил Марсу? Я вспомнил обстоятельства нашей последней битвы в старом мире. И прекрасно помню слепок силы собственного брата. Что можешь сказать мне ты? Ткнуть пальцем в собственные доспехи?
Тот молчал, разглядывая меня с таким выражением лица, как будто был готов убить на месте. Собственно, думаю именно это желание и крутилось в его голове. Но офицер прекрасно осознавал расстановку сил — перед его глазами было трое вооружённых воинов, которые только что разделались с парой легионеров. Причём один был убит прямо на их глазах, так что уровень мастерства Оболенского они оценить успели. Плюс, оставался револьвер, в котором могло быть целых три патрона. Одно это сводило их шансы на победу к почти полному нулю. Не говоря уже о том, что я и правда мог оказаться братом Марса. Что предполагало великолепное владение клинком — даже Вакх в юности тренировался так, что мог сражаться, будучи абсолютно пьян. Что не раз выручало того от немедленной гибели во время его зарубежных загулов.
— Перед тобой второй центурион третьей когорты, Первого Железного легиона самого Марса! Мы прибыли сюда за нашим господином, но попали в ловушку. Большинство погибло, остальные же…
На момент он замолк и чуть дёрнул головой, как будто пытаясь оглянуться на своих солдат. Но удержался, так и не закончив движение. Вновь посмотрел на меня.
— Офицер, принявший командование, погиб во сне. Между остальными возникло некоторое напряжение, что привело к сокращению нашего числа в несколько раз. А когда всё закончилось, мы решили поделить корабль на отдельные участки, каждый из которых достался группе легионеров.
«Некоторое напряжение», значит? Интересно он обозначил бойню, в которой полегли почти все солдаты.
— Как давно это было?
Легионер снова оскалил зубы.
— Сложно сказать.
