Саша Камских - Институт экстремальных проблем
Светлана принесла две книжки.
— Сначала прочитай «Хоббита» – это первая часть, — положила томики на тумбочку.
— Света, я – тупой болван, — Вадим взял ее за руку, — когда летнее солнцестояние? Что это вообще такое?
— Это самый длинный день в году, двадцать первое июня.
— Еще целых полгода…
— Не такой уж большой срок, чтобы успеть все сделать, — Света присела рядом на диван. Вадим притянул ее поближе к себе.
— А если не успеем?
— Есть еще один срок – осеннее равноденствие в конце сентября, но я думаю, что мы к июню будем готовы.
— И где же ты будешь искать вход в лабиринт?
— Я все время думаю об этом, пока ответа нет, но чувствую, что нужны горы.
— Какие?
— Не знаю, Дим.
— Не случится так, что нужно будет ехать… Какие горы в Чехии? Татры?
— Татры в Словакии, в Чехии – Судеты. Вряд ли. Мы ведь тоже рядом с горами живем, тебе ли не знать.
— Знаешь, Светлаша, что я тебе скажу? Не думай об этих вещах какое-то время, ответ придет сам собой. Иногда пытаешься что-нибудь вспомнить и никак не можешь, а потом и думать уже об этом забыл, да вдруг вспомнил. Здесь так же получится. И ложись-ка спать – я вижу, у тебя глаза уже слипаются, хватит на сегодня.
— Ладно. Слушай, а где твой мобильник? — вдруг спохватилась Света.
— Посмотри в куртке, в нагрудном кармане. Зачем он тебе сейчас понадобился?
— Не мне, а тебе. Я в соседней комнате, если что нужно – зови. Если буду так крепко спать, что не услышу, позвонишь. Я проснусь и приду.
— Спи спокойно и не придумывай ничего. Что мне может понадобиться посреди ночи? Вода есть, книжку ты мне принесла, туалетом обеспечила. Иди ложись спать, и чтобы я ни звука до самого утра не слышал, а то по мягкому месту нашлепаю.
Светлана ушла, а Вадим долго лежал без сна. Книжка не читалась. Последнее время его жизнь стала очень однообразной, особенно, когда Светлана на две недели уехала, а сегодняшний день вместил в себя столько событий, сколько не происходило за месяц. Сердце колотилось от вспыхнувшей надежды, а в голове было тесно от мыслей, как будто и у него там «поселилась» тьма предков.
«Может быть, Светины способности к языкам – тоже проявление такой памяти? Она не учит их, а вспоминает. А полиглоты, которые знают не один десяток языков, может, у них тоже есть такая память? Нужно будет спросить Свету», — подумал Вадим, наконец-то засыпая.
* * *Когда он проснулся, на улице было светло. В квартире стояла тишина, только с кухни доносилось тихое бурчание холодильника. Было жарко. Медведев потянулся и откинул простыню. Провел рукой по животу – под пальцами были сплошные рубцы, а левое бедро, казалось, кто-то старательно жевал, таким покореженным выглядело оно.
«Опять нужно резать, скобки снимать. Сколько все это заживать будет? — на Вадима навалилась тоска, но он неожиданно быстро успокоился. — Ну, не полгода же… Весной совсем загибался, чуть не подох, и то потихоньку все затянулось, но не без Светиной помощи, конечно». Посмотрел на часы – почти одиннадцать. «Пусть поспит, — он с нежностью подумал о Светлане, — умаялась за вчерашний день. Ночь в поезде, потом сразу в больницу поехала, весь вечер со мной возилась».
В этот момент щелкнул замок входной двери, послышался шелест пластиковых пакетов. Вадим понял, что Света уже давно встала и даже успела сходить в магазин.
— Светлаша! — позвал он.
В прихожей раздался грохот, и через секунду в комнату влетела Света, не успев даже раздеться.
— Димка, что случилось?
— Ничего. С добрым утром, зайка! Ты уже опять бегаешь?
— Как и положено зайцам, — стягивая на ходу куртку, Света подошла и поцеловала Вадима. — С добрым утром, милый! Как спал?
— Хорошо, — он спохватился, что лежит совсем голый, и натянул на себя простыню. Поймав вопросительный взгляд Светланы, объяснил: — Жарко, не только плед, простыня лишняя.
— Если жарко, не накрывайся совсем.
— Да ну, что я буду так валяться – неприлично. И подниматься уже пора.
— Сейчас авоськи на кухню закину, и будем вставать, умываться и завтракать. Что тебе сделать?
— Ничего не нужно, чай или кофе попью да пару бутербродов съем. — Вадим взял Свету за руку. — Хватит ходить вокруг меня кругами. Если двигаться самостоятельно не могу, то руки у меня действуют, что в состоянии – буду делать сам. Тебе чем помочь, скажи. Могу картошку почистить, порезать что-нибудь, хотя, честно говоря, повар я еще тот.
