Владимир Головин - Бронзовый топор
Он быстро вскарабкался. По дну ущелья катился пенистый поток. Узкой полосой, усыпанной галькой и гладкими, черными камнями, Чал прошел вверх до первого поворота и остановился. Странное чувство овладело им: никто до него не проходил здесь…
Словно ветер толкнул его в спину — он зашагал вперед, внимательно вглядываясь в глубину извилистого, насыщенного влагой ущелья.
За очередным поворотом открылось озеро, окруженное белыми скалами. Из множества пещер и расселин вытекала вода, наполняя ущелье тихим журчанием. Озеро казалось черным. Чал ступил в него и невольно отдернул ногу — вода была ледяная. Пробираясь вдоль скал, он видел в глубине пещер и в расселинах огромные глыбы льда. В одной из них что-то белело. Он подошел ближе и вздрогнул: из ледяной глыбы на него глядел человеческий череп. Сквозь челюсти струилась вода, казалось, они шевелятся… Много костей повидал Чал на своем недолгом веку, но такого волнения они никогда в нем не вызывали. Откуда здесь череп — в царстве льда? Скошенный лоб, над глазницами бугры… Что за племя жило в этих ледяных пещерах? С трех сторон владения ланнов окружают живые люди, а с этой стороны — мертвые. Может, жители этих пещер охотились у Зеленого Озера на туров и оленей? Или на мамонтов?..
За озером дно ущелья было сухим. Посредине — широкая песчаная дорожка, русло бывшего ручья. Еще один поворот, уже виден выход из ущелья. Сейчас он увидит таинственную ледяную страну, первый из ланнов. Может, там — край земли, можно потрогать рукой небо?..
Он остановился на краю обрыва — внизу расстилалась залитая солнечным светом зеленая равнина, уходящая за горизонт, по ней медленно передвигались стада зубров, туров, оленей… Голова кружилась от чистого, ни с чем не сравнимого запаха тающего льда.
С того места, где стоял Чал, когда-то низвергался водопад — внизу блестело озеро. По каменным уступам можно спуститься к воде. Он еще раз окинул взглядом равнину и рассмотрел вдали над горизонтом узкую мерцающую белую полоску — новую границу ледяной страны.
Мир оказался богаче и обширнее, чем думали ланны. И первой мыслью Чала было — остаться здесь навсегда.
Клара Моисеева
Волшебная антилопа
«Сын Леопарда победил!» Весть об этом передавалась из уст в уста, и вскоре вся степь узнала об этом. О победе юноши, которому впервые доверили отряд лучников, говорили повсюду. У костров, где женщины готовили пищу, на пастбище среди пастухов, и даже дети, бегающие взапуски с крошечными ягнятами, и те рассказывали друг другу о великом событии.
— Он угнал огромное стадо! — повторяла Дочь Антилопы, старая, безобразная женщина, которую нередко называли Сломанный Нос.
Еще в детстве она попала под копыта разъяренного быка, и когда дождь обмыл ее окровавленное лицо, оказалось, что нос сломан и повреждена кость правой щеки. Дочь Антилопы была безобразной, но властной и уверенной в себе женщиной. Ведь старейшина племени Старый Леопард приходился ей родным братом, а сын Старого Леопарда — племянником.
Старая женщина взобралась на самый высокий холм и, прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца, вглядывалась в даль. Она хотела первой увидеть небывалое.
— О женщины! Я вижу темную лавину. Клянусь, она превратится сейчас в стадо быков, коров и буйволов! Они несутся сюда подобно урагану. Такого я еще никогда не видела! Пусть гром снесет мне голову, если я не вижу впереди всех своего племянника. Сын Леопарда самый отважный из лучников!
Женщины и дети бежали к холму, торопясь посмотреть на удивительное зрелище. Голые, лишь прикрытые небольшими фартучками из мягкой телячьей шкуры, с бусами из диких ягод и коровьих зубов, белеющих на черных телах, с курчавыми головами, молодые женщины были очень привлекательны. Но прекрасней всех была внучка колдуньи. Она была тоненькая и стройная, а глаза у нее были большие и влажные, как у газели. Вместе с нею прибежали подруги — целая стайка крикливых, веселых девушек. За ними приковыляли старики и старухи, побросав в пещерах маленьких детей, которые копошились в мягкой траве, кричали и заливались слезами.
— Он достоин почестей и похвал! — кричала Дочь Антилопы. — Сегодня я отдам ему головной убор из белых перьев священной птицы. О женщины! Он будет очень красив в этом удивительном наряде! Вы не видели, как разукрашено его тело? А я видела. Такого нет даже у старейшины племени. Всмотритесь в кривые линии, сделанные искусной рукой. Вы увидите волшебную антилопу, головы птиц и быков. О женщины, вы еще не знаете, как это украшает и придает мужество охотнику!
