Ментаты Дюны - Герберт Брайан

Теперь, заглядывая в свой «сейф памяти», Гилберт заново переживал время, проведенное с семьей фермера, вспоминал соседей, летние праздники и пиры в честь сбора урожая, зимние молитвы и весенние торжества. Тогда Гилберт впервые взаимодействовал с обществом людей. Он изучал жителей Лектейра, учился у них и подражал им. Вскоре жизнь среди людей вошла у него в привычку, и он обнаружил, что ему нравятся соседи и социальное взаимодействие.

Это его удивило – Эразм всегда утверждал, что свободные люди нецивилизованны и неорганизованны, и ведут жалкую жизнь. И вопреки стараниям учителя, он находил эту жизнь привлекательной.

Гилберт провел с этими людьми семь лет, работал на фермах, жил мирно. Продолжая прятать сферу памяти робота – и готовый убить всякого, кто ее обнаружит, – он вписался в эту жизнь. Он встретил молодую женщину по имени Джевелия и открыл для себя любовь – то, чему Эразм не мог его научить. Тут ему приходилось учиться самостоятельно.

И еще он узнал сердечную боль. Джевелия любила Гилберта, но вышла замуж за другого, и он с разбитым сердцем пытался это осознать. Его тайный учитель-робот мог предложить только один способ – устранить соперника. Гилберт недостаточно хорошо понимал свои чувства, но независимый робот понимал в этом еще меньше.

Гилберт сохранил воспоминания о Джевелии, обо всех их разговорах, обо всех минутах, которые они провели вместе, о каждом нежном поцелуе и объятии – этот опыт стал его бесценным сокровищем.

Гилберт покинул Лектейр и начал осуществлять грандиозную мечту робота – создавать школу, которая незаметно станет обучать технологии мыслящих машин. Эразм также уговорил его использовать подлинное имя, Гилберт Альбанс, которое на Коррине знали, но давным-давно забыли…

Хорус Ракка точно так же пытался укрыться в незаметной жизни, а потом его обнаружили и казнили. Но Гилберт давно не старался казаться обычным человеком, приняв великую миссию, к которой его готовил Эразм.

Теперь, выйдя из своего «сейфа памяти», он обнаружил, что Эразм все еще говорит, не замечая красноречивых признаков того, что его воспитанник погрузился в транс ментата.

– Ты должен разработать план бегства, – говорил робот, – чтобы, если возникнет опасность, мы могли покинуть Лампадас. Само наше существование может зависеть от этого.

Гилберт сориентировался в настоящем.

– В ангаре школы у меня стоит личный флайер. При необходимости я могу улететь.

Робот помолчал.

– Улетая, мы должны будем взять с собой Анну Коррино.

– Я все равно не позволю тебе ставить над ней опыты.

– Но я буду внимательно наблюдать за ней.

Кто-то позвонил в дверь, хотя Гилберт распорядился, чтобы его ни в коем случае не беспокоили. Он мгновенно спрятал сферу памяти и задвинул на место книжный шкаф. Включил селектор, но дверь не открыл.

– Я просил не мешать мне.

За дверью была Элис Кэрролл, из батлерианцев, – ее Гилберту пришлось принять в школу, чтобы сохранить расположение Манфорда.

– Пришел вызов, директор. Вам надо немедленно лететь.

Элис была очень резка; что еще хуже, она этого не понимала или ей было все равно.

– Вызывает император?

Гилберт отключил охранную систему, потом своим старинным ключом отпер дверь.

Перед ним стояла Элис.

– Вождь Торондо приказывает вам немедленно явиться к нему. – Имя Манфорда она произнесла так, словно он несравненно выше императора. И Гилберт понял, что для нее это именно так.

С вымученной вежливой улыбкой директор школы сказал:

– Вылечу, как только смогу.

– Немедленно! – повторила она.

Некоторые люди ночью смотрят в небо, видят звезды и пугаются. Я не успокоюсь, пока мои корабли не долетят до каждой из этих звездных систем.

В минувшем году Джозеф Венпорт превратил планету, на которой размещался центр его транспортной империи, в настоящую крепость. Конфликт с батлерианцами перерос в войну, необъявленную, но тем не менее войну. Джозеф считал это борьбой за будущее человечества – и возглавил эту борьбу.

