Саша Камских - Институт экстремальных проблем
— Успокойся, Светик, ты не должна себя ни в чем винить, — Ира обняла ее и почувствовала, что та вся горит.
Она утешала ее, говорила, что Вадим обязательно поправится, что все будет хорошо, они поженятся, у них родятся детишки, жить они будут долго и счастливо. Света задремала, а Ира вышла на кухню позвонить Сергею.
— Сереженька, я сегодня переночую у Светы. У нее простуда с высоченной температурой, да и просто ей очень плохо. Я побуду с ней.
— Я сейчас к вам приеду. — Сергей собирался приехать к Ирине, но ждал ее звонка ближе к вечеру. — Скажи, что нужно привезти? У Светланы какие-нибудь лекарства есть?
— Не знаю, сейчас посмотрю и перезвоню тебе.
После короткого сна Света почувствовала себя чуть лучше. Ирину она застала за изучением содержимого холодильника.
— Ты зачем встала? — Ирина всплеснула руками, когда увидела ее на кухне. — Лежи и не вылазь из-под одеяла! Я разговаривала с Сергеем, он сказал, что приедет, по пути зайдет в аптеку. Я смотрю, что у тебя хозяйство в еще большем расстройстве, чем у меня, — вздохнула Ирина, покачав головой, — конечно, где тебе сейчас им заниматься… Ни времени, ни сил.
— А ради чего? Если Димка не поправится, то и я не смогу жить, — Светлана всхлипнула. — Все ни к чему!
— Что за упадническое настроение?! — Ирина поняла, что так на Свету подействовала болезнь, присоединившаяся к запредельной усталости. — Иди ложись немедленно!
Она обняла расстроенную девушку и повела ее в комнату.
— Меня Сережка взялся перевоспитывать, а я возьмусь за тебя, — пообещала она. — Сейчас сварим курицу, буду отпаивать тебя бульоном.
Примчавшийся к Светлане Сергей хозяйничал на кухне; пока варилась курица, он решил перемыть всю посуду, которая накопилась в мойке. Время от времени появлялась Ирина, наливала очередную чашку чая или искала таблетки.
— Иришик, как ты думаешь, Света не обидится, что я у нее распоряжаюсь, как у себя дома? Я посмотрел – чистой посуды почти нет, вся тут, — он заглянул в наполненную почти до краев горячей водой мойку, — и в холодильнике с остатками.
— Бедной девочке сейчас не до этого, — вздохнула Ира. — Я не понимаю, как она до сих пор не свалилась, по нескольку дней не бывая дома. С Вадимом занимается, а о себе забыла. Нам с тобой нужно взять над ней шефство.
— Да, как-то нехорошо получается, — кивнул Сергей, — то все по очереди клялись ей в любви, а сейчас, по сути, она осталась один на один с этой бедой, мы, вроде бы, ни при чем, в стороне.
— Я останусь со Светой, а ты сходи в магазин, пока там очередей нет, — Ира вновь открыла холодильник, покачала головой и начала на ходу составлять список.
Светлана, как ни плохо ей было, могла думать только о Вадиме. Она несколько раз звонила в клинику и спрашивала о его состоянии.
— Света, угомонись, — терпеливо уговаривал ее Худяков, — лечись сама, Вадима мы без присмотра не оставим. Вместо тебя Римма с Аленой подежурят, я уже договорился. Игорь здесь, да и я послежу за обстановкой.
Вечером позвонил сам Медведев:
— Светочка, выздоравливай поскорей, а за меня не волнуйся, — он еле ворочал языком, но постарался говорить четко и громко, — мне получше.
Вадим сказал неправду – температура к вечеру подползла к тридцати девяти, и он снова впал в полубредовое состояние. Ему мерещилось, что он лежит на скале, которая тверже любого гранита. Под ним был неровный камень, который царапал кожу; когда он провел рукой по простыне, шершавая поверхность наждака оказалась под пальцами. Медведев понимал, что этого не может быть, и только слабо удивлялся такой обостренной чувствительности.
Светлана после звонка Вадима немного успокоилась и даже чуть повеселела.
— Олег говорит, что нужно избавиться от инфекции, дать Димке окрепнуть и потом сделать еще несколько операций.
— Он же и так весь искромсан, насколько я знаю, — удивилась Ирина. — Зачем опять его хотят резать?
— Нужно практически полностью воссоздать мышцы на левой ноге, в брюшной полости Кленов хочет какие-то связки подшить, нервные окончания попробовать восстановить, вслед за тем уже сделать пластику.
— Это ведь не месяц и не два займет! — ужаснулась Ира.
