Саша Камских - Институт экстремальных проблем
— Светлана, с праздником тебя! — Увидев девушку, Сашка двинулся к ней. — Пойдем к нам, хотя бы на десять минут! Можешь отлучиться? У тебя на посту все спокойно? Как командир?
— Спасибо, Санечка за поздравление, твою SMS-ку телефон только с пятого захода принял! — Света легко прикоснулась губами к Сашкиной щеке, тот вспыхнул от радости и смущения. — Командир наш чуть получше, но сил у него еще очень мало. Две минуты по телефону поговорил, маму свою и сестру поздравил и уже устал, сейчас спит.
По дороге в палату Меньшиков чуть отстал и быстро переговорил с кем-то по телефону. Потом они долго ждали лифт, застрявший где-то на верхних этажах, Сашка все это время сохранял таинственный вид. Свете все стало понятно, когда она увидела рядом с Петровичем всю первую группу. Впереди стоял Антон с огромным букетом лилий нежно-розового цвета.
— Светлана, с праздником тебя!
Далее последовали обычные пожелания, ребята говорили одновременно, перебивая друг друга.
— Ша! — остановил всех Илья и начал свое поздравление в стихах, сделанное по мотивам сказок Пушкина. Он сравнил Светлану со всеми героинями, сделал вывод, что она краше, умнее и добрее их всех, вместе взятых, а ребят группы уподобил семи братьям-богатырям. — Так же, как в сказке, ты считаешь нас своими братьями или, скорее, друзьями. Никто из ребят, насколько я знаю, не в обиде на это, наоборот, мы рады, что именно у нас нашелся твой «королевич Елисей». Я хочу пожелать – надеюсь, все присоединятся ко мне, — чтобы ты была счастлива с ним, чтобы он поскорей поправился от твоей любви и заботы, чтобы между вами больше никогда не было недоразумений!
Все зааплодировали, соглашаясь с Ильей.
— Спасибо, ребята, за такие теплые слова! Я вас всех очень люблю! — Светлана перецеловала спасателей и, обратив внимание на рабочие комбинезоны под белыми халатами, удивленно спросила: — У вас по графику сегодня разве не выходной?
— Мы с группой Артема поменялись, потому что знали, что ты будешь здесь, и решили тебя поздравить все вместе, чтобы и Петрович, и Шурик в этом участвовали. Очень жаль, что Вадим не с нами, — Денис смущенно улыбнулся.
— Ребята, чья это идея? — Света была тронута почти до слез.
— Плод коллективного разума, — отшутился Сергей, и снова она поразилась переменам, произошедшим с Томским за последние месяцы – раньше улыбка на его лице почти не появлялась.
— Какие роскошные цветы! — Светлана спрятала лицо среди душистых лепестков. — Вот только здесь мне некуда их пристроить. Я дам ключ, оставьте букет у меня в комнате, там и банку под столом у Виктора Елисеевича подходящую найдете.
— Конечно, Света, все сделаем, как говоришь, — заверил ее Середкин, а Денис спросил: — Ты на работе когда появишься? Здесь сколько еще будешь?
— До завтрашнего вечера, а послезавтра приду с утра.
Илья еще раз поздравил Светлану, поцеловал ее и исчез.
— К девушке своей пошел, — вслед ему улыбнулся Денис. Заметив недоуменный взгляд Светы, он объяснил: — Илька девушку спас в «Атланте» и сейчас опекает ее, пока она лежит с воспалением легких в клинике. Наиля – так ее зовут – из-под Навои, здесь у нее никого нет, да и на родине, как я понял, никто ее не ждет. — Денис рассказал все, что знал о спасенной девушке. — Мы постарались ей кое-что из одежды собрать; у Шурика сестра примерно таких же пропорций, и еще Ирина много чего из своих вещей отдала.
— Ее после праздника уже выписать должны, и Илька все думает о том, что она будет делать дальше – ни знакомых, ни жилья, ни документов, никого и ничего у нее нет. Петрович предложил, чтобы она пожила пока у него дома, но Наиля отказалась, не захотела их стеснять. — Меньшиков пожал плечами. — К нам пойти тоже не захотела, хотя у нас места достаточно, мама выделила бы ей отдельную комнату.
— Может, Наиля не хочет жить в одном доме с чужим мужчиной – она, наверное, мусульманка, ей вера не позволяет. Пусть эта девушка у меня какое-то время поживет, — предложила свою помощь Светлана. — У нас дом тихий, спокойный, соседи, в основном, пожилые, я думаю, там она будет чувствовать себя в безопасности.
— Я скажу Илье о твоем предложении, — кивнул Сергей и усмехнулся: — Но подозреваю, что он ее к себе забрать хочет, а Наиля на такой вариант согласится. Я заметил, как они друг на друга смотрят.
Света улыбнулась, подумав: «Вот и Илья нашел свое счастье», в этом она почему-то не сомневалась.
Пока Светы не было, Вадим думал о ней, пытался заглянуть в будущее и сожалел о нелепых выходках, оставшихся в прошлом. Вспышка отчаяния прошла, Медведев успокоился и ждал прихода девушки. Он даже задремал, но проснулся сразу же, как только услышал ее шаги.
— Как ты? — К щеке прикоснулась рука.
