Михаил Бочкарёв - Приливами потерянной луны

Но сейчас. Сейчас было другое. Фулмен понимал — он не накачан ничем психотропным и вряд ли находится под гипнозом. Опасение вызывало другое. Ему казалось, что этот мир уж слишком хорош и слишком приятен для него. Слишком ему в нём комфортно. Создавалось впечатление, что он находится в мире, в котором и хотел бы находиться, как если бы сам снимался в кино в главной роли по сценарию, написанному им самим. И эти слова Барсукова о том, что он видит то, что хочет видеть, и Лирена, при взгляде на которую у Гарри щемило сердце и начинало что-то тоскливо ныть в районе желудка. Но если он видит то, что хочет видеть, то чего тогда он не видит? Что происходит на самом деле? Почему Барсуков не рассказал ему сразу, с чем он тут столкнётся? Что он там нёс про трёх существ в «надвремени» и «послевремени»?

У Гарри не было никакой зацепки относительно проникателя, и потом, ему самому стало странно, как Барсуков смог его переправить, если проникатель как таковой похищен? Ну, нашёл он двойника профессора (опять же подозрительно быстро), и что? Он явно что-то знает, но только что? Говорит загадками, полунамёками, но ничего конкретного. Почему Барсуков утверждал, что для этой миссии годится только он — Фулмен? Почему не кто-то другой? Гарри отчётливо понимал, что он не лучший сыщик в управлении, не самый ответственный работник, и иллюзий на этот счёт у него не было. Эльма могла послать кого угодно другого, хоть того же Иванческу, тем более что ему как раз не мешало бы проветриться, а то мечется, как лосось на нересте, между женой и любовницей.

Сейчас, лёжа в уютной каюте подводной станции, находясь бог знает как далеко от своего босса, от работы, от всей своей привычной жизни, Гарри чувствовал, что её, этой жизни, вообще не было. Как будто бы он когда-то давно прочитал книгу и теперь смутно припоминает, о чём она и кто её герои. Мир, о существовании которого он ещё два дня назад ничего не знал, нравился ему куда больше. Если тут и впрямь нет убийств, воровства, лжи, нет понятия денег, всего того, на чём фундаментально стоит его родная реальность, то получается, что нет тут ни войн, ни слез, не бессмысленной, так присущей людям зависти и злости. Получается, что здесь людям нечего делить и некого ни в чём винить. Ну, разве что луна. Зачем только и кому понадобилось её стирать? Хотя он упрямо не мог понять, как без всего, без денег, зависти, амбиций, существует мир, как в нём взаимодействуют люди? Вся история человечества строилась на крови, на завоеваниях, на порабощении других народов. Людьми, как стадом, руководили и будут руководить алчные лидеры, внушая им идеи, подчас утопические и не нужные никому, кроме них самих, но двигая таким образом и прогресс, и эволюцию.

Что двигает науку вперёд? Науку двигает военно-стратегический интерес, необходимость разработки всё новых, более изощрённый орудий убийства и обороны, пускай ценой человеческих жертв, но так движется вперёд научная мысль, что в конечном итоге приносит и много положительных открытий. Всю историю люди в погоне за лучшей жизнью захватывали новые земли, стараясь уничтожить коренных жителей, подмять их под себя, и на руинах разгромленных городов воздвигали новые, ещё более прекрасные города. Так устроен мир, вся человеческая история — это кровь и войны. Но его мир устроен так, а как устроен этот мир?

— Устроен мир? — проговорил Гарри вслух, вслушиваясь в эту фразу, будто пытаясь понять её фонетическую окраску. Ощутить её на вкус.

«Этот мир устроен иначе, — подумал он, — и он существует! Что-то здесь не так. Не может быть всё так просто и гладко. Или всё-таки может? Надо найти „подводные камни“ этого мира. Что-то должно быть, что-то отрицательное, обратная сторона медали. И начать надо с драконов. Да, именно с драконов! — Он лежал, закрыв глаза, но сейчас голова работала ясно, как никогда. — Всё дело в них. Драконы делают этот мир таким, дают людям то, за что люди в моей реальности убивают друг друга. Вон какие корабли строят за один день. И луна! Не просто так её стёрли драконы. Гарри вспомнил Заркана. Гигантский плюшевый зверь, живой и реальный, как и все остальные, кто населяет этот странный мир. Совершенно точно драконы знают много больше людей, и надо обязательно с ними встретиться. Но как? Может, Лайхам знает?» — С закрытыми глазами он листал картинки событий последних дней, людей, встреченных им, разговоры. Этот Барсуков номер два вообще, должно быть, много знает, гораздо больше, чем говорит.

Он хотел уже было сейчас же встать и идти к Лайхаму, но вдруг почувствовал, что лежать вот так с закрытыми глазами на мягкой чистой кровати намного более приятно. Да и куда он денется с корабля? Завтра, всё завтра!

