Саша Камских - Институт экстремальных проблем
Больше двух лет они встречались тайком в училище, потом в поликлинике, где Оксана стала работать в процедурном кабинете, но никогда ни у нее, ни у него дома. Вадим не мог прожить без нее больше двух-трех дней, иногда ему казалось, что он просто сошел с ума – так его тянуло к Оксане. Одноклассницы, а затем и однокурсницы вовсю соперничали из-за Вадима, но не привлекали его совершенно. У него была настоящая женщина, опытная, взрослая, может, поэтому сам он взрослел и развивался очень быстро и к моменту поступления в институт выглядел по крайней мере двадцатилетним.
Вадим успешно сдал первую сессию в институте и появился в поликлинике под самый конец рабочего дня с шампанским и коробкой конфет. Такого вечера у них еще не было. Вадим так и сказал об этом Оксане.
— И не будет, — приглушенным голосом ответила она.
Вадим сразу обо всем догадался.
— Мужа освободили?
— Через неделю Толя должен быть дома, так что сегодня наша последняя встреча. — Оксана закрыла ладонью рот Вадиму. — Молчи, не говори ничего. Нам было хорошо вместе, давай и расстанемся по-хорошему.
* * *Восемнадцать лет прошло… С тех пор они ни разу не виделись. Сейчас Медведев удивлялся, где он тогда нашел силы, чтобы ни разу даже не попытаться увидеть Оксану около ее работы. Тем большим шоком было для него ее появление, он почему-то со страхом подумал, что Светлана обо всем догадается, если хотя бы раз услышит, как Оксана с ним разговаривает. Весь вечер Вадим притворялся, что спит. Не зная, о чем говорить с Оксаной, он не хотел общаться с ней и почти боялся ее. Ночью Медведев практически не спал – стоило только задремать, начинали сниться сны о прошлой жизни, прежде всего Оксана и все, что было с ней связано. Он просыпался в тоске и тревоге, учащенный пульс фиксировали датчики; видя это, Оксана подходила к нему, спрашивала, что с ним.
— Ничего, уйди, — гнал ее Вадим.
От присутствия Оксаны становилось еще хуже, столько всего разбередила она в душе и в памяти, сама того не желая.
— Что ты не спишь? — Оксана ласково гладила его по плечу. — Болит что-нибудь? Давай укол поставлю, сразу пройдет.
— Нет, не нужно, — почти стонал в ответ Вадим, думая про себя: «Душа болит! Какое лекарство от этого поможет?»
— Попить, может, принести? Или, хочешь, просто посижу с тобой, пока все спокойно.
— Не нужно ничего, оставь меня в покое! — Вадим недоумевал, почему Оксана не понимает, что он не хочет ее присутствия.
— Если что понадобится, вызови, я приду, — Оксана, вздохнув, вышла из бокса и больше в эту ночь Медведев ее не видел.
Утром пришла Света.
— Ты медсестру, которая вечером и ночью дежурила, видела? Говорила о чем-нибудь с ней?
Вопрос Вадима показался девушке немного странным.
— Конечно, как же без этого? Она мне дежурство передала, рассказала, что за это время произошло. В соседний бокс девочку после автокатастрофы привезли – у нее травмы аналогичные твоим, тоже все переломано, порвано, сутки ее оперировали, неделю лежала в реанимации без сознания, — Света вздохнула. — Ты-то как сегодня, Дим?
— Все так же. — Медведев недовольно дернул щекой. — Все, что со мной, — он подчеркнул последнее слово, — могло произойти, уже произошло, больше я ничего не жду.
Светлана поняла, что настроение у Вадима угнетенное, и, не говоря ни слова, стала умывать его. Он тоже молчал и сосредоточенно думал о чем-то, похоже, не очень приятном.
«Сейчас будет морока с едой», — Света решила запастись терпением и пошла за завтраком. К ее возвращению настроение Медведева переменилось, и он задал ей неожиданный вопрос:
— Светлаша, ты где так хорошо в шахматы научилась играть?
Света на мгновение просто потеряла дар речи.
— Димка, с чего вдруг ты решил об этом спросить? И откуда ты вообще знаешь, что я умею?
— Вспомнилось, как ты с папой в шахматы играла, и он тебе две партии подряд проиграл.
Света изумилась:
— Поразительно! Я об этом давным-давно забыла и не вспомнила бы никогда, если бы ты не сказал.
— И все-таки, где? — Вадим сам не знал, почему это его так интересует.
— Если не поешь, не скажу!
— Ты – как моя мама! В детстве она кормила меня кашей только под угрозой не пустить во двор, а теперь ты пользуешься этими же приемами. Не стыдно так обращаться с полуживым, а точнее, с полумертвым человеком?
— Ни капельки, когда этот якобы полумертвый субъект так себя ведет! — Светлана сердито сверкнула глазами, но тут же ласково улыбнулась. — Димка, пожалуйста, хоть немного поешь. Не будешь есть, где найдешь силы со мной ругаться?
— Я больше никогда в жизни не буду с тобой ругаться, — Вадим виновато посмотрел на нее.
— Ой ли? Ну, так и быть, поверю! — Света точно таким же жестом, как Оксана, погладила его по плечу.
