Александр Шакилов - Остроги. Трилогия (СИ)
Позади, там, где они устроили посиделки у электропечи, громыхнул взрыв.
Гурбан прикусил губу. Вот, значит, как. Сначала гранату швырнуть — гостинец хозяевам, а потом самим зайти, поздороваться с трупами. Тактика известная. Получается, ни Гурбан, ни Маркус с Мясником новым слизням совсем-совсем не нужны, их списали за ненадобностью, велели пешкам своим зачистить монастырь и пленных не брать.
— Вперед! И не высовывайся, если пулю схлопотать не хочешь! — Маркус сбросил с головы капюшон.
Гурбан поморщился — не стоит партнеру столь откровенно бравировать своей внешностью, на фотомодель он очень не похож. А насчет «не высовываться» — это Гурбан запросто. Пусть Маркус в авангарде двигается, он мужчина крупный, если что — собой сразу двоих прикроет. Плохо только, что атака противника грозит с тыла…
— Раньше можно было прямо в Трапезный храм Казанской иконы Божией Матери пройти тут, но дальше коридор просел, так что… — Маркус вцепился в ржавые перекладины лестницы. Гурбан подсветил над собой — угу, бетонный колодец, метров шесть высотой.
С трудом отвалив стальной, отнюдь не маленький люк, накрытый сверху дерном, выбрались на поверхность. По люку тому можно было сто раз пройти и даже не подумать, что под ногами тайный лаз. И на кой монашкам эти коммуникации понадобились?.. Маркус выбрался первым и занял оборону — у него одного было оружие, и уж он-то с укороченным десантным «калашом» управляться умел, не фермер какой из острога. Гурбан же спустился по лестнице и поднял с мокрого пола Мясника, которого там оставил, чтобы помочь Маркусу справиться с люком.
Вдвоем совершать восхождение было уже не так просто.
— Помоги.
Положив автомат, Маркус схватил Мясника под мышки и потащил на себя. Высоким ростом и значительной статью Серега не отличался, а все ж пушинкой его назвать было нельзя.
— Хорошо ты его приложил… — прошипел, отдуваясь, Гурбан.
Маркус с хрустом пожал плечами — мол, а не надо было мне по горлу скальпелем елозить, не люблю я этого.
Эсбэошников поблизости не наблюдалось. Уже хорошо. Вот бы они забрались в боковой коридор, швырнули гранату перед собой, и их там всех завалило. Но на такую удачу рассчитывать — себя не уважать. И потому ходу отсюда, ходу!..
Вот только Маркус не спешил срываться с места и мчать куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда. А все потому, что из храма поблизости — точнее, из того, что от здания осталось, — выскочил прямо на них бодрый такой старикашка с ручным пулеметом в руках. Казалось, метровый РПД с открытыми сошками был больше самого старика. Удивительно, как вообще этот сухонький, хлипенький человечек удерживал в руках оружие весом в семь с половиной килограммов — без учета патронов, которых сотня штук в ленте, уложенной в барабане.
Но главное — при весьма скромных габаритах старик производил шума больше, чем взрыв гранаты в замкнутом помещении.
— Что за шум, а драки нет?! Я щас тут всех покрошу в капусту!!! — вопил он, набегая на оторопевших от такой встречи Маркуса и Гурбана.
У командира чистильщиков возникло на миг крамольное желание отобрать у партнера автомат и срезать крикливого пулеметчика, а то что-то долговязый чересчур замешкался, даже не прицелился еще. От бедра, что ли, долбить будет?..
Но вместо грохота выстрелов прозвучали вопросы:
— Ты чё, Митрич, своих не признал? Мартышка к старости слаба глазами стала?
Гурбан покосился на Маркуса. Не дразнил бы он дедулю, а то еще нажмет на спуск своего «дягтерева», и всё, трое в минус, радуйтесь, слизни, победа за вами.
Внизу, в колодце, послышался грохот ботинок. Значит, нашли эсбэошники потайной ход. Маркус шмальнул в проем из «калаша». Попасть в носителей, конечно, он не мог, зато хоть попугал чуток. Они трижды задумаются, прежде чем сунутся дальше.
Старик остановился, но пулемет не опустил:
— Ты, босс, точно свой. А вот бабуины рядом с тобой… Помочь?
Под помощью он, очевидно, подразумевал прицельный огонь на поражение. Вблизи Гурбан высмотрел у него седые волосы в носу. А еще Митрич постоянно делал жевательное движение и складывал губы трубочкой, будто собираясь выдуть здоровенный пузырь баблгама. И похоже, у него был поврежден лицевой нерв, из-за чего один глаз казался постоянно прищуренным.
— Это друзья, Митрич. Они с нами полетят.
