Дональд Маккуин - Ведьма
Сегодня звуки ударов стали о сталь и возбужденные мужские крики притягивали его к себе, как звук журчащей воды притягивает к себе жаждущего.
Помещение для переодевания представляло собой длинное приземистое сооружение на краю тренировочного поля. В торцах имелось по двери, вдоль стен через равные небольшие интервалы располагались окна. Внутри помещение было таким же угрюмым, как и снаружи. Повседневная одежда воинов помещалась в грубые полотняные мешки, висевшие на вбитых в стены крюках. Тренировочные доспехи, если их не надевал Волк, были аккуратно сложены под пустым мешком. После вчерашней бури стояла прекрасная погода. Помещение продувалось крепким ветерком. Через окна в него врывались золотистые столбы солнечного света.
Налатан натянул плотную хлопковую фуфайку, поверх нее тяжелую кожаную куртку с тонкими защитными стальными пластинами. Металлические полоски были и на кожаных штанах. Затем настала очередь стального шлема Оланов с кожаной подкладкой. Налатан его ненавидел. В нем было жарко. Прикрывавший шею и уши кожаный колпак плохо пропускал звуки, но создавал какой-то отдаленный раздражающий рев. С ворчанием он завязал шнурки шлема под подбородком. Налатан был вынужден признать, что шлем несколько раз спасал его от головной боли. И, наверно, от нескольких шрамов. Наконец негнущиеся рукавицы, в которых можно было держать только пику или мурдат.
Надевая левую, Налатан царапнул свежий ожог на своей ладони. Он поморщился больше от досады, чем от боли.
Его личное оружие стояло у стены, забытое на долгие недели. С чувством вины Налатан взял в руки меч и боевой посох. Стоя один в залитом солнечным светом помещении, Налатан вспомнил, как однажды танцевал с оружием. Был жаркий праздничный день. За ним наблюдала Тейт. Музыкант заставлял барабан звучать в ритме биения его сердца. Налатан вспомнил, как трудно было танцевать на песке. Ликующая в его сердце любовь рассмеялась над этим препятствием и сказала:
— В таком случае ты будешь летать! Тебя ничто не может остановить! — И Налатан летал. Потому что Тейт была рядом с ним.
Меч в его правой руке позвякивал о посох, когда Налатан выходил на улицу. Его окликали улыбающиеся друзья. Он отвечал на их улыбки, произносил приветствия, отзывался на их грубоватый юмор.
Им нельзя было позволить увидеть кровавого разъяренного зверя, таившегося в нем.
К Налатану подошел его давнишний приятель-десятник.
— В моей десятке новичок, с которым тебе следовало бы познакомиться. Из баронства Фин. Ты знаешь, это одна из старых территорий Харбундая. Он любит рассказывать о боях с Ква. У него несколько шрамов.
В голове Налатана промелькнула какая-то мысль.
— Вот как? Пусть паренек посмотрит, пока я потренируюсь с кем-нибудь более подготовленным.
Десятник было заколебался, но снова взялся за свое:
— Парнишка видел, как ты сюда шел. Он спросил, не служит ли тебе посох палкой для ходьбы? Вся десятка слышала это, Налатан.
Ничто не могло быть более опасным, сказал сам себе Налатан. Вызов от храброго болвана. Ждущие развлечения мужчины. Он проклинал дурачка, вынуждавшего его нанести удар.
— Давай его сюда!
— Какое ему дать оружие?
— Любое, которое он в состоянии поднять!
Все тренировавшиеся Волки окружили Налатана, подобно листьям, подхваченным водоворотом. Десятник, за которым шел его новобранец, едва пробился к нему. Налатан вздохнул при виде бросившего ему вызов юноши. Рослый, плотно сбитый, но с еще по-юношески не сформировавшейся мускулатурой, парнишка был настолько же нервным, насколько и гордым. Это сочетание давало неуверенную агрессивность, подействовавшую на измотанные нервы Налатана, как соль на рану.
Монотонно повторили правила схватки. Налатан окинул взглядом своего противника.
Юноша бросился вперед, восполняя храбростью зачатки техники. Парируя его атаку, Налатан отметил, что тот пытался нанести колющий удар. Большинство фермеров наносило рубящие удары, будто рубили кустарник. Налатан легко сделал ложное движение мечом и нанес противнику резкий удар по шлему шаром на конце своего посоха.
У того подкосились колени и смешно расширились глаза, из уголка рта показалась блестящая струйка слюны и потекла на куртку.
— Лучше тренируйся, как велят твои начальники, — сказал ему Налатан. — Ты храбр, но еще не готов.
Налатан отвернулся. Он дышал чуть легче, чем после разговора с Сайлой.
