Иванович Юрий - Принцесса звёздного престола
Она проделала несколько резких, стремительных движений, показывая направления ударов и объясняя их сложность. Гарольд смотрел на неё с восхищением и выглядел как меланхолик.
— Де это ерунда! Как-нибудь я его достану. А раз док утверждает, что кость была сломана, то она обязательно треснет и во второй раз.
— Нет! Подобная атака слишком опасна для атакующего. Я не разрешаю! Или ищите другой способ для удара.
— Так у нас ещё уйма времени! — стал успокаивать Николя. — Всё проанализируем и обязательно придумаем, как его хоть частично вывести из строя!
— Это у нас — уйма времени! — Нина хоть и уселась обратно, но разозлилась ещё больше. — А у тебя — час только остался: идёшь в продажу!
Может мне и показалось, но наша хозяйка не хотела выкрикивать последние слова. Они сорвались помимо её воли. Тем более она привыкла высказывать всё что думает. Но в комнате повисла гнетущая тишина. Три пары глаз смотрели на красивую, но такую чёрствую женщину с немым укором. И та растерялась, хоть и продолжала выкрикивать:
— Что это вы на меня уставились?! Совсем рабы от рук отбились! Будут мне указывать: что делать! А ты чего глаза на потолок закатываешь?! Докторишка несчастный! Хочешь возразить, что не все здесь рабы?! Так я тебя ещё быстрей на место поставлю! — Нину явно прорвало, и она распалялась всё больше и больше. Она даже вскочила на ноги. — Давно в глаз не получал?! Хочешь второй фингал иметь с боевой раскраской?!
Если бы кто-то на неё крикнул или возразил, это только бы ухудшило обстановку. Но Гарольд её обезоружил совсем короткой фразой. Выставив кулачище вперёд, останавливая тем самым разошедшуюся хозяйку, он тихим, невинным голосом предложил:
— А можно я его двину?
Какой-то момент Нина стояла с открытым ртом, затем грохнулась обратно на сиденья и пробормотала:
— Не надо! Пусть живёт…
И фыркнула первой, сдерживая смех. Остальные тоже заулыбались, поглядывая на друг друга с пониманием. Вдруг капитан опять встала и направилась к выходу. Отдавая команду уже на ходу:
— Карк, за мной! Разбудим пораньше Эльзу и осмотрим имеющиеся у нас доспехи. А вы ждите нас здесь, мы за вами зайдём!
Когда дверь за ними закрылась, Советник и док тяжело вздохнули.
— С нервами у неё давно не в порядке? — спросил Николя.
— Порядочно…, — лекарь грустно закивал головой. — Ей ведь тоже изрядно от жизни досталось. Иногда в такого зверя превращается, что вспомнить страшно. А лечения принимать не хочет… Да и вряд ли оно ей поможет…
— А не сообразить ли нам обильный завтрак? — оживился Николя. — Если уж продаваться, то не на пустой желудок.
— Верно! — доктор тоже поднялся и они отправились к бару. — А что будет есть ваш Антон? (а вот Антоном решил представиться я. Вернее, представляли мои товарищи и "брат").
— Да что угодно, он не переборчивый. Главное конфетами его не пичкать. А сам бы я, кажется, акулу съел целиком, так за ночь проголодался от споров и жутких просмотров. Этот Уке-Син просто невероятно силён, но если подумать, то всегда можно найти слабое место в любой обороне.
— Вы меня своими знаниями очень удивили! — признался доктор. — Никогда бы не подумал, что человек вашего возраста способен держать в голове немыслимое количество информации. Да ещё и оперировать ею. Завидую.
— Да я не так уж и молод… — засмущался Николя от похвалы. — Скоро тридцать пять стукнет.
— Ого! Да мы ровесники! — доктор от удивления даже перестал набирать заказ для кухни. — А выглядите на лет пять моложе!
— Наследственное, — соврал Николя. Из всей нашей компании он был самым старшим, но редко кто об этом даже догадывался. Прекрасно сохраняться ему помогало происхождение: первые пять лет жизни, он провёл на планете Чари, с тройной силой тяжести. Если бы он пробыл там больше, то стал бы низкорослым, как все чарийцы. И жил бы в два раза меньше. Хотя причина для переезда на Оилтон была трагическая: его родители погибли под обвалом, а маленького мальчика вывезла благотворительная организация. И двенадцать лет назад наши линии судеб пересеклись, не разрываясь больше и, по всей видимости, поддерживая друг друга. При всей кажущейся хрупкости Николя являлся самым выносливым из нас и в дальних марш бросках был просто бесподобен.
