Илья Крымов - Маска
— Наверное, там, откуда ты прибыл, царят несколько иные нравы. Я слышал, что в Талогаре тэнкрисы намного охотнее орудуют острой сталью, нежели детородным органом.
— Полагаю, что эта слава несколько преувеличена. Хотя…
Я не знал, что отвечать. О родине предков, городе-государстве Талогаре мне было известно лишь то, что его правитель некогда поручил моему деду провести торный путь из этого мира в мир под Луной. Задание оказалось непосильным даже для него, и неудача сильно отразилась на положении рода ди'Аншвар в обществе. Когда я слышал эту историю, мне казалось, что речь шла о задании от всех принцев Темноты, а не только лишь от владыки Талогара, но теперь я не был уверен — память подводила меня.
— Хотя откуда тебе знать, если ты никогда не был в Талогаре, — продолжил вместо меня Раголаз ди'Локойн.
— Прости?
— Ты был рождён и, наверняка, долго прожил в мире под Луной. — Чёрные губы мага растянулись в улыбке. — Ты думаешь, откуда мне стало это известно, так?
На самом деле я думал о том, успею ли убить Раголаза, если Себастина удержит его дракулину? Вырвать кинжал из ножен и ударить под нижнюю челюсть так, чтобы клинок прошёл через ротовую полость, пробил нёбо и достиг мозга. Будь на месте черноуста кто другой, я бы наверняка проделал всё без единой загвоздки, но противник-маг да ещё и так близко — это одновременно и лёгкая и трудная мишень для убийства. Если он ждёт от меня удара, то, скорее всего, в итоге я сам буду убит.
Единственным, что помешало мне рискнуть немедленно, был Голос — не чувствовалось агрессии, не чувствовалось намерения навредить.
— Так. Я удивлён твоей невероятной проницательности, — ответил я, стараясь, чтобы взволнованность в голосе звучала искренне.
— Тебя выдаёт лунный свет. Ты можешь этого не знать, не замечать, но для тех, кто родился в этом мире, он заметен как нечто небывалое и инородное. Не для всех, правда, лишь для черноустов и для истинных чад Темноты.
— Слуги Талио ничего не заметили.
— Может быть, может быть. В древности наш род был, как и все прочие рода, вотчиной благородных воинов. В те времена мы, как и тэнкрисы иных городов, воевали с Раскаявшимися и иной жизни, не знали. Многие слуги нашей семьи продолжают служить нам тысячелетиями. Они сражались вместе с нами в те времена и в том мире, отчего могли потерять чувствительность. Хотя, эти рассуждения несущественны, даже если кто-то из и-чши приметил твою странность и доложил Талио, сын моего брата не будет предпринимать поспешных действий.
— Потому что он такой хороший хозяин и дорожит благополучием своих гостей?
Я изо всех сил постарался сделать так, чтобы это не прозвучало саркастически, но какие-то нотки всё-таки проскользнули и Раголаз улыбнулся, сверкнув длинными клыками:
— Талио похотлив и тщеславен, как и любой молодой тэнкрис. А ещё он любопытен. Пока ты представляешь для него интерес, загадку, он не выпустит тебя из своих когтей, но не забывай о том, что характер детей изменчив и непредсказуем.
— Утратив его интерес, я утрачу и его протекцию. Что произойдёт тогда?
Черноуст неопределённо повёл по воздуху рукой:
— Зависит от того, как долго останется тайной твоё происхождение. А потом — от того, что повлечёт за собой вскрывшаяся правда. В некоторых городах нашего мира пришелец с той стороны был бы немедленно уничтожен. В Башэне ты скорее вызовешь интерес, чем ненависть, тем паче, что кровь в тебе наша. Если не ошибаюсь, твоя мать была из Раскаявшихся, верно?
— Тебе и это известно.
— Делаю выводы из скудных знаний. Откровенно говоря, в этом мире фамилия ди'Аншвар — легенда. Среди черноустов, разумеется. Твой отец, отец твоего отца и его отец тоже, а также женщины этого дома, все были одарёнными и сильными черноустами, обласканными благосклонностью владыки Талогара. Многие считали Отурна ди'Аншвар могущественнейшим магом своего поколения, а потому, многие с восторгом и предвкушением следили за тем, как он пытается осуществить немыслимое.
— Проторить путь, знаю.
— После его провала эстафету подхватил твой отец, но сведения о том, что с ним сталось, противоречивы. Говорили, что он перешёл на ту сторону, стал жить среди Раскаявшихся. Неслыханное, но оттого не менее интересное событие. Вскоре и Отурн, и Крогас исчезли из поля зрения и о них благополучно забыли, однако сегодня я встретил молодого тана, который носит родовое имя почти увядшей династии.
