Саша Камских - Институт экстремальных проблем
— Занятия для церковнослужителей предполагаются три раза в неделю, плюс будут выдаваться материалы для самостоятельного изучения. — Слушая Иру, Медведев понял, что ему предстоит непростая работа. — Через месяц они пройдут тестирование и по его результатам получат соответствующие удостоверения, а вместе с ними – доступ практически в любую зону чрезвычайной ситуации, кроме радиационных аварий. Для такого допуска нужно специальное обучение, которое проводится не у нас.
— Да, это так, — согласился Вадим, — даже не у всех наших парней такой допуск есть.
— Дай Бог, чтобы он никогда не понадобился, — перекрестился отец Глеб.
* * *Медведев стряхнул с себя апатию, это отметили все. С удвоенной энергией он стал заниматься на тренажерах и уговорил Кленова, чтобы тот разрешил увеличить время занятий в бассейне. Вся вторая половина дня была занята работой. Впервые Вадим не переделывал готовые пособия, а создавал что-то новое, основываясь на собственном опыте. Он постоянно звонил и консультировался по разным вопросам с сотрудниками клиники и других подразделений своего института, с различными НИИ ведомства, но главным консультантом стала для него Ирина, которая с ходу могла ответить почти на любой вопрос, если только речь не шла о чем-то уж очень специфическом. Много вопросов задавал Вадим и отцу Глебу, потому что стремился сделать материал как можно более понятным для непрофессионалов, но больше всего Медведев разговаривал со Светой, все также продолжая ощущать потребность слышать ее голос. Он не мог дождаться ее возвращения и даже, как в далеком детстве, когда мама надолго уехала на учебу, расчертил лист бумаги на клеточки, вписал в них числа и каждый день, вычеркивая очередное, подсчитывал, сколько остается до тридцатого декабря, когда приедет Светлана.
Вадим ожил до такой степени, что даже принял участие в подготовке института к Новому году. Ребята принесли ему в палату не один десяток больших листов ватмана, на которых он рисовал традиционных деда Мороза со Снегурочкой, толпы снеговиков и снежинок и бессчетное количество зайцев, белок, медвежат и прочей живности. Бумага была разложена по всей палате, краски, карандаши и фломастеры лежали, где только мыслимо, к творческому процессу, по мере возможности, Медведев привлекал Андрея, с восторгом превратившегося в подмастерья художника. И он, и Вадим теперь были хронически перепачканы акварелью и гуашью, но даже старшая медсестра, увидев заляпанное лазурью и кармином одеяло, не стала ругаться, а только безнадежно вздохнула: «Ох, Олега Михайловича на вас нет!» Худяков уже неделю был на учебе.
Все удивлялись, почему Медведев не сделал Снегурочку похожей на Светлану, но тот, вспоминая печальную судьбу героини сказки и свой давний кошмар, не хотел рисковать, хотя и смеялся над собственными страхами. Вадим превратил Свету в царевну Лебедь, ну а после этого лица тридцати трех богатырей непроизвольно приобрели черты спасателей, дядькой Черномором, конечно же, стал Черепанов.
— Кем ты изобразишь меня? — спросила Ирина, посмотрев рисунки. — Кем-нибудь из тех жалящих насекомых, в которых превращался князь Гвидон?
— Нет, Ира, ты у меня будешь в своем естественном облике, — улыбнулся Вадим.
— Это в каком? — подозрительно осведомилась Ирина. — Зная тебя, могу предположить, что в не слишком приличном.
— Какого же ты обо мне мнения! — вздохнул Медведев. — Вот, смотри, тут все ваше подразделение.
Вадим показал ей большой рисунок, на котором, действительно, были нарисованы все сотрудники подразделения экологической безопасности. Ирина стояла на берегу водоема, начальник подразделения рядом с ней созерцал, как всегда, небеса, размышляя о высоких материях и мечтая о новом оборудовании, а остальные сотрудники или рыли землю и делали из нее куличики, или большими поварешками черпали воду и переливали ее в колбы разных форм и размеров. Надпись под рисунком была в стихах: «Перевелись в ручьях наяды, виной тому не атеизм. В ином ручье так много яду, что не выносит организм».
— Как здорово! Ты сам сочинил? — Ирине рисунок понравился, но еще больше ей понравились стихи.
— Нет, где уж мне, я на такое не способен, — признался Вадим. — Это мне какая-то книжка попалась, там много таких ироничных стихотворений. Жаль только, что нет ни начала, ни последних листов, и я не знаю, кто автор.
Очень внимательно Ирина разглядывала лица богатырей на рисунке. Медведев почти с фотографической точностью передал черты спасателей, попросив принести ему снимки новых ребят, принятых на работу за то время, пока он находился в клинике.
— Света права, тебе нужно рисовать, — Ирина поощряюще похлопала Вадима по спине. — Ты передаешь не только внешнее сходство, но и характер человека. На фотографии это сделать сложнее, не всегда можно поймать момент, когда душа не запрятана куда-то далеко.
— А Сереге это удается, не зря его снимки уже несколько премий получили, — улыбнулся Медведев, — а он все скромничает. Я знаю, что ребята безуспешно уговаривают его сделать выставку хотя бы у нас. Подключись к этому делу, Сергей тебя послушает, я тоже попробую.
Устраивать выставку своих работ Томский так и не согласился.
— Я выложил все интересные снимки в сеть, кому интересно, тот всегда может их посмотреть. Ты пойми меня, Иришик, правильно, я не хочу никому навязываться, — Сергей постарался объяснить причины своего отказа, увидев, как расстроилась жена.
— Разместить фотографии не в сети, а живьем, это ты называешь «навязываться»? — Ира была поражена. — Сережа, что ты еще придумаешь?
— Хорошо, пусть это неудачное слово, — пожал плечами Томский, — но суть в том, что я не хочу преподносить себя остальным: «Вот, глядите, какой я, что я умею!» Моих заслуг тут минимум – с современной техникой кто угодно таких кадров нащелкает.
Вадиму Сергей сказал то же самое.
— Что за характер! — с досадой бросил Илья, когда Медведев признался, что никому не удалось уговорить Томского. — Все ему неудобно, все он стесняется! Премию на треть меньше, чем другим выписали, так он даже не попытался разобраться в чем дело! Только и сказал: «Не заслужил, значит».
Медведев схватился за телефон, чтобы прояснить этот вопрос с Середкиным, который как исполняющий обязанности командира группы занимался в том числе и денежными вопросами. До Вадима доходили разговоры, что Генка стал неприязненно относиться к Томскому, но не мог предположить, что его друг вдруг начал так мелочно мстить Сергею.
— Генка тут ни при чем, — остановил его Илья, — оказалось, что это наша бухгалтерия ошиблась. Денис вместо Сереги туда сходил и все за пять минут выяснил – Танюшка ушла в декрет, а вместо нее взяли какую-то дурочку, которая перепутала табельные номера, а на фамилию посмотреть – у нее ума уже не хватило.
Если не считать таких вот мелких недоразумений, две предновогодние недели прошли относительно спокойно. Крупных происшествий не было, а вызывали спасателей, в основном, вскрывать замки. Хоть и ворчали они, когда приходилось заниматься такой работой, но не отказывались ни от чего, потому что пусть не очень большие деньги за нее, но платили.
Чаще всего хозяева захлопывали за собой дверь, а ключи оставались лежать в квартире. В таких случаях ребята по пожарной лестнице или, если была возможность, с соседнего балкона попадали внутрь и открывали дверь. Меньшикову в таких случаях не было равных – уроки Вадима не пропали даром. Сашка, как кошка, пробирался по узким карнизам и протискивался в такие маленькие форточки, куда, казалось бы, не влез и ребенок. Петрович обычно с неодобрением наблюдал за его акробатикой, вполголоса обзывая будущего зятя форточником, но, когда кто-то из хозяев демонстративно проверил оставленный в комнате портфель, возмущению спасателя не было предела. Меньшиков, не задерживаясь в квартире, спустился вниз и не заметил косого взгляда, брошенного ему в спину, зато Новоселов высказал все, что думал: «Этот парнишка нитки чужой не возьмет, наоборот, все с себя снимет и другому отдаст! Он рискует шею себе сломать, когда с балкона на балкон без всякой страховки перебирается, а вы подозреваете, что он что-то мог у вас прихватить! Если уж так за свое барахло трясетесь, то не ротозейничайте, держите всегда ключи при себе, а мы больше к вам ни ногой, вызывайте частников!»
После этого случая Петрович строго-настрого запретил Сашке открывать квартиры изнутри, а Денис, если, вскрывая дверь, видел беспокойство хозяев за сохранность своего имущества и подозрительные взгляды на ребят, то нарочито, хотя и мог открыть замок, не повредив, уродовал его до такой степени, что последний подлежал замене. На недовольные замечания отвечал Илья, который очень быстро догадался в чем дело: «Скажите спасибо, что не пришлось на полдвери автогеном дыру вырезать, замочек-то накрылся!» Генка, которому однажды пришлось отбиваться от разъяренного бультерьера, запертого в квартире, теперь всегда демонстративно держал наготове баллончик с перцовым аэрозолем, впрочем, ни разу ему не понадобившийся.