— Хорошо, — улыбнулся Вадим. — Я люблю тебя. Когда ты рядом, мне всегда хорошо.
Весь день Медведев старательно гнал прочь тяжелые мысли, расспрашивал Светлану о ее жизни, о том, как она училась в школе, в университете, но задавать вопросы о родителях ему было неловко – Вадим боялся сказать что-то не то, из-за чего Света могла вдруг обидеться или расстроиться. Она тоже почти не говорила о них, не желая предаваться печальным воспоминаниям, которые почти всегда вызывали у нее слезы. Они, в основном, вспоминали прогулки в парке, забыв о перепалках и взаимных насмешках, и решили обязательно пройтись по тем же дорожкам и посмотреть, что изменилось там за двадцать лет.
«Пройтись!» – резануло Вадима. Он задавил вспыхнувшее снова отчаяние, но с каждым разом ему все сложнее было делать это, сохранять если не веселый, то, по крайней мере, спокойный настрой.
Потом Медведев рассказывал, как они жили в том районе, где сейчас выстроили корпуса института, как прямо рядом с домом собирали грибы и ягоды, как ходили летом купаться на карьеры, наполненные чистейшей холодной водой, как эрдель Тимка страшно боялся лосей, но зато отважно облаивал белок. Света смеялась, слушая наполненные юмором рассказы Вадима, а он радовался тому, как искрятся ее глаза, и совсем не чувствовал ни усталости, ни боли.
* * *Восьмое марта и два выходных дня до и после него Светлана провела, не выходя из клиники. После всплеска активности в праздник Вадима охватила апатия; он не спал, но большую часть времени лежал с закрытыми глазами. Света встревоженно спрашивала:
— Дим, что с тобой?
— Ничего, милая, просто устал. Не волнуйся, все в порядке, — так отвечал ей Медведев, а сам не мог избавиться от тоскливых мыслей о будущем, которые заполонили его сознание.
«Что дальше? Костыли, в самом лучшем случае? Пенсия по инвалидности? Из жалости оставят в институте, найдут работу бумажки перебирать. Я же больше ни на что теперь не гожусь… Будут сочувственно вздыхать, предлагать помощь, бросать украдкой участливые взгляды», — постоянно вертелось в голове. Он пытался представить себе, как можно жить, будучи в состоянии передвигаться только на коляске. Узкие дверные проемы, тесный лифт и, тем более, лестницы казались непреодолимыми препятствиями. Медведев вспомнил, с каким трудом то старшая Зинина дочка, то сама Зина вывозили в коляске на прогулку внуков, сколько раз он им помогал, прочувствовав, какая это была маята заталкивать детскую коляску в лифт и тащить ее по ступенькам. «Жизнь в четырех стенах, выбраться из квартиры – проблема, так что о работе в институте, даже бумажной, можно и не думать. Чем вообще может заниматься инвалид? Что я такое знаю, что умею делать руками, чтобы заработать этим, сидя дома, хотя бы копейку? Меняться на первый этаж? Это мало что даст, даже один лестничный пролет не преодолеть без посторонней помощи. А магазины и вообще вся бытовая сторона жизни? Как справляться самому?» – Вадим понимал, что образ жизни теперь изменится кардинально, кроме того, придется считать каждую копейку, отказаться практически от всего, что не является жизненно необходимым. Среди этих разрозненных мыслей на заднем плане все время билась еще одна: «Света… Светочка… Как жить-то?»
«Родители когда узнают, что будет? Мама и так уже из-за Ленки, из-за внуков вся извелась, чуть до инфаркта не дошло, а теперь еще я добавлю проблем. Отец виду не показывает, но тоже переживает не меньше, если не больше, а ему седьмой десяток пошел, — об этом Медведев тоже не мог не думать. — Заберут к себе, когда все узнают? Наверняка. Но что я там буду делать? Камнем на шее у них висеть?» И опять эхом в мозгу: «А Света… Как без нее? Как с ней?»
Света, если не сидела рядом с ним, то постоянно подходила, что-то спрашивала. Занятый своими думами, он часто отвечал ей невпопад, из-за чего она начинала беспокоиться еще больше. Вадим смотрел на стройную фигуру в костюме голубого цвета, от которого ее глаза казались еще ярче, на тонкую шею с завитками светлых волос, на изящные руки, обтянутые полупрозрачными перчатками.
«Зачем Свете нужен инвалид? Только глазом моргнет – любой из парней посчитает за счастье лечь ковриком у ее ног. Около нее должен быть не калека, а нормальный мужик, который ее на руках носить будет; мне рядом с ней делать нечего, мой поезд ушел, пока я дожидался непонятно чего. А если Света из чувства долга, но скажет, конечно, что из любви, решит взвалить на себя такую обузу?.. Сколько я проживу? Лет тридцать, вполне возможно, а это едва ли не столько же, сколько вся сознательная жизнь, — Медведев похолодел, представив себе проблемы интимно-гигиенического характера, от которых вряд ли сможет избавиться до конца дней. — Самому маяться и Светлану измучить? Нет, никогда, не хочу так… Лучше в петлю, да об этом даже мечтать не приходится, даже это не смогу сделать. Света… Светочка… Без тебя не могу, а с тобой быть не имею права!»