Гарри глубоко вздохнул. В каюте витал какой-то еле слышный убаюкивающий аромат, что-то давно забытое. Так пахло небо его детства, невероятной чистотой и ощущением, что всё, что ждёт впереди, будет обязательно прекрасно. Станция тихо покачивалась, сквозь стены слышалось слабое гудение, но оно не мешало и даже, наоборот, завораживало сознание. Фулмен представил, как сейчас огромная подводная станция плывёт в открытом море, сверху плещут волны, и солнце уже клонится за горизонт, играя на воде миллионами разноцветных отблесков, а в глубине плавают невиданные грациозные рыбы, причудливые и странные, огромные кальмары и рыбы-змеи кружат возле иллюминаторов, и ещё сквозь волны струится тихая завораживающая музыка. Гарри уже слышал её. Далёкий, смешанный с ветром звук, похоже, будто бы сам ветер, попадая в изгибы тёмных, таинственных пещер, рождает его. И к нему примешиваются звуки струнных инструментов, рождённых самой природой, столько гармонии и красоты в этом сочетании, что душа, впитывая эту музыку, подобна новорождённому ребёнку, увидевшему впервые в жизни рассветное солнце и небо в белоснежных, отражающих его лучи облаках. Он ещё не может выразить своих чувств, но знает, что этот мир дан ему, что он теперь его часть, этот мир будто бы шепчет: «Иди ко мне» — и ещё что-то тёплое, нежное и такое родное согревает его и, поддерживая на руках, дарит этот мир…

12

Гарри открыл глаза и понял, что стоит возле окна, упираясь лбом в стекло. Этаж был никак не ниже двадцатого. Ярко слепило солнце, а город внизу был покрыт дымкой. Ничего нельзя было разглядеть отчётливо. Гарри видел, что внизу движутся, будто остатки сока в трубочке для коктейля, машины, блестят вывески и витрины и ещё там, за стеклом, звучит музыка. Гарри поискал глазами форточку или фрамугу и не нашёл, стекло было монолитным и, судя по всему, довольно крепким. А музыка влекла сознание и напоминала о чём-то. Инспектору захотелось во что бы то ни стало вспомнить её. Он прижался ухом к стеклу, но это ничего не изменило, звук был далёким и рассеянным.

Фулмен осмотрелся. Он стоял в холе здания, похоже, офисного, высокий белый потолок, белые двери без нумерации. Справа он увидел лестницу, уводящую вниз. Похоже, он находился на последнем этаже здания. Гарри пошёл к лестнице. Шаги его отдавались слабым эхом в пустом помещении. Наверное, он попал сюда в выходной день, ни одной живой души, ни звука. Спустившись на несколько этажей, он вышел в просторный вестибюль. Лестница закончилась, и Фулмен предположил, что другая лестница, ведущая к выходу, находится в противоположном конце здания. Он осмотрелся. Здесь тоже была монолитная рама, в которую ярко било солнце. Возле стен стояло несколько банкеток для посетителей. Гарри пошёл по коридору в противоположный конец здания. Он всё ещё слышал слабую музыку, лившуюся с улицы, теперь казалось, что она стала чуть громче, но всё равно была слишком зыбкой, чтобы Гарри мог угадать мелодию. Пройдя половину коридора, он остановился у одной из дверей. За дверью что-то было, какой-то шум. Осторожно открыв дверь, он вошёл внутрь. В комнате стояло множество столов, на некоторых из них была расставлена оргтехника, стояла всевозможная канцелярия, бумаги, счета, кружки для кофе. Гарри не сразу понял, откуда слышится звук. Офис был большой.

Наверное, работало тут более ста человек, но сейчас он был совершенно пуст. Гарри прошёл вглубь. За одним столом он заметил невыключенный компьютер, подключённые к нему динамики шумели помехами. Гарри подошёл ближе. Сначала он не увидел ничего примечательного, пустой экран монитора с обоями, где был изображён морской берег с пальмами и дальней грядой гор. На песке лежала полуобнажённая красивая девушка и улыбалась обворожительной улыбкой, и тут Гарри понял, что с фотографии на него смотрит Лирена. И ещё он увидел в нижнем правом углу, где обычно на обоях пишут ссылки на сайт или имена моделей, изображённых на фото, набранную курсивом надпись «Остров Драконов».

Выйдя из офиса, инспектор поспешил к лестнице, но когда он дошёл до неё, то сильно удивился. Лестница снова вела вверх. Сначала он подумал, что перепутал направление и пришёл туда, откуда спустился, он побежал в другой конец и убедился, что это не так. Тут лестница тоже уводила вверх. Гарри решил, что, возможно, он пропустил лифт, и тщательно исследовал весь этаж, но лифта нигде не было. Как попадали в офис сотрудники, оставалось загадкой.