Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Гусаков Глеб Владимирович
«Змея сделала стремительный выпад вперед, сверкая клыками, и я нажал спусковой крючок. Выстрел был точным, серебряная пуля вошла прямо в разверстую пасть. Змеиная голова взорвалась алыми брызгами, которые начали белеть еще до того, как огромное гибкое тело обрушилось на пол. Я видел подобную белую рыхлую массу и раньше. Это были мозги. Человеческие мозги».
Любопытна предполагаемая причина превращения человека в чудовище. Шахтеры – коллеги оборотня – рассказывают о трещине в соляном пласте, из которой выбивался зеленый свет. А поклонники Стивена Кинга в это время вспоминают «Безнадегу» и «Регуляторов», где присутствовало совершенно такое же явление – еще одна ниточка, соединяющая цикл с другими произведениями автора.
Третья история, с которой начинается книга, – это «настоящее» Роланда и его катета. Им грозит стыловей – ужасный мороз, который убьет их, если они не найдут укрытие. (Здесь, кстати, необходимо отметить работу переводчика, придумавшего два замечательных русских аналога для английских «starkblast» – «стыловей» и «shape shifter» – «шкуроверт».) В последний момент герои спасаются от опасности – и эта кульминация их лихорадочного движения связывает «настоящее» со сказкой. Есть еще один важный момент в третьей истории – здесь читатель узнает, что Роланд прощен за убийство матери. И что он тоже простил.
Все книги «Темной Башни» по стилю и жанру отличаются от прочих произведений Стивена Кинга. Это фэнтези с налетом мистики, а не саспенс или хоррор, за который Кинга и прозвали «королем ужасов». Хотя, конечно, в «Ветре…», как и в остальных романах цикла, можно встретить отголоски вечных авторских ужастиков: например, в сказке, когда отчим пытается убить мальчика. Удивительно то, что писатель вернулся к уже завершенной серии, чтобы договорить и допеть свою песнь: многие усматривают в этом коммерческую выгоду, но с ними сложно согласиться. Книги Стивена Кинга так хорошо покупаются, что он может позволить себе работать с любыми героями и писать любые продолжения – армия фанатов радостно будет приветствовать все тексты. К тому же трудно обвинять в корыстных интересах человека, который продает права на экранизацию своих книг за 1 доллар.
В традиционном предисловии к роману автор не рассказывает предысторию всех четырех книг, которые, по идее, «Ветер…» должен продолжать. Он кратко характеризует мир, в котором происходит действие, и дает благословение читателям «втыкаться» в цикл прямо с середины. Это чрезвычайно необычно, поскольку в первых четырех томах Кинг тщательно и терпеливо пишет об основных событиях, а в предисловии к пятой книге даже убедительно просит читателей, еще не знакомых с первыми романами, отложить ее и начать цикл сначала, чтобы не путаться. «Ветер…» как будто заманивает людей в ловушку «Темной Башни» – там много красивых историй, которые вызывают попутно массу вопросов: что это за мир? Почему автор решил сделать одну из главных героинь женщиной-инвалидом? Кто такие стрелки и почему их так уважают? Нередко читатели спотыкаются на первой книге цикла, которая действительно несколько затянута, вязнут в ней и откладывают в сторону. «Ветер…» неплохо исправляет эту оплошность – люди, очарованные романом, слишком хотят узнать больше, чтобы бросить чтение на полпути. И ряды поклонников Темной Башни пополняются.
«Время – замочная скважина, – подумал он, глядя на звездное небо. – Да, я думаю, так. Иногда мы наклоняемся, чтобы заглянуть в нее одним глазком. И ветер, который мы чувствуем на своих щеках, – ветер, дующий из замочной скважины, – это дыхание всей живой вселенной».
Дарья Родионова
Тема: Письмо счастья
1. Стенограмма беседы исправляемой Фокси от 25.09. 2013
Великое Сокращение. По-другому – хаос. Массовые убийства, эпидемии, техногенные катастрофы заставили жителей Земли захлебнуться в пороках, вспомнить прежние молитвы. Не так ли все начиналось, Безликий?
Кто-то услышал и… нажал «ctrl»+«alt»+«del», перезагрузив реальность.
