Вопрос верности - Казаков Дмитрий Львович
– Нет здесь их вины, но есть долг каждого форсера подчиняться интересам Эволюции. Сделать все, чтобы она не останавливалась ни на мгновение и чтобы истина Стального Кодекса разнеслась по всем уголкам Галактики. Слава Пророку! – закончил выступление тактик. – Вопросы?
– Слава Пророку! – отозвались бойцы.
Отсутствие вопросов тоже расценивалось как невнимание, поэтому многие подняли руки.
– Ты, – тактик указал на рыжего плечистого бойца из первого звена.
– Есть! – тот поднялся. – Разрешите узнать, как именно отличить зараженного атавизмом форсера от того, кто просто ведет себя неправильно?
– Тот, чей генетический код верен, а модификация совершенна, не может вести себя ошибочно! – глаза тактика сверкнули. – Всякие просчеты и странности в поведении, и особенно то, что называется эмоциями – признак того, что это потенциальный враг. Теперь ты!
Вскочил субтактик пятого звена, смуглый, с удивительно маленькой головой, в которой непонятно как убирался мозг.
– Разрешите узнать… – начал он.
Еще после десятка вопросов тактик смилостивился.
– Хорошо, – сказал он. – На сегодня достаточно. Вы показали внимание и прилежание. Все свободны!
– Служим Пророку! – рявкнули бойцы и начали вставать.
Когда вышли из здания штаба на улицу, дождь закончился, на пластобетоне плаца остались лужицы, похожие на маленькие зеркала.
– У меня череп увеличился в два раза! – сообщил Джон так громко, что его, скорее всего, услышали даже часовые на периметре. – Чувствую себя не боевым форсером, а умником, что…
– Отставить болтовню, – прервал его Ференц. – Сейчас вспомнишь, кто ты такой есть. А ну строиться в направлении склада.
И они вместе с еще тремя звеньями затопали к складу, где ждали разгрузки три больших транспортера. Тут обнаружился дежурный офицер, злой, точно зеленоглазый хорданский ящер, у которого в канун периода спаривания отвалились рога.
– Быстро! – рявкнул он так громко, что Оле едва не оглох. – Задержите машины хотя бы на пять минут – в джунгли отправлю!
Воспоминания о занятиях по генетической грамотности вылетели из головы. Бойцы выстроились цепочкой, начали передавать друг другу пластиковые ящики, бока которых украшала надпись «Комбинат «Заря», Флора».
В них что-то негромко позвякивало.
– Трофейные, – проговорил оказавшийся рядом Петр, тощий и жилистый боец родом с Норли, передавая очередной ящик. – Будут кормить нас человеческой едой.
– Именно, – Оле отправил груз дальше. – Ты что-то имеешь против нее?
– Нет, ни в коем случае. Я и против людей ничего особенного не имею. С ними все ясно – враги и враги себе. Я думаю, мы давно бы одолели их, если бы не эти… – он закряхтел, когда новый ящик едва не съехал с рук, – зараза… предатели, что притворяются нашими братьями…
– Это какие?
– А о которых нам каждый день рассказывают. Эти… – Петр нахмурился, вспоминая сложное слово. – Девианты, мутанты и форсеры по происхождению, что родились на самом деле людьми, да ими и остались…
– Ты думаешь, они все предатели? – Оле вспомнил родной Фатум, мать-воспитательницу, седую, хотя и моложавую; Седрика, старого шахтера, что так часто рассказывал молодым форсерам о родной Земле; водителя Харви, погибшего на поверхности, когда отказала система охлаждения вездехода…
И они предатели? Верилось в это с трудом.
– Ну, потенциальные, – Петр вспомнил еще один заковыристый термин и гордо улыбнулся. – Им нельзя доверять. Понятное дело, ведь они совершенно непредсказуемы, у них есть… эти, эмоции.
По лицу уроженца Норли было видно, что сам он верит в то, что говорит, и в то, что сам чувств лишен.
– А ведь и правда… – Оле задумался и едва не уронил очередной ящик на ногу Джону, за что удостоился сурового окрика.
На самом деле из занятий по генетической грамотности выходило, что все, кто родился человеком, склонны к мятежу. Все, кто стоял у истоков расы форсеров, кто в сражениях и трудах вырвал у Эволюции право на существование.