Полетят? Гурбан напрягся. Маркус оговорился, или же старик неспроста одет в заношенный летный комбинезон когда-то оливкового цвета с «птичкой» справа на груди и именным шевроном слева, на котором разобрать звание и Ф.И.О. не представляется уже возможным? На левом нарукавном кармане комбеза красовался более-менее сохранившийся трехцветный флаг.
Маркус и Гурбан подняли Мясника и двинули к храму.
Но Митрич, похоже, имел свое мнение на этот счет.
— Лежать!!! — заорал он и таки сумел одним только рыком заставить троицу вжаться в горизонталь. И правильно, что не замешкались, — над ними стеганула одна очередь, затем вторая.
Сообразив, что старик долбит вовсе не по Маркусу и его спутникам, Гурбан чуть приподнял голову и обернулся. Эсбэошники разделились, часть их — с десяток бойцов — вернулась в колокольню, откуда они выдвинулись к храму, возле которого замешкались Митрич, долговязый и чистильщик, выяснявшие кто есть кто.
Двоих молодцев в ушанках старик, кстати, завалил. Так что зрение у него в порядке. Остальные отступили, скрывшись из виду.
— Чего разлеглись?! Давай за мной, пока эти бабуины опять в атаку не поперли!!! — Старик или не умел тихо разговаривать, или не считал нужным уменьшать громкость.
— Что за дед? — спросил Гурбан у Маркуса, когда они затащили Мясника, постанывающего и открывающего иногда глаза, в храм.
— Митрич. Мой пилот.
Митрич их прикрывал, пару раз для острастки пальнув в воздух.
Свода у храма не было, от росписи на стенах мало что осталось — свежий воздух и осадки сурово обошлись с произведениями искусства. К тому же стены изнутри кто-то безжалостно подверг обработке — были выломаны целые куски, для того чтобы сделать их тоньше. И в итоге тут таки поместился, не цепляясь винтами, самый настоящий вертолет Ми-24В, прозванный натовцами «батраком», а своими — «крокодилом». Уж силуэт этой боевой машины узнал бы любой из тех, значительная часть жизни которых прошла до Псидемии. Все-таки вертолет поучаствовал в двух десятках войн и засветился в бессчетном количестве кинобоевиков.
Корпус его видал виды, местами заметны были вмятины. Короче говоря, вертолету изрядно досталось, а потом его залатали. Камуфляжные пятна облупились, а вот пилоны и особенно кассеты НАРов выглядели очень даже свежими, будто только со склада боеприпасов. Неподалеку стояло десятка три железных бочек — очевидно, с горючим.
— Откуда? — не удержался от расспросов Гурбан, когда они с Маркусом уложили Мясника в грузовое отделение «крокодила» на одно из двух длинных кресел, где запросто разместились бы четверо.
— Потом расскажу. Митрич долго эсбэошников не удержит. Надо вертолет загрузить.
— Ты что, серьезно?
— А как ты отсюда и вообще из Москвы выбираться намерен? Нет вариантов? То есть ты не думаешь, что для тебя лично без особого распоряжения Совета шлюз хоть какой-нибудь откроют? И со Стены прыгать вниз тебе не хочется? То-то же. Так что помогай и помалкивай.
В разрушенном храме Маркус устроил не только вертолетную площадку, но и склад оружия, сваленного прямо на полу. Пока Митрич постреливал снаружи, а в перерывах прятался от ответного огня эсбэошников, которые достаточно осмелели, чтобы усилить натиск, Гурбан и Маркус вместе перетащили в грузовую кабину пару ящиков с патронами, два РПК, один РПГ-7, автоматы еще, похожие на «калаши», но все же не детища дважды Героя Соцтруда Михаила Тимофеевича, Гурбан таких еще не видел. Заинтересовала его и СВД со складным прикладом. И все же он удержался от дальнейших выяснений. Не сейчас. Вот решатся насущные вопросы, тогда и побеседует с Маркусом о его специфической заначке.
— Принимай пистолет.
Гурбан не глядя сунул подарок за пояс, по ощущениям в ладони сообразив, что не держал еще такой игрушки в руках.
Маркус с сожалением отвернулся от своего арсенала:
— Жалко. Столько лет, столько трудов. Ну и хрен с ним! Жди здесь, сейчас вернусь.
Оставив свой десантный «калаш» и сжимая теперь автомат, незнакомый Гурбану, долговязый выскочил из развалин храма. Вскоре он вернулся со старикашкой-пулеметчиком.
— Митрич, запускай свою шарманку, нам тут больше делать нечего, — проскрипел Маркус. — Если что, курс на Арзамас! А я пока прикрою. — Он кинулся к выходу и тут же открыл огонь.
— Таки дождался! — Бодрому старичку дважды повторять не пришлось. Бросив «дягтерева», он отворил по правому борту бронедверь и юрко забрался в заднюю из двух тандемных кабин для экипажа.
