Юлия Шолох - Старая развилка (СИ)
— Что случилось? — вилы к стене он прислонял на ощупь, не в силах отвести глаз от Маськиного заплаканного лица.
— Меня замуж хотят отдать, — шепотом сообщила девушка, отступая в темноту сеновала и испугано оглядываясь по сторонам. Он, естественно, двинулся следом.
— За кого? — тупо спросил.
— За старого Гарика, того, что пшеницу растит.
Степан на мгновение замер. Старый, практически беззубый Гарик давно уже, по мнению всех окружающих (а особенно наследников) задолжал богу свою душу. А вместо этого…
— Сделай что-нибудь, — нетерпеливо продолжила Маська.
— Что?
Раньше только грудь тисками сжимало, а теперь еще и спину тяжесть придавила. Что тут сделаешь? Кто сделает? Он, бесправный и нищий мальчишка на побегушках?
Тогда она все-таки подошла ближе и рискнула положить руки ему на плечи.
— Знаешь, почему отец меня отдает?
Степан молча ждал, стараясь ни единым движением не показать, как сильно ее ладошки обжигают кожу даже сквозь шершавую грубую ткань.
— Ему городские привезли вещь одну починить. Он взялся и не смог починить… сломал. Такая же штука у Гарика осталась, только совсем целая, и тот согласился отдать ее в обмен на меня. Иначе отцу не жить, если вещь эту не вернет, понимаешь?
Степан кивнул. Конечно, понимал, с городскими шутки плохи, будь ты хоть трижды мастер.
— Это не все, — шептала Маська и ее дыхание было сладким, словно от теплого хлеба дух. — Я знаю человека, что может сломанную штуку починить, да только отец не хочет его просить, они много лет уже как в сильной соре. Не поделили что-то. Ему проще родную дочь старику отдать, чем на поклон к кому-то идти!
Степан молчал, с трудом переваривая информацию. Что за отец так поступит?!
— Надо что-то делать, — снова захлюпала носом Маська, а потом разрыдалась и все-таки уткнулась лицом в его плечо. Степан осторожно обхватил ее поверх спины, сам пугаясь собственной смелости.
— Что? — переспросил.
— Надо знаешь что? — она подняла заплаканные глаза, которые даже сейчас, опухшие и покрасневшие, оставались самыми красивыми. — Ты же знаешь, где он ее хранит, да? Куда он штуку эту проклятую дел! Ты ему помогаешь! Если… я договорюсь, ты только достань… тот человек ее починит и отцу не нужно будет выпрашивать такую же у Гарика. Слышишь? И меня тогда не нужно будет отдавать!
В прекрасных голубых глазах несмело затеплилась надежда.
— Слышишь, Степка? — она заглядывала в его лицо с такой верой, будто он ее самый главный на свете защитник. Будто он последняя надежда и спасение.
— Как эта штука выглядит? — спросил Степан. Не мог не спросить.
— Черная коробка длинной с ладонь, с одной стороны кнопки, — она вдруг потянулась и порывисто поцеловала его прямо в губы. — Достанешь? Правда достанешь? — дрогнувшим голосом спросила.
Степан смотрел и не верил, что не спит. Она его поцеловала… сама?
— Да? — настойчивей повторила Маська. — Достанешь?
Как он мог отказать?…
Следующим вечером Карп принимал гостей, они ужинали часа два, громко спорили и ругались, а после отправились в гости к одному из старых знакомых, который варил самый забористый в окрестностях самогон.
Все время, пока Степан прислуживал за столом, Маська выглядывала из кухни, спрятавшись за занавеску и почти приплясывала от нетерпения на месте. Стоило войти на кухню, как она тут же подходила и лихорадочно заглядывала в лицо, будто пыталась убедиться, что он не передумал ее спасать.
— Скоро, — успокаивал Степан, борясь с желанием ее обнять. Думать, какими их отношения станут после того, как Маська будет спасена от брака со старым Гариком, он не рисковал.
Гости ушли когда темнеть даже не начинало. Степан проводил их до дороги, что за воротами, как положено, накрепко запер калитку и только тогда вернулся в дом.
Маськи видно не было.
Где лежит нужная штука, Степка не знал, только догадывался. Все самые ценные вещи Карп хранил в своей комнате. Степан подошел к двери и открыл замок ключом, который хозяин прятал в щель между бревнами в левом углу косяка. Вошел. Сначала он искал осторожно, стараясь не сдвигать вещи с их привычных мест, а если сдвигал, то тут же возвращал обратно. Потом главным делом стало просто найти, пусть и оставить при этом беспорядок. Как-нибудь объяснит… что-нибудь придумает, выдержит неизбежное наказание, но только бы Маську спасти…
Коробка нашлась под досками пола. Железная, что плохо, но замок навесной, что уже лучше. Степан недолго думая отправился в мастерскую, нашел небольшой ломик, тяжелый и ржавый. С первого захода замок не поддался. Пришлось прижать коробку к столу, придавить ногой и попробовать еще раз.