Предупреждением Налатану послужила вдруг нависшая тишина. Свист меча, мелькнувшего над его увернувшейся от удара головой, опередил крики ужаса собравшихся. Упав, Налатан мгновенно перевернулся и вскочил на ноги с мечом, готовым к нападению, и посохом, изготовленным к обороне.
Взревев, юноша прыгнул вперед.
Зверь в груди Налатана радостным рыком приветствовал свое освобождение. Лязг стали о сталь был сладостной, возбуждающей музыкой. Налатан отступал, изредка нанося удары только для того, чтобы предотвратить колющие удары противника. С каждым мгновением уверенность молодого человека росла.
Мало-помалу новобранец стал понимать, в каком затруднительном положении он оказался. Зверь в душе Налатана торжествующе бушевал и выл.
От окруживших их воинов слышался возбужденный гул. Налатан двинулся вперед, и они подбадривающе закричали, высказывая свое презрение потерявшему инициативу. Налатан теснил юношу. Ослабевший, поставленный в тупик навязанной ему манерой ведения боя, он дико размахивал мечом, едва успевая отбивать сыпавшиеся на него удары.
Налатан как будто играл с ним. Выпады его меча останавливались в волоске от тела противника. Посох в руках Налатана гудел. Шар с треском опускался на шлем юноши, колени которого гулко ударялись о кожаный щит. Наконец холодным расчетливым ударом Налатан ударил посохом по руке юноши, державшей меч.
Лицо того перекосилось от боли, и юноша отступил, шатаясь. Покачиваясь, едва стоя на ногах, он ждал, слишком молодой и храбрый, чтобы признать свое поражение. Тяжело дыша, он вымолвил:
— Я еще на ногах. Ты не победил, если я на ногах!
Теперь Налатаном полностью завладел сидевший в нем зверь.
Налатан стал кружиться вокруг юноши, внимательно его разглядывая. Это был хладнокровный выбор цели. Все затаили дыхание.
В глазах юноши стояли непролитые слезы растерянности, решимости и просто страха. И все же, прихрамывая, он двигался перед Налатаном.
— Налатан! — прозвучал женский голос. — Ты выглядишь как никогда хорошо! Ты уже закончил эту тренировку?
Налатан медленно выпрямился из боевой стойки, не сводя глаз с противника. Посох был готов нанести удар, меч направлен на новобранца.
— Нила?!
— Проезжала мимо и заметила, что что-то происходит. Я была уверена, что ты окажешься в центре событий, и поэтому подъехала ближе.
Осторожно отступив на шаг, Налатан спросил:
— Ну что, парнишка, закончим?
На свободное пространство выскочил десятник. Встав перед новобранцем, он обратился к Ниле:
— Парнишка так устал, что не может разговаривать, Налатан. С него достаточно. И всем нам тоже.
Его последние слова, которые он произнес опустив глаза, прозвучали как мольба. Волки поспешили утащить юношу подальше, пока язык не навлек на него беду.
Обращаясь к Волкам, Налатан произнес:
— Запомните то, что вы видели. Атака приносит победу отрядам. Оборона приносит победу отдельным воинам. Никогда этого не забывайте!
Налатан повернулся к Ниле и едва совладал с удивлением, заметив рядом с ней Джалиту, сидевшую на другой лошади. Нила ослепительно улыбнулась. Казалось, что яркое послеполуденное солнце засияло еще сильней. Она была одета в тяжелую шерстяную накидку темно-синего цвета, прошитую еще более темными фиолетовыми нитями, отражавшими свет. От этих нитей казалось, что ее накидка все время переливалась. Гриву золотых волос окаймлял отброшенный назад капюшон.
Джалита тоже улыбалась. Налатану на ум пришли мысли о шепоте, столь тихих песнях, что можно было усомниться в их реальности. Джалита была в капюшоне, из-под которого выбивались отдельные пряди блестящих черных волос. Они трепетали на ветру, резко выделяясь на фоне белого капюшона.
— Я тебя искала, — сказала Нила. — Гэн просил передать, что хотел бы встретиться с тобой. Ты свободен?
— Прежде мне нужно принять ванну и переодеться. Я присоединюсь к вам в замке.
— Ну что же. Вперед! Я передам ему, что придешь.
Джалита задержалась. Налатан избегал смотреть в ее сторону, чувствуя на себе ее взгляд. Она ждала, пока он повернется. Джалита улыбнулась, правой рукой заправив выбившиеся пряди волос под капюшон. Под ее взглядом Налатан потерял самообладание.
Неожиданно в Налатане снова проснулся демон, требовавший убить наглого юнца. Но теперь он шептал. Соблазнял. Говорил о скрытности и таинственности, о мягкой темноте. Он пел о наслаждении, о вожделении, подобном пламени.
