Дональд Маккуин - Ведьма
— Ну что же. Вперед! Я передам ему, что придешь.
Джалита задержалась. Налатан избегал смотреть в ее сторону, чувствуя на себе ее взгляд. Она ждала, пока он повернется. Джалита улыбнулась, правой рукой заправив выбившиеся пряди волос под капюшон. Под ее взглядом Налатан потерял самообладание.
Неожиданно в Налатане снова проснулся демон, требовавший убить наглого юнца. Но теперь он шептал. Соблазнял. Говорил о скрытности и таинственности, о мягкой темноте. Он пел о наслаждении, о вожделении, подобном пламени.
Джалита улыбнулась еще шире — манящей, призывной улыбкой.
Глава 63
Налатан вышел из раздевалки. Был удивительно красивый закат. Пламенели неровные зубцы вершин Китовых Гор. Поля, леса, вся земля Олы были окрашены в теплые золотистые тона. Казалось, пушистые облака светились теплом, хотя кристально чистый воздух был холоден.
Налатан удивился, на первом же повороте дороги столкнувшись с десятником, за которым стояли его воины. Рука Налатана невольно легла на рукоять меча. Десятник показал свои пустые руки.
— Я не собирался застать тебя врасплох, Налатан. Я только хотел с тобой немного поговорить. Мы все видели, как ты расстроился, когда Ботул позволил своему языку опередить разум. Я думал, ты его убьешь. Я рад, что ты этого не сделал. Мне не следовало передавать тебе его глупые речи. Я хочу его воспитать как следует. Это моя работа, но я решил переложить ее на тебя. Это было ошибкой. Поэтому не держи на него зла за то, что произошло. Он хороший человек. Он не виноват в том, что случилось.
Какое-то время Налатан молчал — он просто не знал, что сказать. Наконец он обратился к Ботулу:
— Ты один из храбрейших людей, с которыми мне приходилось встречаться. Талантливый. Целеустремленный. В один прекрасный день ты меня победишь. Но вот этот, — и он кивнул в сторону десятника, — храбрее нас двоих вместе взятых!
Все десять воинов разинули рты. Налатан продолжил:
— Он принимает на себя твою вину. И мою. Он лидер не только потому, что умеет обращаться с оружием или силен, как бык. И не из-за тех проклятий, которыми щедро вас осыпает, пока превращает в настоящих Волков. Он лидер потому, что всегда знает, как правильно поступить. Все, чему вы научились от меня или Ботула, можно было бы узнать от двух диких быков. Но если вы что-то поняли, то только благодаря этому человеку. — Налатан увернулся от остолбеневшего десятника прежде, чем тот успел вымолвить хоть слово.
У дверей в главный зал замка Налатана встретил караульный, который проводил его в небольшую боковую комнату. Гэн сидел за длинным массивным столом. Его кресло было сделано из светлого, почти медового цвета дерева, украшенного темными завитушками. Подлокотниками служили резные прыгающие тигры с зубами из слоновой кости и глазами из красных камней. Высокая спинка кресла была украшена большим изображением рычащей головы тигра.
Несмотря на ревущий в камине огонь, в комнате было холодно. Поверх обычной одежды Гэн натянул толстый шерстяной свитер, явно связанный кем-то из его почитателей. На ярко-красном фоне по диагонали были изображены желтые мурдаты. Увидев Гэна, вырядившегося столь ярко, Налатан удивленно поднял брови. В шаге от Гэна стояла Сайла, похожая на угрюмую тень. По ее виду было понятно, что она не забыла о своем разговоре с Налатаном.
У камина грелся Леклерк, одетый в темную плотную шерстяную куртку. За дальним концом стола сидел Эмсо, улыбнувшийся вошедшему Налатану.
— Не надеялся, Налатан, что ты так быстро явишься, — сказал Гэн. — Я хотел позже рассказать тебе о нашем собрании. Но, раз ты уже здесь, мы вместе обсудим новости.
Леклерк приблизился к столу. Налатан отметил, что Эмсо просто переступил с ноги на ногу, но не тронулся с места. Налатану бросилась в глаза домотканая шерстяная рубашка Эмсо, в которую были вплетены нити разного цвета и разной толщины. Вся она была усеяна узелками в тех местах, где ткачихой связывались порванные нити. Обрезки кости заменяли пуговицы. Его кожаные штаны были аккуратны. Все вместе производило впечатление нарочитой простоты.
Как ни странно, седая борода Эмсо была аккуратно подстрижена. Более того, Налатан заметил, что впервые Эмсо причесан.
Голос Сайлы прервал наблюдения Налатана. Все, о чем она говорила, было ему уже известно: имевшийся у Жреца Луны разрушитель стен бросал странные сосуды, воины Жреца стреляли огромными стрелами из катапульт, Жрец убивал людей молнией, его рабы что-то строили на побережье. Это уже не поражало воображение. Налатан относился к таким историям как к сказкам, которыми пугают новобранцев.
