Ментаты Дюны - Герберт Брайан

– Тогда страх за судьбу вашей школы, – сказала она. – Вы боитесь, что за ваши преступления Манфорд ее уничтожит.

После долгого напряженного молчания, показавшегося вечностью, Гилберт сказал:

– Манфорд обещал не причинять вреда школе и моим ученикам. Но, возможно, вы правы, сестра Вудра, возможно, я боюсь за их безопасность.

– Вы беспокоитесь только из-за вашей подлинной личности. Вы Гилберт Альбанс с Коррина. Вы подопечный робота Эразама. Вы враг человечества.

– Я не враг человечества, – сказал он, но не стал отрицать остального.

Манфорд уставился на него.

– Это невозможно. – Взгляд его стал еще более напряженным, словно Манфорд, как скальпелем, вскрывал им тайны директора, разрезая глубоко. – Но я вижу, что это правда.

Гилберт долго молчал, потом повернулся к вождю батлерианцев и кивнул.

– Да, человек на этом снимке – я, и мне больше ста восьмидесяти лет.

Даже император должен завоевать уважение, прежде чем рассчитывать на него.

Когда Тареф, одетый в форму службы техобеспечения, прибыл на борт императорского баркаса, его сопровождал призрак Манфорда Торондо.

Совсем недавно он праздновал убийство вождя батлерианцев в Арракис-Сити и с удовольствием докладывал о нем директору Венпорту. Но затем начались мучения: ночью в кошмарах он снова слышал выстрел из пистолета, крики толпы, видел лежащее на пыльной улице безногое тело. Мертвое. Череп жертвы размозжен, кровь и мозг разлетелись во все стороны.

Мертвый!

Манфорд не мог выжить. Однако он вернулся живехонек. Вождь батлерианцев заявил, что на нем божье благословение, бог сделал его неуязвимым, и Тареф видел доказательство этого утверждения. Его представление о Вселенной коренным образом изменилось.

Жизнь в пустыне трудна и ценится невысоко, и Тареф был знаком с убийством… хотя никогда не принимал этого так близко к сердцу. Люди на борту кораблей «Эсконтран», которых он отправлял в бездонную пустоту Вселенной – даже они были просто далекими жертвами несчастного случая. Теперь директор Венпорт хотел, чтобы он сделал то же самое с императорским кораблем. Но это Тареф опять принял близко к сердцу – как убийство Манфорда Торондо. Еще одно важное имя, важная особа, глава империи, человек, наделенный такой властью, что по своему капризу может присвоить весь Арракис.

Третий сын наиба, Тареф не был важной фигурой в своем племени, но всегда презирал статусы, потому что ими определялись вещи, к которым он был равнодушен. Директор Венпорт предложил ему покинуть Арракис – а теперь вернуться туда и заплатить за это. По-своему цена очень высокая. Но еще одно дело – и он будет свободен. Директор Венпорт обещал, что на этом его обязательства закончатся.

Согласно приказу Венпорта император Известной Вселенной по дороге домой исчезнет навсегда.

Взяв диагностические инструменты, Тареф вместе с двумя механиками из Арракис-Сити, которых он видел впервые, прошел в машинное отделение. Спутники не знали о его особом поручении. Директор Венпорт доверял только ему и постарался внушить Тарефу, насколько опасна, но и насколько важна его миссия.

Призрак Манфорда Торондо насмехался над ним:

– Ты снова пытаешься убить великого вождя, и опять у тебя ничего не выйдет, поэтому что этого не хочет сам Господь. Ты орудие Господа, а не этого злого человека.

– Ты не можешь со мной разговаривать, – вслух пробормотал Тареф. Гул двигателей заглушил его слова. Машинное отделение, огромное и сложное, было загромождено двигателями обоих типов. Баркас практически опустел: вся свита императора его покинула. Тареф вслух сказал в пустоту: – Ты даже не настоящий мертвец.

– Потому что ты оплошал, – ответил голос. Это не был призрак, не мог быть призрак. Это была совесть Тарефа, его воображение.