Дочь Антилопы ткнула рукой в грудь Маленькую Газель, так что та едва не упала. Девушка вздрогнула и робко подтвердила:
— Ни у кого нет подобного! Никто не знает, как это делается. Я всех спрашивала. Даже моя бабка, старая колдунья, не умеет этого делать.
— Не знают? — усмехнулась старуха. — Откуда вам знать? В нашей степи никто этого не знает. А вот мой племянник нашел человека, который все знает и все умеет!
— А ты видела, что у него изображено на груди? — спросила женщина с младенцем на спине. — Ты можешь сказать нам, на что это похоже? Все говорят об этом, а никто ничего не видел. Ведь твой племянник не позволяет подойти близко. Почему он не дает нам потрогать это изображение?
— Чего захотели! Потрогать изображение, наделенное колдовской силой! Ты хочешь, чтобы он лишился своей великой силы? А кто пригнал для нас это стадо? Кто, женщины?
Вопли безобразной старухи пугали женщин, но в то же время внушали величайшее уважение к Сыну Леопарда, который обрел колдовскую силу.
— Я давно вижу, что кривые надрезы на ваших лицах и животах не помогают вам получить большую добычу! — кричала Дочь Антилопы. — Клянусь силами небесными — громом и молнией, ливнем и водопадами, — никто не сможет превзойти отважного!
Вперед пробилась старая колдунья по имени Горькая Трава. Она знала целебные травы и заклинания, умела делать надрезы на теле, приносящие удачу.
Растолкав девушек, колдунья закричала:
— Не клянись, Дочь Антилопы! Не ври, Дочь Антилопы! Наши юноши и девушки умеют стрелять из лука и бросать копье. Разве моя Маленькая Газель не притащила вчера барашка? А у нее на груди те самые кривые надрезы, в которые ты не веришь. Я хорошо делаю надрезы, они помогают. Я и тебе их делала. Как бы люди чужого племени узнали тебя, Дочь Антилопы, если бы не глубокие рубцы, говорящие о нашем древнем племени! Мы родились вместе с землей и травами, давным-давно, а тогда уже были рубцы на лицах наших предков. Ты старая хвастунья! Я рада, что бык сломал тебе нос! Я ему велела…
— О женщины! Я проткну ее копьем!
Дочь Антилопы кинулась к колдунье и стала таскать ее за длинные седые космы. А женщины хохотали, хватались за бока, раскачивались из стороны в сторону и подзадоривали безобразную старуху. Тут к ним подскочила Маленькая Газель. И хоть с виду она была хрупкой, руки у нее были сильные. Она оттащила свою бабку, которая не переставала вопить и проклинать Дочь Антилопы. И тогда безобразная старуха, взобравшись на вершину холма, стала снова рассказывать о том, как силен и отважен ее племянник и что нет ему равного в степи.
— Если бы ему сшили одежду из шкур самых редких животных, — говорила она, — если бы собрали перья самых пестрых птиц, ничто не смогло бы сравниться с красотой его наряда. И этот редкостный наряд обладает такой великой силой, что небольшой отряд лучников смог угнать целое стадо…
Стадо приближалось к загону, и, видя, как велика удача молодых лучников, люди внимательно прислушивались к словам властной женщины, умеющей подчинять себе. Каждой матери хотелось бы наделить своего сына магической силой и бесстрашием. А если таинственные знаки, сделанные на теле охотника, помогают лучше, чем кривые надрезы, сделанные колдуньей, то зачем тогда делать их? Надо научиться делать такие же удивительные знаки. Но как?
Он и в самом деле был красив, Сын Леопарда. Его гибкое, стройное тело, украшенное причудливым рисунком, вызывало восхищение женщин и зависть мужчин. Все было загадочным. И хоть прошло два новолуния с тех пор, как люди увидели эти знаки на теле юноши, а в степи только и говорили о них. В каждой семье вспоминали тот день, когда Сын Леопарда вдруг скрылся, а потом вернулся в свою хижину и отец с трудом его узнал.
— Кто это сделал? — спросил он, ткнув палкой в грудь сына. Старик сидел на корточках и отделывал наконечники стрел.
Рисунки на теле юноши настолько поразили его, что он вскочил, захлопал в ладоши, запрыгал вокруг сына и стал бормотать заклинания.
— Не верю… Это мой сын? Или все это мне кажется? Такого я еще не видел! Я, который все знает и все видит…
Старик пристально вглядывался в рисунок на теле сына и цокал языком от восторга. Что и говорить, Старому Леопарду очень хотелось видеть в своем сыне существо необычное, способное возвыситься над другими, но не над ним. Пусть была бы удача сыну, но он бы никогда не позволил, чтобы сын превзошел его в чем-либо. А ведь старик нередко думал о том, что ему недолго уже быть старейшиной племени и что кто-то должен его заменить. Но кто может его заменить? Только самый удачливый в охоте. А может ли быть хорошая охота без колдовства, без заклинаний и наговоров?
