На крыльях Вселенной - Александр Лучетков
«Надо приземляться», — подумал Михаил и отключил часть контуров.
Корабль плавно опустился вниз. Михаил почувствовал легкий толчок — прикосновение к Земле. Он на мгновение закрыл глаза, вслушиваясь в тихое гудение генератора. При всех отключенных обмотках генератора, в работе всегда оставалась одна резервная обмотка, вырабатывающая электричество, без которой невозможно было бы запустить приборы, и все остальные обмотки генератора.
Михаил открыл люк корабля и вышел.
Необыкновенное чувство наполняло его — смесь радости и трепета. Он сделал это. Ощущение полета и сам процесс контроля над кораблем оказались даже более захватывающими, чем он мог себе представить. Михаил понял, что открыл дверь во Вселенную.
— Теперь можно летать по космосу с огромной скоростью, — сказал Михаил подошедшим к нему сотрудникам лаборатории.
После доработки программы управления полетом над Землёй, Михаил решил слетать на Луну.
Он повторил движения, доведённые до автоматизма: сел в кресло, надел шлем, пристегнул ремни безопасности, включил двигатель. Активировал контуры двигателя удерживающие сверхатомы с одинаковым направление главных векторов асимметрии — от Земли в космос.
Корабль плавно поднялся в воздух, на мгновение завис, а затем — резкий рывок вверх. Через несколько секунд он уже пробивал верхние слои атмосферы.
Перегрузка прижала Михаила к креслу. Корабль плавно проскользнул сквозь атмосферу Земли и вышел в открытый космос. По курсу приближалась Луна. Теперь она была близкой и вполне достижимой. Корабль мягко коснулся поверхности Луны. Михаил отстегнул ремень безопасности и посмотрел в иллюминатор: ландшафт Луны простирался перед ним, суровый и величественный. Неровности поверхности, тени от кратеров, блики солнечного света на хрупкой пылевой корке, создавали завораживающий контраст. Михаил с волнением посмотрел на выходной люк, но затем вспомнил, что у него нет скафандра. Без скафандра, выходить на поверхность Луны было смертельно опасно. Ему оставалось лишь наблюдать за этим невероятным зрелищем через прозрачный барьер иллюминатора. Он включил видеокамеру и начал записывать.
— Луна, это мир, который так близок к Земле и одновременно так далек от человеческой жизни, — произнес он, фиксируя на видеокамеру каждый мельчайший элемент ее суровой красоты. — Каждый кратер, каждая неровность, является свидетельством миллиардов лет ее космической истории. Может быть, однажды, здесь будут построены города…
Он, сел в кресло, пристегнул ремни безопасности, и направил корабль обратно на Землю. Полет проходил без сбоев, но при каждом маневре, когда Михаил чуть увеличивал скорость или корректировал курс, перегрузка снова давала о себе знать, отзываясь давлением ремней безопасности.
— Черт возьми, вот она, пресловутая «инерция покоя» всех моих атомов, — произнес Михаил. — Теперь что, при каждом ускорении и торможении меня так будет мотать? С этим надо что-то делать.
Михаил начал рассуждать:
— Векторы «инерции покоя» из разных R уровней захваченных атомом, в процессе его эволюции по силам Вселенной, остаются в нем, и замедляют движение корабля в пространстве. Они лишние, как для полета корабля, так и для функционирования самого атома.
Ведь атому, для создания молекулы, нужны только узкие «проходные» векторы из состава его «электронной оболочки», приходящие в центральную точку атома из самого верхнего, захваченного атомом R уровня Вселенной.
Атом без векторов «инерции покоя», летал бы в космическом пространстве со скоростью, равной силе его главного вектора асимметрии (без вычета из нее затормаживающей силы «инерции покоя»).
Для полета, это вроде бы будет хорошо, но плохо для останова. Такой атом будет метаться по Вселенной, и ни какого эволюционного охвата внешних сил Вселенной, с выравниванием силы векторов в точке своего центра, у него не получится.
А что, если не убирать, и не заменять векторы «инерции покоя» в атомах пассажиров, а просто удерживать все их атомы, узкими «проходными» векторами, исходящими от более сильных (симметричных) сверхатомов обшивки корпуса корабля?
Такое взаимодействие узких «проходных» векторов более сильных сверхатомов корпуса корабля, с первым (1) широким вектором «инерции покоя» более слабых (асимметричных) атомов пассажиров, сместить соотношение двух векторов «инерции покоя» взаимодействующие «на равных» в центральной точке атомов пассажиров.
Это переведет часть внешних сил Вселенной, создающих векторы «инерции покоя» атомов пассажиров, на стабилизирующую их в пространстве, «окружную» силу взаимодействия с узкими «проходными» векторами более сильных (симметричных) сверхатомов обшивки корпуса корабля.
Это искусственно, свяжет более слабые (асимметричные) центрально расположенные атомы пассажиров — со сверхатомами обшивки корпуса корабля. При этом, узкие «проходные» векторы «электронной оболочки» более слабых (асимметричных) атомов пассажиров, расположенных внутри корабля, останутся не задействованы в этом удерживающем влиянии, и будут, как и прежде создавать молекулярные связи.
У всех атомов, внутри корабля будет своя собственная «инерция покоя» относительно корпуса корабля, а не относительно внешних сил Вселенной. При таких искусственно созданных условиях внутри корабля, пассажиры не почувствуют ни резких торможений, ни разворота корабля летящего на полной скорости. Станут ли пассажиры легче внутри корабля? Да, если корабль будет стоять на поверхности Земли, то внутри корабля пассажиры будут находиться в невесомости.
Вернувшись на испытательный полигон, Михаила встретили аплодисментами. Все сотрудники института вышли ему навстречу. Каждый хотел пожать ему руку.
— Ну как прошел полет? — спросил Дядя.
— Перегрузка всё-таки огромная, — сказал Михаил, снимая шлем. — С этим надо что-то делать.
— Ну хоть не расплющило, — пошутил Данила, хлопнув его по плечу.
Глава 9
Ускорение свободного падения и таблица Менделеева
Вернувшись в лабораторию, Михаил сразу же принялся за расчеты.
— Нам надо связать атомы пассажиров — с обшивкой корпуса корабля, узкими «проходными» векторами сверхатомов R10, закачанных в обшивку корпуса, и тогда перегрузки исчезнут, — объяснял он коллегам.
— То есть, внутри корабля будет искусственная невесомость? — спросил Дядя.
— Да, — подтвердил Михаил. — И главное, это не повлияет на протекание химических процессов в организме человека.
Михаил пропитал стенки корпуса и обшивку корабля сверхатомами R10, и они, взяв на себя часть силы стабилизации, центрально расположенных слабых атомов пассажиров, и сбавили эффект перегрузки.
— Ну, всё Петрович, теперь твоя очередь лететь! — не унимался Данила. — Или боишься, что в скафандр лягушку подброшу?
Павел Петрович вздохнул:
— Лучше ты лети, а я еще раз проверю расчеты…
— Михаил! — обратился Данила, — скажи мне: вот ты создал такой аппарат, а я всё не могу понять, почему все тела падают на Землю с одинаковым ускорением свободного падения, а в покое на