Наступает новая эра. Эра Живущего. Существа, перерождающегося вновь и вновь. Приветствие «Смерти нет» становится оправданным. Под крики восторженно-угнетенной толпы со скрипом опускается рычаг, приводя в действие Колесо Сансары.
Отныне число обитателей планеты неизменно – три миллиарда. Каждый бессмертен. Реинкарнация – официальная доктрина. Существует онлайн-учет, как и где возрождается человек после прерывания жизни. «Душам» присвоен идентификационный код. Никому не скрыться.
По коду найдут меня, найдут и тебя, Безликий. Ты напрасно прячешь лицо под зеркальной маской.
«Число Живущего неизменно, Живущий есть три миллиарда живущих, и ни один не убудет от него, и ни один не прибудет…» – сказано в книге Жизни».
Великое Сокращение – плата за бессмертный дар. Да, да. Нужно только пережить гибель физической оболочки. Обнулиться. Этот переломный момент зовется «Паузой». Или «Пятью секундами тьмы». И человек перерождается в младенца. Он утрачивает часть памяти, но сохраняет прежние таланты, умения и навыки. Вот только скрипач никогда не станет учителем, учитель – президентом. А ты, Безликий, хотел бы стать человеком-без-маски? Так ли это важно? Развиваться, достигать новых высот, открывать удивительные тайны мира…
Страны… Города… Религии… Нации… Ты не знаешь, что это такое, человек-с-зеркальным-лицом. Ты чтишь… стабильность, которая поддерживается мощным тоталитарным контролем. Советом Восьми. Каждым живущим. Социо. Глобальной сетью в головах. У тебя, у меня, у нее, у него… Мы всегда онлайн. Отключение от Социо возможно лишь на сорок минут. Дальше – автоматизированный процесс возврата в Систему.
Любви к детям не существует. Их отдают в интернаты. Материнская забота – преступление. А любить Родного больше остальных – непозволительная роскошь. Ведь «Живущий полон любви, и каждая Его частица в равной степени любит другую».
Любовь к пожилым людям стирается. Безвозвратно и жестоко.
И вообще любовь… Какая любовь, Безликий? Примитивные соития на Фестивалях? Когда не помнишь бесчисленных партнеров… Не можешь коснуться кожи любимой, ведь между вами – ткань защитного костюма…
Ты скажешь: «Зато у вас есть выбор, с кем и когда!» Да, мы еще не опустились на самое дно, не стали нумерами, как в романе Евгения Замятина «Мы». Когда порой сходишь с ума, не в состоянии дождаться ближайшего сексуального дня. А порой не знаешь, где скрыться, когда заходят в комнату, протягивают розовый (цвет любви – ха!) талончик и опускают шторы. Ты мечешься в пространстве комнаты, точно шарик в игральном автомате. Думаешь только о том, чтобы этого человека списали с тебя. Навсегда.
Мы еще летим в эту пропасть… Свистит ветер в ушах, и охватывает такая дрожь, будто ты – «мост, по которому только что прогрохотал древний железный поезд».
Безликий, нам предстоит взлететь в небо или встретиться с землей. Первый путь – в неизвестность. Второй… Тот, что описан в романе Замятина «Мы». Сжечь фантазию X-лучами, признать любовь – тратой человеческой энергии, вырвать из себя «души» – сорняки безумства.
Безликий, кому ты пытаешься угодить? Живущему? Как Д-503, который сидел бесчувственной статуей и смотрел на истязания любимой… И повторял про себя: «Мы победим». Только он не задумывался: кто это – «мы»?
Скажи, Безликий, зачем ты сейчас стоишь передо мной? Смысл твоих передвижений, взглядов, мыслей? Правильно. Его нет. Потому что смерти больше нет. Ты переродишься. Так или иначе. Тебе некуда спешить. Все несделанное ты можешь завершить после Паузы. Или еще позже. Или…
Наследственная преступность вступила в юридическую силу. Субъекты, склонные к агрессии, живут в исправдомах. С рождения до смерти. Многих не подключают к Социо. Почему? Потому что они – другие. А других не должно быть. Ведь нужно лелеять стабильность. Стабильность, Безликий! Никто и никогда больше не полетит в космос, не создаст материальные блага, не будет заботиться друг о друге. Потому что для этого отведена… вечность.