От резкого рывка ломик выскользнул из дужки и ткнулся прямо в ногу. Степан от неожиданности чуть не заорал, но глотнул пару раз воздуха и выровнял дыхание.
Потом задумался. В тиски ящик такого размера не влезет… Вот дурень! Ведь можно просто повернуть его боком!
Через несколько минут коробка была открыта. Степан достал лежавшую внутри штуковину — черную пластиковую коробку, оставшуюся от цивилизации, на вид совершенно целую. И что в ней такого ценного?
Но времени думать не было, надо было скорее привести комнату хозяина в порядок, будто никто к тайнику и не прикасался. Только со сломанным замком что делать…
— Степка! — во всю глотку заорали со двора… И он моментально заледенел, настолько стало страшно. Это был Карп. — Иди сюда, надо сходить забрать добро, что мужики сегодня притащили. Шевелись!
Степан быстро глянул вниз. Пластиковая штука равнодушно смотрела цветными кнопками, удобно устроившись в ладони. И куда же ее деть? В карман штанов нельзя — слишком большая, вывалится еще или сломается, когда он металл потащит. Степан быстро опустил вещь за пазуху, опоясывающая талию веревка не даст ей выскользнуть и там она будет незаметна.
Маська поймала его у порога.
— Где? — зашипела.
— Убери все в его комнате, — быстро сказал Степан, засовывая руку, чтобы достать предмет, из-за которого он сегодня совершил грех. Украл. Ничего… помолится, раскается, глядишь и простить его господь, тем более он не просто так, не ради наживы, не ради собственной выгоды, а чтоб спасти от страшной судьбы невинную душу.
Дверь распахнулась, больно стукнув его по плечу.
— Ты еще тут? Кому сказал одеться и на выход! — Карп шел напролом, Степан выдернул руку из-за пазухи, быстро юркнул в свой угол у кухонной печи и принялся обуваться. Потом накинул куртку из воловьей кожи, взглядом извиняясь перед Маськой за то, что не успел передать штуковину. Позже отдаст, пока же Карп глаз не отводит, следя за тем, не тянет ли ленивый Степан резину.
Только бы она догадалась прибрать все в комнате отца по местам! Вернутся они по темноте, хозяин наверняка сразу спать ляжет. А утром Степка уж что-нибудь придумает… Потом, вся ночь впереди для раздумий, сейчас главное, что ему вообще удалось найти то, что спасет Маську.
…Вернулись они, когда деревня уже спала. Карп приказал поместить притащенную добычу в мастерской и отправился в дом.
Степан аккуратно сложил железки под навес и поплелся проверить, заперты ли ворота.
Не дошел.
Выскочивший во двор Карп пребывал в бешенстве, его короткая борода задралась так высоко, что практически смотрела в небо, а глаза сверкали, что яркие звезды на водной глади пруда.
— Говори, сучонок, куда дел? — почти беззвучно заорал. — Это ты? Да я тебя…
Он нетвердым шагом двинул в сторону Степки. За его спиной на крыльцо из дома выскользнула Маська в одной только длинной рубашке.
Увидела развернувшуюся перед ней во дворе картину и вдруг… выругалась, да такими словами, что Степкина челюсть отвалилась.
— Что? — Карп круто обернулся к дочери. — Ты что сказала?
Маська вдруг поняла, что натворила. Разъярённый отец шагнул к ней, занося руку.
— Это он украл, — вдруг закричала она, показывая на Степку. — Я видела, ты только за ворота, так он сразу в комнату к тебе полез!
Карп снова обернулся к приемышу. У мужика, где они забирали железки, он немало принял на дорожку, потому сейчас покачивался, как трава в поле, когда ветерок дует.
— Убью, — спокойно сказал, шагнув все-таки к Степану. Дочь можно проучить и попозже.
Первый удар тот пропустил. Не оттого, что не ожидал, а оттого, что застыл столбом от Маськиных слов. Почему она это сделала? Обвинила его во всем…
От второго попытался прикрыться… Из губы текла кровь, отбитая рука болела, хорошо хоть живот успел прикрыть.
Сопротивляться от не пытался. Какой смысл? Только больше рассвирепеет и тогда уже ничего не спасет. Однажды после подобного учения Степан месяц отлеживался в сарае и думал уже, что не выживет. Но и теперь тоже глупо, потому от третьего удара Степан просто увернулся. Не рассчитавший силы Карп промахнулся и, не удержавшись на ногах, рухнул лицом вниз прямо в груду притащенного железа.