Медведев блаженно прикрыл глаза, таким нежным было прикосновение легкой Светиной руки. Но идиллия тут же закончилась – в губы ткнулась ложка с жидкой овсянкой. Вадим покорно открыл рот и с преувеличенной мукой на лице кое-как проглотил кашу.
— Рассказывай, — начал он торговаться. — Каждая ложка в обмен на сказку!
В синих глазах появился отсвет хитрой усмешки. Светлана молча поднесла к губам Медведева еще одну ложку. Он поморщился, но съел эту порцию, ничего не сказав.
— Сначала мне папа показал, какие фигуры как ходят, а потом меня отдали в шахматный кружок во Дворце пионеров, — Света вздохнула: — Больше меня никуда не хотели брать.
— Почему, Светлаша? — Вадим удивился печали, прозвучавшей в ее голосе.
— Как почему? Куда меня еще могли взять? В балетную студию? В спортивную секцию? — Света усмехнулась. — Ты разве не помнишь, какая я была? Маленькая, круглая, неуклюжая. Кому охота возиться с таким неперспективным ребенком? — Она мимоходом скормила Медведеву сразу две ложки. — Не скажу, что я горела желанием чем-то таким заниматься, но мне хотелось общаться с другими детьми. В садик я не ходила, что мне оставалось? Только игры во дворе с другими несадичными детьми, но таких было всего двое и не моего возраста, а намного младше. Общение с родителями? Это все-таки немножко не то. Мне иногда было очень одиноко, пока я не пошла в школу и не подружилась с твоей сестрой.
— Бедная моя девочка, как же тебе было обидно! И я, как придурок, тебя дразнил… Прости меня! — Вадим представил себя в подобной ситуации; он, наверное, огрызался бы еще и не так.
— Да я давно об этом и думать перестала! Мало ли что когда было?
— А музыке тебя родители учить не захотели?
— Хотели. Но ни в музыкальную школу, ни даже в хор меня тоже не взяли – сочли, что у меня ни слуха нет, ни голоса.
— Не верю. — Вадим отказался от очередной ложки: — Давай прервемся, я устал.
— Не веришь, что у меня музыкальных способностей нет? — Света улыбнулась. — Напрасно, если я вдруг запою, то, в лучшем случае, ты просто не узнаешь ни одну мелодию.
— А в худшем?
— По-моему, не стоит проводить такие эксперименты. Последствия могут быть непредсказуемы! — Света тихо рассмеялась. — Уж если нет способностей, то нет. — Она пожала плечами. — Буду других слушать, тебя, например.
— Меня?! — У Вадима челюсть просто отвисла от изумления. Светлана воспользовалась моментом и сунула ему в рот ложку каши. — Откуда ты об этом знаешь? Кто проболтался? — спросил Медведев, проглотив овсянку.
— Вот уж не думала, что это такая тайна!
— Да не тайна, а просто ничего особенного. У Ильи голос гораздо лучше, я ему в подметки не гожусь.
— Ладно, не скромничай. Про твои таланты в институте легенды ходят. — Вадим вздрогнул, представив, что о нем могли наговорить Свете, и попытался по ее глазам понять, что именно, но она тут же добавила: — Да я и сама слышала, как ты поешь.
— Когда это было? — Вадим был ошарашен настолько, что машинально съел несколько ложек подряд.
— Давно, Дим, ты еще в институте учился. Дома у вас какие-то посиделки были, меня ты тогда просто не заметил, пока не натолкнулся в коридоре, когда собрался уходить куда-то с ребятами. Гитара за спиной, джинсы в обтяжку, волосы – роскошная такая шевелюра – глаз не отвести! А сейчас что? Зачем так коротко стрижешься? Ведь на тифозного пса похож!
— Издеваешься? — слабо простонал Вадим.
— Конечно! — Светины глаза над маской заискрились от смеха. — И еще зубы тебе заговариваю. Ты с приправой из моих басен с целой тарелкой овсянки справился. Давай-ка еще и кисель осилим.
— Потом, Светочка, больше не могу – нет сил, да и ночью плохо спал. — Вадим и вправду еле ворочал языком, такая усталость вдруг навалилась на него.
— Поспи сейчас, я тебе уколы поставлю и не буду больше тормошить.
Медведев, хоть и впал в полузабытье, отчетливо вспомнил ту встречу, о которой говорила Светлана. Ему было девятнадцать и, разумеется, на двенадцатилетнюю пигалицу он не обратил никакого внимания, тем более, что та выглядела лет на десять, самое большее. Ленка была выше почти на целую голову и казалась намного старше своей подружки; она уже превращалась в девушку, а Светка была еще настоящим ребенком. И именно перед этим ребенком из кармана куртки, когда Вадим искал ключи, вывалились пачка сигарет и несколько презервативов. Отец, который был свидетелем этого происшествия, щелкнул его по затылку: «Спрячь подальше свое барахло!» Ленка ехидно захихикала, а Света с простодушным, как показалось тогда Вадиму, любопытством разглядывала плоские квадратики из фольги, упавшие на половик. Однако он почему-то страшно смутился от этого по-детски наивного взгляда и лихорадочно начал собирать их и запихивать обратно в карман.