Леклерк заинтересовался куда больше и подошел к Сайле. Воин-монах с интересом взглянул на него. Леклерк не был воином, как Тейт или Конвей, но он был искушен. На него не действовали дикие россказни.
Сайла закончила. Нахмурившись, Леклерк выпрямился, и все примолкли на пару мгновений, не желая нарушать ход его мысли.
Тишину разорвал грубый голос Эмсо. Седоголовый воин не подошел к остальным.
— Колдовство. Против нас действует колдовство, Гэн. Это испытание. Смотри, что происходит. Когда мы сражались против Алтанара, колдовство было дано нам. Оружие-молния нам здорово помогло в битве при Медвежьей Лапе. Когда армии Алтанара могли нас остановить, чужеземцы дали нам оружие-молнию. Когда перед нами оказались стены Алтанара, чужеземец дал нам колдовство, чтобы их разрушить.
Гэн нахмурился.
— Не было никаких чар, никаких заклинаний или другого колдовства. Просто наши друзья знают, как делать то, что не умеем мы.
Эмсо неуклюже отступил на шаг, почти скрывшись в темноте.
— Жрец Луны пользуется светом с небес, чтобы убивать своих врагов. Их отравляют змеи из пустыни. Слезы Нефрита вызывает демонов из морских глубин. Разве ты не понимаешь? Мы не просто сопротивляемся. Нас подавляют. Существуют силы, Гэн, которые мы не можем себе даже представить. Чужие силы, добрые и злые. Когда мы были на стороне справедливости, эти силы нас защищали, помогали нам.
— Мне не кажется, что я превратился в олицетворение зла, — с металлом в голосе заметил Гэн.
Заговорила Сайла:
— Эмсо, я тебя понимаю. И я согласна с тобой. Война против Жреца Луны и Слез Нефрита — это война против сил зла. Нам повезло, что с нами такой человек, как Леклерк, помогающий нам противостоять им.
Эмсо даже не взглянул в сторону Сайлы. Продолжая обращаться с Гэну, он сказал.
— Больше всего нам угрожает то, чего мы не видим или не хотим видеть. Я только хочу, чтобы ты взглянул на наши проблемы так, как ты это делал прежде, — хладнокровно и трезво. Мы назвали тебя Мурдатом. Ты — оружие, освободившее нас. Но никакое оружие не может противостоять ведьме. Как твой друг, готовый за тебя умереть, я прошу тебя подумать над тем, что с нами происходит.
— Все ли кочевники Летучей Орды ушли на побережье? — неожиданный и неуместный вопрос Леклерка заставил всех вздрогнуть. Гэн уставился на Леклерка, будто заметил выросший на его лбу рог. Изумленный Налатан широко раскрыл глаза. Костяшки пальцев Эмсо, крепко сжавшие рукоять меча, побелели. У Сайлы был вид человека, испытавшего облегчение. Именно она и ответила Леклерку.
— Так утверждается в донесении.
Продолжая где-то витать, Леклерк кивнул.
— Ради чего им уходить? Зачем менять лагерь в холодную и сырую погоду? Почему им так важно побережье?
Потирая лоб, Леклерк отошел к камину.
Заинтригованный Гэн встал и, обогнув стол, подошел к Леклерку.
— Все вы жили далеко от моря, — сказал Гэн. — Жрец Луны когда-то принадлежал к вашему племени. Отчего его так притягивает море? — Повернувшись к Сайле, он спросил: — Есть ли что-нибудь в культе Луны, связанное с морем?
— Только способность Матери-Луны управлять приливами.
Леклерк едва слышно пробормотал:
— Думай, Леклерк, пользуйся своей головой. Жрец Луны не дурак, он — сумасшедший. У него имеется генератор статического электричества. Вся эта остальная чепуха, вероятно, связана с генератором. Так называемый стенобой — пустяк. Мои катапульты выведут из строя эту кучу хлама в два счета. Но почему он так стремится к морю? Что этот маньяк затеял?
Оборвав свое бормотание, Леклерк жалобным тоном спросил Гэна:
— Когда наконец вернутся Конвей и Тейт? Они мне нужны!
Эмсо выступил вперед, на освещенный огнем из камина участок комнаты.
— Они уже подверглись испытанию, как и все мы. В горах прошли бури. Таких ранних и жестоких бурь никто не помнит. Они оказались в западне между неизвестными чужеземцами и убийственной погодой. Если они посланцы добра, то мы должны отнестись к их потере как к предзнаменованию.
— Предзнаменованию? Предзнаменованию?! — Леклерк медленно обернулся. — Ты хочешь сказать, что если мои друзья погибнут, то это предзнаменование? Это было бы трагедией, идиот ты этакий! Ты себе не можешь даже представить, какая это была бы потеря! Только безмозглый мог… мог…