Но ведь такого не может быть! Или может? Или правда настало время проверить каждого?
– Не спи, приятель, – проходивший мимо Ференц сердито глянул на Оле, и тот поспешно тряхнул головой.
В любом случае Пророк решает, что лучше, а что хуже для его детей.
А уж он не может ошибаться!
Успокоив себя этой мыслью, Оле отогнал сомнения и вновь принялся за работу.
* * *Утро занималось над базой сырое и ветреное. По небу волокло облака, похожие на черные перья, джунгли окутывал липкий, густой туман. Из него доносились полные злобы вопли обитателей Хордана.
– Ну и погодка, – пробурчал Оле, когда бойцов вывели из казармы на утреннюю пробежку.
– Точно, – согласился Андре. – А нам сейчас круги вдоль периметра наматывать, дышать этой гадостью.
Для него, привыкшего к сухости и пеплу Регеда, любая сырость была неприятна.
Но пробежка в это утро не состоялась. Привычный распорядок оказался нарушен приказом грузиться в транспортеры.
– Как думаешь, куда нас посылают? – осторожно поинтересовался Оле у Ференца, когда звено бегом направилось к южным воротам базы.
– Боевой форсер должен быть готов воевать за Пророка и Эволюцию где угодно, – ответил субтактик. – Подобный вопрос является признаком неуверенности, то есть генетического отклонения, а ты, если следовать логике, потенциальный предатель. Нужно тебя прямо на месте расстрелять.
Только заметив в глазах командира насмешливый огонек, Оле понял, что над ним подшучивают.
На стоянке у ворот обнаружились огромные старые транспортеры с открытыми кузовами. Погрузку закончили за несколько минут, и машины принялись выруливать к воротам.
– Если честно, то я не знаю ответа на твой вопрос, парень, – сказал Ференц, наклонившись к Оле. – Скорее всего, туда, где свистят пули. Чтобы мы смогли проверить в деле новый имплантант и узнать, на что он годится.
Во время дополнительной модификации им на самом деле вживили под кожу стимулятор регенерации. Все тогда пережили операцию на удивление легко. Сам Оле полностью восстановился за сутки.
Но вот случая проверить, как эта штука работает, до сих пор не было.
Открылись ворота внутреннего периметра, за ними – внешнего. Транспортер выехал на проложенную через джунгли дорогу. В этот момент все бойцы без всякого приказа взяли оружие наизготовку.
Слишком хорошо они знали, сколько неожиданностей таит чащоба Хордана.
На потрескавшемся и покрытом рытвинами пластобетоне машину начало трясти. Разговаривать без помощи ком-линка стало невозможно. Замелькали обочины, лежащие там стволы срубленных деревьев, растущие прямо сквозь них молодые побеги. Шофер транспортера увеличил скорость до возможного в таких условиях максимума.
Поэтому, когда он был вынужден резко затормозить, бойцов, сидевших на длинных лавках, побросало друг на друга. Скрежет тормозов и скрип шин перекрыли многоголосые ругательства:
– Твою канистру!
– Рехнулся?
– Ой, зараза!
– Долбанный идиот!
Оле врезался головой в борт, через мгновение на него свалился кто-то тяжелый, воткнул в живот нечто острое.
– Уххх… – на то, чтобы сказать что-то более осмысленное, не хватило дыхания.
– Извини, – тяжелым оказался Джон со своей мортирой. – Живой? Не покорежил я тебя?
– Нет… вроде нет… – на первый взгляд руки и ноги были целы, а гул в черепушке – дело привычное.
– Всем тихо, – спокойный голос тактика прозвучал прямо в голове. – Дорога оказалась разрушена землеройкой. Ремонтное звено приступило к работе. Надеюсь, что сможем восстановить движение через пятнадцать минут…
Причина резкой остановки стала понятна. Землеройка, безобидно выглядящая тварь с ладонь размером, способна прогрызть все что угодно, даже титановый сплав. Когда стая из сотни таких животных мигрирует, за ней остается ров глубиной в пару метров.
И возникает он за несколько часов.
– Оружие приготовить, – сказал Ференц, – и глядеть во все стороны. Стрелять на любое движение…