Время кризиса требует великих лидеров вроде Серены Батлер, которая развернула джихад против мыслящих машин, или Фейкана Батлера, одержавшего окончательную победу у Коррина, или даже вроде Жюля Коррино, подавившего мятежи КЭП после выпуска подстрекательской Оранжевой Экуменистической Библии.

Но император Сальвадор таким лидером не был. И пока полу-Манфорд старался вернуть человечество в эпоху варварства, а Джозеф – сохранить цивилизацию, император оказался подобен арбузу в тисках: он ничего не делал, и его легко было раздавить.

На словах Джозеф отдавал должное монарху, чтобы не вызывать откровенного сопротивления императора, а тем временем собирал союзников. Большинство офицеров императорской армии летали кораблями «Венхолдз», но Джозеф не мог рассчитывать на то, что они станут защищать его интересы, если император не примет открыто его сторону.

В это время противостояния он жалел, что императором не стал принц Родерик. Если бы не случайность рождения…

Поскольку Колхар стал штаб-квартирой «Венпорт холдингз» и местом появления мутантов-навигаторов, Джозеф не мог допустить, чтобы планета была уязвима. Ей нужна была защита, и он мог это сделать.

В столетней войне с мыслящими машинами многие планеты людей оборонялись щитами, созданными Нормой Сенвой. Теперь Джозеф использовал такие щиты, чтобы уберечь свои наземные промышленные базы и орбитальные верфи – защитить от батлерианцев. Корабли «Венхолдз», существенная часть которых представляла собой переоборудованные старые корабли-роботы, патрулировали пространство вокруг Колхара. Его оборона без малейших колебаний уничтожила бы варваров, если бы они рискнули ее нарушить. Джозеф разместил на поверхности оружие и развернул цепь патрульных кораблей, одновременно создав сеть разведочных сенсоров по всей системе.

Казалось, планете ничто не угрожало, но, когда речь идет о ненавидящих прогресс варварах, заранее нельзя ничего знать.

Джозеф ослабил бдительность на верфях Тонариса и недооценил свирепость полу-Манфорда, его тупое упрямство – и едва не потерял все. Он поклялся не повторять эту ошибку. Джозеф знал, что, если варвары сумеют организоваться, их первой и главной целью станет Колхар. Конечно, он разгонит орды дикарей, но тут же явятся новые. Джозеф прямо сказал своим подчиненным и союзникам, что ничуть не огорчится, если кто-нибудь убьет Манфорда Торондо. Без своего харизматического вождя эти безмозглые обезьяны тут же рассеются и найдут себе другое глупейшее заблуждение, чтобы в него поверить.

Директор смотрел с высокой административной башни Колхара на большие верфи, где кипела деятельность, на посадочные площадки и разнообразные фабрики. Путь к победе – цивилизация и эффективность. «Ставь на природу человека, и никогда не проиграешь, – сказал он однажды Сиобе. – Преврати в свое преимущество людскую алчность и стремление к хорошей жизни. В этом фундаментальная ошибка батлерианцев. Полу-Манфорд считает, что люди предпочтут лишения и страдания удобствам и хорошему самочувствию? Но такого не может быть».

Джозеф знал, что прав, но его огорчало, что почти вся империя так долго не может прийти к тому же выводу. Многие планеты подписали батлерианскую клятву, и «Венпорт холдингз» прекратил их обслуживание. А когда люди пришли в отчаяние, Джозеф предложил им совершенно разумный выход: признать, что они предпочитают цивилизацию примитивному убожеству, и он откроет для них галактическую коммерцию. Все очень просто. Его корабли посещали города и поселки Лампадаса, и Джозеф с холодным удовлетворением соблазнял жителей под самым носом у их вождя.

Но он недооценивал человеческое упрямство. Слишком много времени требовалось, чтобы сломить их сопротивление.

В его кабинет пришло сообщение:

«Прибыл космический грузовик с пряностью с Арракиса, директор. С вашего разрешения мы откроем планетный щит, чтобы пропустить его».