Про себя я даже удивился, как это ему умудрились выбить столько зубов? Проклятая нехватка времени не позволила ребятам рассказать мне более подробно о событиях, случившихся за последние полтора года. Может самому спросить? Как при общении с Гарольдом? Но после некоторого размышления, пришлось откинуть эту идею. Ведь по легенде мы с ним не родственники и не было особой причины держаться за руки. Да и доктор, хоть явно нам симпатизировал, оставался для нас пока врагом. Тем более, очень наблюдательным врагом. Если он чего заметит, сразу возникнут подозрения. И если начнёт ставить палки в колёса, у нас появится много новых трудностей.
Пока мы завтракали Николя, стал расспрашивать о системе питании на острове. Всего было вдоволь и невероятно вкусно. Ведь даже рабы просто роскошествовали за столами.
— В первый день я подумал, что это только в секции Нины такое творится. Но на рынке пообщался с другими рабами, и выяснилось: почти у всех одинаково. Ну, за небольшими отклонениями в качестве да в спиртном.
— Если честно, то я сам не до конца всё понимаю, — признался док, вылавливая вилкой из сметанного соуса кусочек кальмара. — Когда мы в море, почти все хозяева секторов кормят свой личный состав, чуть ли не отвратительно. Исключая Нину, да ещё нескольких капитанов. Но лишь мы сходим на берег, начинают соревноваться в щедрости и расточительности. По моим соображениям на продукты питания, их доставку и приготовление уходит просто неимоверная уйма средств. А те, кто имеет пищевой синтезатор, вынуждены тратиться на энергию. На острове же разрешены только плазмо-кремниевые реакторы.
— И наша хозяйка имеет это всё тоже?
— Нет. Нина не хочет рисковать. Тебе ведь известно о иногда случающейся нестабильности подобных реакторов. Их обязывают ставить в центральной части личного сектора, и при взрыве это может раскурочить половину индивидуальной собственности. Не говоря уже о человеческих жертвах.
— И были уже подобные случаи?
— Только один раз. Вроде и пострадавших было мало, но паника поднялась ужасная. Наш корабль вернулся на следующий день и мне пришлось сразу включаться в работу. Тысячи людей были просто-напросто в шоке. Приходилось их уколами выводить из нервного стресса. Такого испуга в своей практике я ещё не наблюдал. Причём поголовно у всех. Невзирая на лица и прежние заслуги.
— Это из-за того, что здесь слишком привыкли к спокойной жизни! — засмеялся Николя. — В таких случаях любое ухудшение сразу расценивается как драма.
— Может быть, может быть…, — задумчиво согласился док, маленькими глоточками отпивая кофе с молоком. — Но с тех пор на острове не установили ни одного нового плазмо-кремниевого реактора.
— Что запретили?
— Нет, никто не хочет. Видимо боятся. А над теми, что уже установлены, трясутся как над больными детьми. Даже вахты удвоили.
— Конечно, вдвоём спать веселее!
— В том то и дело, что дежурные относятся к наблюдениям очень серьёзно. После этого не замечено даже единого спящего на посту.
— А какие ещё альтернативные виды энергии разрешены на Хаосе?
— Полно небольших теплоэлектростанций, есть несколько прибойных, довольно много температурных, берущих ток от разницы температур. Как с глубины океана, так и с самой вершиной. На высшей точке острова почти постоянно лежит снег, особенно на северной стороне. Успели заметить?
— Когда? — даже обиделся Николя. — Перевозят в закрытых клетках, ночуем в помещениях без окон, общаемся только в бараках невольничьего рынка да хижинах таких же подневольных!
— Ах да…, — док немного смутился. — Но я уверен, что долго вы в подневольных не задержитесь. Здесь это не принято. А некоторые даже не обращают внимания на буннеры и считают их неким украшением.
— Как это?! — мне самому хотелось воскликнуть нечто подобное, но наш Советник меня опередил.
— А просто: хозяин уничтожает пульт управления кольцом и окончательно дезактивирует передающие устройства. Буннер превращается в обычный кусок металла, могущий служить только украшением.
— И его можно снять?
— Тут же! По первому желанию носящего.
От услышанного, мы с Николя погрузились на несколько минут в раздумья. Так вот почему они так счастливы! Значит большинство из них уже и не рабы вовсе! А Рената? Как спросить о ней? Как назло Николя сидел от меня далеко и никак не удавалось ему просигналить. Да и какой у него может появиться интерес к персоне, которую он видел лишь мельком? Это было очевидно. Тем более что он продолжал спрашивать тоже о полезном:
