Саша Камских - Институт экстремальных проблем
— Димка, ну что ты опять раскис!
— Светочка, посмотри правде в глаза! Допустим, меня окончательно заштопают и выпишут из клиники, а что потом? — Вадим в отчаянии глянул на девушку. — Пока я спал, мне снилось, что я здоров. Знаешь, что я делал во сне? Поднимался по задней лестнице в нашем старом здании, всего-то! Под ногами скрипели и прогибались ступеньки, на предпоследней перед входом на третий этаж, если помнишь, одна доска шаталась, все собирались укрепить ее, да так и не сделали ничего… Я перешагнул через нее и вдруг почувствовал себя таким счастливым, а проснулся – все то же самое. Я же никогда не смогу передвигаться сам! Не смогу работать! Ты представляешь, какая это будет жизнь? Как мы с тобой сможем существовать? На какие средства? На твою зарплату и мою пенсию по инвалидности?
— Вот только про пенсию ты мне еще ничего не говорил, все остальное я уже слышала!
— А что я смогу делать? Какая от меня может быть польза? — Медведев никак не мог успокоиться.
— Если уж ты заговорил о пользе, то скажу тебе, что сейчас от тебя большая польза для науки, — чуть насмешливо улыбнулась Света, — на тебе врачи нашей клиники отрабатывают новые методики. Знаешь, это очень удобно, когда вместо десятка пациентов можно иметь дело с одним.
— Спасибо, — саркастично сказал Вадим после небольшой паузы, во время которой «переваривал» услышанное и решал, насколько сильно стоит обидеться, — значит, для врачей я – подопытный кролик. Прелестно! А для тебя кто?
— Мой любимый, — Светлана ласково коснулась пальцами его щеки.
— Неужели? — недоверчиво спросил Медведев, все еще хмурясь, хотя в глубине души мгновенно растаял от ласкового прикосновения.
— Любимый, — повторила девушка.
— Докажи, — Вадим хитро улыбнулся, — поцелуй меня, только по-настоящему, а не как ребенка.
— Не буду я тебя целовать, — отказалась Света, — ты колючий. Неделю назад попросил электробритву принести, чтобы самому бриться, и, по-моему, ни разу ею не пользовался.
— Пользовался, — возразил Медведев и честно признался: — Один раз. Она тяжелее, чем я думал, мне еще сложно чем-то таким заниматься, в руках совсем силы нет, — вздохнул он, но тут же предложил: — Давай ее сюда, я приведу себя в порядок, и тогда тебе придется меня поцеловать.
Вадим устал через какие-то две минуты, и Светлана отобрала у него бритву.
— Последний раз я тебя брею, больше не мечтай, — пригрозила она.
Вадим лежал молча, слегка улыбался и только по Светиной команде осторожно поворачивал голову то вправо, то влево.
— Ну вот, теперь на человека похож, а не на дикобраза, — удовлетворенно заметила Светлана, убирая бритву.
— И что, это все? Мы, кажется, о чем-то еще договаривались! — Он не успел договорить, как почувствовал прикосновение нежных губ к щеке. — Халтура! — возмутился Вадим. — Я же просил по-настоящему!
Он неожиданно быстро, не обращая внимания на резкую боль в позвоночнике, повернул голову и поймал Светины губы своими, а свободной рукой постарался поближе притянуть ее к себе. Вадим постарался вложить в поцелуй любовь, восхищение и благодарность, хорошо зная, что словами не сможет высказать всех своих чувств. Он стянул полупрозрачный берет, закрывавший волосы, зарылся в них лицом и на миг забыл обо всем.
— Олег мне голову оторвет, если увидит, чем мы с тобой занимаемся!
Света высвободилась из его объятий и, поспешно заправив волосы под шапочку, снова надела маску.
— Пусть только попробует! — заявил на это Вадим. — Я ему тогда не только голову, но и все остальное оторву и в помойку выброшу, чтобы назад не пришили!
— Чего это ты развоевался?! Ишь какой! — В боксе появилась Оксана и погрозила Медведеву пальцем. — Светочка, он к тебе приставал? Целоваться лез? Ты ему воли не давай! — со смехом посоветовала она. — Будет руки тянуть куда не надо, ты его сразу окорачивай, а то знаю я этих типов…
— Боже, сейчас начнется! — простонал Вадим.
И началось…
К своим обязанностям Оксана приступила по-деловому:
— Михалыч сказал, что тебе пора переворачиваться на бок.
— Вы что, спятили? Совсем с ума сошли? — Вадим такого не ожидал. — Как? Я даже голову толком повернуть не могу!
— Я разве говорила, что ты сам должен это делать? — пожала плечами Оксана. — Мы со Светочкой сейчас тебя осторожненько перевернем вдвоем, а чуть погодя она и одна справится.