Возникла непродолжительная пауза. Колдун молчал, задумчиво глядя на улицу сквозь защитное полотно, а я обдумывал варианты, изучая его беззащитное белое горло.
— Скажи, всемудрейший Раголаз, что ты намерен делать со всей этой информацией?
— Верю, что тебе очень интересно, ведь от этого зависит твоё будущее. Буду честен с тобой, я не намерен делать ничего. Конечно, будь ныне у власти наш принц, я бы немедленно сообщил ему о пришельце, но так уж получилось, что он всё ещё спит. Мне нет резона распространяться о тебе, Бриан ди'Аншвар, но в качестве благодарности, я бы желал получить кое-что.
— Ну разумеется!
— Расскажи мне, — Раголаз стал особенно серьёзен и сосредоточен, — о мире под Луной. Я хочу знать всё.
— Всё? — переспросил я. — На это не хватит ни твоей, ни моей жизни, хотя кое о чём стоит поведать. Знаешь, у нас есть солнце и луна, а днём небосвод бывает синим…
Ночь этого мира была вечной, но в Башэне её пугающую темень раскрашивали реки света и немногочисленные парящие фонари. По улицам, не знавшим солнца, широким и узким, прямым и извилистым, гуляли немногочисленные прохожие. Благородные таны передвигались в самоходных паланкинах, а их слуги, то бишь рабы, сопровождали хозяев пешком.
Господами всегда были тэнкрисы, а прислуживали им демоны Темноты, самых разных видов и форм. Тёмная Мать породила множество всеразличных чудовищ и заставила их служить своим пасынкам, которых совратила и привела в этот полный черноты мир. В её морали, если у Темноты может быть мораль, была некая извращённая злая воля, заставляющая родных детей быть рабами для приёмышей. Демонам оставалось лишь мириться со своей судьбой, ибо они являлись собственностью всеобщей матери и без её дозволения просто не могли жить.
Запахи пряностей наполняли улицы вместе с ласкающими слух мотивами неизвестных инструментов; из многочисленных фонтанов била влага, чёрная как нефть, но пахшая перчёным вином; исторгали густой текучий свет установленные на вершинах башен чаши. Разъезжая в паланкине, я ощущал, как дух этого странного города въедался в мою кожу, в мясо и кости, будто я мариновался в его атмосфере и всё больше размягчался под её пьянящим напором. Странное было ощущение, тревожное и новое, но вместе с тем… успокаивающее. Абсурд. То, что ты не способен понять, должно пугать, но что если вместе со страхом приходит ощущение "своего места"? Плевать что это глупо, плевать, что неземная красота города резко контрастировала с общим чувством отвращения, которое внушали его нравы. Сам мир шептал, что я оказался на своём месте, и с каждым вздохом его шёпот звучал всё убедительнее.
Когда мы добрались до главного дворцового комплекса Башэна, я отверг предложение Раголаза посетить его покои и продолжить рассказ там, нет, меня в эту берлогу было не затащить. Мало того, что во дворце обитало, наверное, несколько тысяч черноустов, мало того, что где-то там дремал один из опаснейших обитателей этого мира, так ещё и асмодерианская гвардия хранила покой тех величественных стен. Асмодерианцы, уродливые тощие витязи с большими деформированными головами, лишённые ртов, но вооружённые убийственными мечами, несущими распад всему и вся — один раз я столкнулся с ними и впредь предпочёл бы не повторять той памятной встречи.
Черноуст пообещал, что мы ещё встретимся, и я расскажу ему больше всего разного о мире под Луной, а на вопрос по поводу паланкина, ответил, что тот принадлежал городу и пользоваться им мог любой тэнкрис.
— Наша жизнь и наше благополучие отныне зависят от воли уже двух Упорствующих, Себастина.
— Ваша жизнь и благополучие всегда находятся в ваших руках, хозяин. На крайний случай мы можем убить их всех.
— Думаешь?
— Безусловно. Тан Раголаз усыплён вашей покорностью, это понятно по его эмоциям, в нужный момент один удар поставит точку. Что же до тана Талио, то он совершенно не похож на воина. Убийство его и его сестры будет лёгким делом. Гораздо важнее продумать пути отхода на случай, если придётся действовать именно в таком ключе.
— Убить хозяина, который предоставил нам кров и пищу? Когда ты стала столь вульгарной, Себастина? — позволил себе усмехнуться я. И напрасно.
Дракулина как-то странно посмотрела на меня и на её обычно бесстрастном лице будто отразилась прозрачная тень какого-то чувства. Нетипично.