Он прошел к сверхсветовым двигателям и к диагностическим панелям свертывания пространства, похожим на установленные на кораблях «Эсконтран», тех самых, которые он выводил из строя на Джанкшн-Альфе. Не обращая внимания на голос, он выбрал инструменты, покопался в муфте одного из двигателей, потом внес изменения в программу. Какой бы двигатель теперь ни выбрал пилот при старте, навигационные расчеты будут ошибочными.

– Я никому не служу, – сказал Тареф. – Я сам принимаю решения.

Призрак Манфорда счел это замечание забавным и рассмеялся в голове Тарефа.

– Считай себя каким угодно сильным, но, если задумаешь пойти против божьей воли, все равно ничего не получится.

Чувствуя, что у него сводит живот, молодой человек передумал. Он разглядывал панель управления; ему не хотелось, чтобы, кроме призрака Манфорда, его преследовал еще и призрак императора.

Да какое ему до этого дело? Что жителю пустыни межпланетная политика? До того как оставить свой сиетч, Тареф никогда не думал об императоре Коррино и даже не слышал о Манфорде Торондо.

Батлерианское движение не имело никакого отношения к вневременному существованию пустыни, и император Сальвадор с его стремлением прибрать к рукам все операции с пряностью тоже. Будет ли контроль императора лучше управления инопланетных промышленников? Тареф не понимал стремления директора Венпорта к богатству и власти. Если у человека есть все, что еще ему нужно?

И Тареф решил больше не быть марионеткой в чужих руках, не выполнять ничьи приказы.

Ему не терпелось вернуться в чистоту пустыни, и он собрал инструменты, лишь частично выполнив работу, без «резервной порчи», которую обычно обеспечивал. Того, что он сделал, все равно было достаточно, чтобы отправить корабль в глубокий космос, и пилот никак не сможет добраться до обитаемых планет. Тареф первым сел на возвращающийся шаттл. Довольно. Остается отправить последний отчет директору Венпорту.

Император Сальвадор отдал несколько распоряжений и сейчас показывал себя с самой худшей стороны. Джозеф едва сдерживался.

То, что было задумано как простое посещение полей с пряностью, превратилось в сложную и громоздкую операцию, словно вторжение на враждебную планету. При виде такой подготовки Джозефу хотелось кричать, но он продолжал улыбаться. С более трудной задачей он еще не сталкивался.

Император, опустошив двор на Салусе Секундус, привез на борту имперского баркаса сотню человек свиты и теперь погнал эту толпу на пустынную планету. Джозеф не думал, что император их всех потащит в пустыню, но Сальвадор оставил на баркасе только горстку недовольных чиновников, вероятно, тех, кто чем-то его рассердил за три недели полета на Арракис.

От нападения бандитов в пустыне императора, кроме придворных и советников, должны были защищать свыше сотни солдат.

– Мудрое решение, сир, – сказал Джозеф. – Операции с пряностью обходятся дорого, и, хоть у меня есть свои войска, подкрепление никогда не помешает.

Сальвадор потрепал его по плечу.

– Не хочу критиковать ваши меры защиты, директор, но моя охрана гораздо лучше.

Однако, совсем недолго понаблюдав за солдатами императора, Джозеф понял, что они подготовлены хуже, чем его военизированные формирования.

– Я уверен, вы правы, сир.

И в тысячный раз подумал, насколько лучшим императором был бы Родерик.

По словам Сиобы, Орден сестер установил, что цивилизации грозит серьезная опасность, если позволить этому идиоту иметь потомство, и поэтому незаметно стерилизовал его. Но теперь у Джозефа появилась возможность более кардинально решить эту проблему и спасти не только будущее, но и настоящее.

Для посещения пустыни понадобился большой шаттл; пассажирам подавали закуски и выпивку, а две молодые женщины развлекали их игрой на балисетах. Шаттл летел над дюнами, огибая Арракис-Сити и по приказу Джозефа не оставляя никаких следов. На орбите сокращенный экипаж баркаса поддерживал постоянный контакт с группой императора; те, что остались на борту, страшно досадовали: они не участвуют в таком развлечении.