Оксана убрала капельницу, стянула с Медведева простыню и начала командовать:
— Светочка, придержи трубки, чтобы ничего не придавить, и подхватывай его под коленки. А ты не ленись, помогай нам, — она толкнула Вадима в левое плечо, — хватайся за боковину. Раз-два, взяли! Света, следи, чтобы позвоночник не перекрутился!
Медведев судорожно вцепился рукой в металлический поручень, сжался и даже зажмурился, ожидая, как боль взорвет тело, но ничего не произошло. Давным-давно забытое ощущение – он лежал на боку, подушка давила не на затылок, а на щеку, голая спина ощутила легкое движение воздуха. Вадим осторожно открыл глаза.
— Ну как? Больно было? — Оксана гордо подбоченилась.
— Нет.
— А ты боялся! — рассмеялась Оксана и дальше начала свои обычные насмешки и издевки над Медведевым: — А кто это тут у нас такой непослушный? Кто опять пластырь с себя отдирал? Кого я сейчас отшлепаю? — Все свои действия медсестра сопровождала умильными восклицаниями, будто нянчилась с младенцем: — Чья тут такая попка? Наша это попка, наша… Ой, это что такое? Надо же, прыщик вскочил! А вот мы его сейчас зеленкой! — Медведев, сдерживаясь из последних сил, закрыл глаза. — Света, я присыпку принесла, подай мне, пожалуйста, банку. Мы эту нашу попку сейчас припудрим, и будет она сухая и розовая, как у поросеночка! — Оксана даже причмокнула. — Побрился сегодня, умничка, какой красивый мальчик стал, глаз не отвести. Ах, ты, мой сладкий, давай-ка я тебе волосики расчешу.
Света, еле сдерживая смех, постаралась спрятаться в угол, чтобы Вадим ее не увидел. А он, не в силах слышать Оксану, издал сдавленное рычание:
— Хватит! Пошла отсюда! Света, прогони ее!
— Фу, какой злюка! — медсестра, довольно улыбаясь, неторопливо выплыла из бокса.
— На что она рассчитывает? — сердито спросил Медведев у Светланы. — Что в один прекрасный день я вскочу и пришибу ее? Хочет таким способом заставить меня встать? Она другого добьется – кровоизлияния в мозг! У меня сейчас давление, наверное, за двести!
— Димка, успокойся, — улыбнулась Света, — не обращай внимания на ее слова.
— Легко сказать, — проворчал Вадим. — Что я ей, ребенок, что ли? Попка! Прыщик! Пусть с внуками своими так разговаривает!
Светлана укрыла его простыней.
— Тебе удобно лежать? Ничего не болит?
— Шею тянет, — после некоторого размышления ответил Медведев, — голова куда-то опрокидывается.
— Подушка низковата, — предположила Света, и через минуту Вадим почувствовал, как она приподнимает его голову и подсовывает еще одну небольшую подушку. — Так лучше?
— Другое дело. Посиди со мной, не убегай никуда, раз Оксана уже на работе.
Светлана присела на край кровати и прикоснулась рукой к спутанным волосам, погладила спину.
— А Оксана права, у тебя на голове скоро настоящий колтун образуется, пора с тобой что-то делать.
— Потом, Светочка, ладно? Потом…
Медведев начал задремывать, убаюканный ласковыми прикосновениями, да и снотворное еще не до конца прекратило свое действие. Через несколько минут Вадим крепко уснул. Время давно уже деформировалось для него – мимолетная дремота казалась полноценным сном с запутанными сновидениями, а многочасовое забытье воспринималось как один миг между периодами бодрствования. Мозг, месяцами не получавший новых впечатлений, творил из имевшихся в нем воспоминаний настолько причудливые фантасмагории, что Медведев иной раз начинал думать, все ли в порядке у него уже не с нервами, а с психикой. Наркоз, вернее, выход из него, сопровождавшийся сильной тошнотой, а то и рвотой, и галлюцинациями, сам по себе был мучением, к тому же он раз от разу усиливал то, что Светлана называла эмоциональной лабильностью – спокойное благодушное настроение Вадима мгновенно сменялось вспышками дикого раздражения, даже ярости, которая в свою очередь могла моментально пройти, и на его лице появлялась улыбка. Впрочем, чаще всего он находился в мрачно-угнетенном состоянии.
Вадим никак не мог понять, что хуже: кошмары, после которых он просыпался в холодном поту, но тут же с облегчением понимал, что все происходившее было сном, или хорошие светлые сновидения, после которых реальность казалась еще более горькой. В такие дни Медведев изводил всех, и даже Светлана едва справлялась с его дурным настроением, когда Вадим, в лучшем случае, угрюмо молчал, демонстративно игнорируя всех, кроме нее и Кленова. Игорь привык к продолжительным периодам хандры Медведева, а вот Алексея Юрьева, молодого улыбчивого врача, однокурсника Федотова, которого тот переманил со «Скорой», такое отношение со стороны пациента слегка обижало.