— Полгода, если не больше, — вздохнула Света. — После каждой операции нужно время на восстановление, а то сейчас сделали две с промежутком в несколько дней, а это и наркоз, и кровопотеря, и просто физическая травма, когда тебя пластают вдоль и поперек. Димка до сих пор не может прийти в себя. Когда последний раз давали наркоз, трубкой ободрали горло, он несколько дней вообще не разговаривал, и до сих пор не может есть. Две-три ложки овсянки проглотит, начинается тошнота, а то и рвота, все назад идет, — Света вспомнила мучения Вадима, и слезы опять навернулись на глаза. — Ты понимаешь, он же лежит, и жидкость то и дело попадает в дыхательные пути, хотя я стараюсь повернуть ему голову так, чтобы этого не произошло! Уже начал развиваться бронхит, а если он перейдет в воспаление легких, то это Димку доконает!
— Не будет у него никакой пневмонии, — Ира обняла девушку, — ты ведь не допустишь этого.
— Я ничего не могу сделать, пока сама болею! — всхлипнула Света.
— Тихо, тихо, успокойся, — утешала ее Ирина. — Будешь так расстраиваться, дольше проболеешь, и тем дольше Вадим останется без твоей помощи. Тебе сейчас нужно поправиться как можно быстрее. Сережка сейчас придет из магазина, принесет продукты. Скажи, какие еще тебе лекарства нужно, кроме тех, что он уже купил. Я ему позвоню, пока он не пришел, пусть в аптеку завернет.
— Ира, не нужно! Мне так неловко, что ты возишься со мной, да еще Сергея привлекла. Не дай бог, еще от меня заразитесь!
— Светик, прекрати! — Ирина почти силой уложила ее на подушку. — Сергей сам, без малейшего намека с моей стороны, привлекся. Он не может остаться в стороне, когда кому-то плохо. На прошлой неделе от меня от такой же простуды лечил: горчичники лепил, банки ставил, ингаляции делал, травы какие-то заваривал. Я думаю, — Ира улыбнулась, — помогать людям, быть спасателем – его призвание, о котором он сам до недавнего времени не подозревал. Я просто поразилась, когда поняла, какой он добрый и заботливый, сколько нежности оказалось в таком сумрачном парне, как ему хочется излить ее на кого-то.
— Мне кажется, я понимаю, в чем тут дело, — Света не могла не улыбнуться, увидев любовь в Ириных глазах. — Он рос единственным ребенком, отец умер давным-давно, к жене Сергей особых чувств не испытывал. У него есть только два человека, которым он может отдать свое сердце, — мама и сын, но ему этого мало, потому что сердце у него большое. Я завидую тебе, Ириша, потому что Сергей будет любить тебя всю жизнь, беречь, заботиться; надежность – одно из его главных качеств.
— Вадим тоже такой, — Ирина ласково обняла подругу, — он тебя всю жизнь на руках будет носить, все пылинки сдувать. Я была к нему несправедлива, но сначала он показался мне таким противным! — усмехнулась она, припомнив первую встречу. — Вожак стаи, доминирующий самец, которому все беспрекословно должны подчиняться!
— А из-за чего ты поменяла свое мнение?
— Я увидела его глаза, — задумчиво ответила Ирина. — Тогда, после взрыва в начале января. Это были переполненные беспросветной тоской глаза тяжело раненого, искалеченного почти до смерти пса, который ждет решения хозяина – оставит он его жить или добьет, но любое решение будет принято с благодарностью. Он страшно переживал из-за случившегося, не знал, как извиниться перед тобой, и боялся, что ты никогда не простишь его. Увидев тот взгляд, я поняла, что ошиблась насчет его характера, и мне стало стыдно, я попросила у него прощения. Он просто обалдел от этого, но не стал дуться, и мы помирились.
— А мы не помирились! Я простила его, не сразу, но простила. Если бы я сказала ему об этом, то, может, ничего бы и не случилось! — Света в отчаянии закрыла лицо руками.
— Не взорвался бы «Атлант»? Или Вадим не полез бы на стену, чтобы спасти людей в кафе? Сомневаюсь. — Ирина покачала головой. — Могло получиться и по-другому – он разговорился бы со своим одноклассником, стал рассказывать о тебе, задержался внутри здания и тогда погиб бы или во время взрыва, или под обломками. А так, его отбросило в сторону, и он остался жив, хотя и покалечился.
— Это ужасно, Ира, о чем ты говоришь, но, наверное, ты права, — вздохнула Света.
— Не терзай себя, Светик, — Ирина взяла ее за руку. — В науке всегда проводят «холостой опыт» – воспроизводят все параметры эксперимента, только устраняют тот фактор, влияние которого проверяют. Ни к истории, ни к человеческим отношениям это не применимо. Что произошло, то произошло, тут ничего не изменишь, а вот на будущее повлиять можно. Давай будем как следует кушать, лечиться, короче, приводить себя в порядок, а потом ты со свежими силами возьмешься за Вадима. Он поправится, и у вас все будет хорошо.