— Не волнуйся, я тебя потом по полной программе привлеку и к картошке, и к салатам.
— Светлаша, я тебя прошу, не устраивай банкет
— Да какой банкет, все по минимуму! — Света только рассмеялась. — Давай уже вставать.
Снова повторилась муторная процедура надевания корсета, хорошо хоть не пришлось ставить катетер.
— Умывайся и приходи завтракать. Я сейчас тебе все достану и пойду в магазин.
— Ты же только что оттуда! Зачем снова пойдешь?
— Димка, я на две с лишним недели уезжала, холодильник выключила, он пустой стоял. Сейчас его заполнять нужно не в один заход.
Светлана снова ушла за покупками, и Вадим остался один. Он долго умывался и брился, время от времени застывая в задумчивости и вспоминая вчерашний рассказ Светланы. Разыскивая бритву, Медведев заодно разобрал свою сумку и вытащил подарок для Светы. Куда его спрятать до вечера, он так и не придумал, сунул обратно в сумку и затолкал ее в пространство между диваном и ширмой.
Только управился с сумкой, вернулась Светлана.
— Ты еще не поел? — удивилась она.
— Я тебя ждал. Мне одному скучно, — нашелся Вадим.
Света принесла несколько сосновых веток, моментально наполнивших дом запахом хвои, мороза и Нового года.
— Японцы стараются, чтобы в Новый год в доме обязательно были сосновые ветки, бамбук, хурма и мандарины. Сочетание иероглифов, которыми обозначаются эти предметы, соответствует пожеланию: «Удачи в тысяче делах». У нас есть все, даже бамбук, и теперь удача нам обеспечена.
Пока Вадим ел, Света рассказывала и о других японских традициях встречи Нового года. Заодно вытаскивала из пакетов свертки, коробки, банки, что-то убирала в холодильник, что-то оставляла на столе. Себе она тоже сделала кофе и на ходу прихлебывала его из кружки. На плите стояли кастрюльки, в них уже закипала вода.
Вадим во все глаза смотрел на Свету, и она казалась ему многорукой индийской богиней – одновременно ей удавалось делать сразу несколько дел. Где были его глаза, о чем он думал, когда считал ее избалованной белоручкой, не способной ни на что? Почему столько времени он стопроцентно ошибался в своей оценке Светланы?
Медведев старался помочь ей, но зачастую больше мешал, чем помогал. Света, однако, ни разу не проявила нетерпения, когда он тормозил процесс. Временами приходилось отвлекаться еще и на телефонные разговоры. То и дело звонили оба мобильника и домашний телефон. С Ириной Света, не прерывая своих занятий, довольно долго обсуждала, можно ли в салате креветок заменить крабовыми палочками и каким майонезом лучше обмазать перед жаркой курицу. Вадим про себя усмехнулся: «Обе клянутся, что не умеют готовить, а сами готовы обсуждать часами такие детали». Потом Светлана отдала трубку ему и велела позвонить родителям. Разговор сначала с мамой и сестрой, затем с Катюшкой и, наконец, с отцом растянулся часа на полтора. Под конец Дмитрий Алексеевич попросил к телефону Свету и еще с полчаса говорил с ней, при этом Светлана ушла в комнату.
— Светка, что у тебя за тайные переговоры с моим отцом? Какие интриги против меня плетете? — спросил у нее Вадим, обратив внимание на задумчивый взгляд девушки, когда она вернулась на кухню. — Или еще какие-нибудь родственники обнаружились?
— Это секрет. Но хочу тебя успокоить – никаких интриг! И родственников пока больше не нашлось. — Света подошла в Вадиму и обняла его. — Кстати, Устюговы зовут к себе на дачу, заманивают живой елкой, баней и мясом на вертеле. Ира об этом говорила, Максим тоже звонил вчера днем, приглашал, их бабушка очень хочет с тобой познакомиться.
— Ну какие у меня сейчас могут быть поездки по гостям? К тебе-то еле дотащили. — Вадим погладил Светину руку. — Больше никуда не поеду.
— Дим, вопрос с транспортом можно решить. Максим, Павел, Сергей, они все будут рады помочь.
— Нет, Светочка, дело даже не в том, что я не могу самостоятельно передвигаться. Мне ведь даже в туалет сходить проблема! Зачем это всем демонстрировать? Пеленки, подгузники, катетеры… — Медведев отвернулся и низко опустил голову, чтобы Светлана не видела его лица. — Неужели я когда-нибудь избавлюсь от них?
— Да, Дим, и даже не вспомнишь.
— Ты надеешься на свой лабиринт?
— Я не просто надеюсь, я точно знаю, что он поможет.
— Но как, Света? Что в нем со мной такое произойдет, что я встану на ноги?
