Болото (СИ) - Пинаев Андрей Михайлович
Глава 7
Под неласковым взглядом преподавателя я вышел из дремы. Наверное, я все же проспал некоторое время, потому что когда я очнулся, Василий Анатольевич говорил уже о другом:
— В следующем году объем припасов, выдаваемых вам на каждый поход, будет уменьшен на треть. Еще через год — наполовину. Начиная с четвертого года, вам будет выдаваться лишь небольшой запас продуктов, так называемый НЗ (неприкосновенный запас). Делается это для того, чтобы вы учились сами добывать еду на Болоте. Болото — не настолько враждебный мир, как вам, возможно, казалось. Известны случаи, когда люди жили в Болоте по два и даже три месяца без специального снаряжения, добывая все необходимое для жизни в развалинах. Но запомните! ни в коем случае…
…Я откинулся на спинку стула и застонал. Лучше уж Болото, чем это невыносимое бормотание.
Под локоть ткнулся сложенный листок бумаги. Я развернул; листок был аккуратно расчерчен на ровные клеточки, в центре был нарисован крестик. Я хмыкнул, поставил нолик и отправил листок обратно Игорю. Листок вернулся с крестиком и подписью:
"Как думаешь, что с нами будет?"
Я поставил нолик и подписал снизу:
"Ты о чем?"
Крестик.
"Ну, шесть лет пройдет, выпустят нас из Лагеря… А дальше что?"
Нолик.
"Ну, работу найдешь, женишься. Вон Настя из «Ртути» давно к тебе неровно дышит."
Крестик.
"Максим, не шути. Я серьезно. Подумай сам, кому мы нужны?"
Нолик.
"Не знаю. А ты что думаешь?"
Крестик.
"Думаю, нас убьют."
Нолик.
"???"
Крестик.
"Каждый год около тридцати ребят не проходят, а ты хоть одного безвирусного взрослого видел? Я так думаю, когда истечет шесть лет, нас посадят в транспортный бот, увезут подальше и пристрелят. А наше место займут другие."
Нолик.
"Игорь, херню несешь."
Крестик.
"Нас не учат истории, математике, законам. Единственное, чему нас учат — как выжить на Болоте, то есть то, что надо нам здесь и сейчас. Нас не готовят к жизни в Городе, и даже в просто город нас явно не выпустят."
Нашу неслышную беседу прервал преподаватель:
— Максим, Игорь, уберите ваши записки! А теперь небольшое объявление:
— В сотне километров от Лагеря есть городок Белогорск, население около восьми тысяч человек. Через некоторое время начинаются еженедельные рейсы пассажирского бота; и вы сможете побывать там.
В классе стало очень тихо.
— Стоимость билета — две тысячи кредитов, или двести очков. Оставаться в городе вы сможете две недели. Если через две недели у вас наберется еще по две тысячи, сможете остаться еще на такое же время.
…Никогда еще в Лагере не было так шумно. Он гудел, как потревоженный улей; ребята спорили до хрипоты, что-то высчитывали на бумажках. Шутка ли — двести очков на одного человека! Ни у одной ячейки за полгода не накопилось более ста пятидесяти. Только мы сидели в комнате молча, мрачно изучая прайс-лист. Наконец Игорь прервал молчание:
— Ну, в общем-то все ясно. Если дружно бросить курить и перестать покупать сладости, каждую неделю трижды выходить в поход и всем найти работу здесь, в Лагере, через год поедем все вместе.
Игорь был, пожалуй, самым умным из нас. Он родился в небогатой семье, но выглядел аристократом даже рядом с Женькой. Тонкие и правильные черты лица, изящные очки (Которые он исхитрился не разбить даже в драках с крысами) и царственная осанка давно уже лишали сна девчонок. Игорь говорил нечасто, но если говорил, то по делу. Ему верили.
Толик некоторое время побарабанил пальцами по столу, затем спросил:
— Ну что, ребята, хочется к цивилизации?
Мог не спрашивать, хотели все.
— Что ты хочешь предложить? — Насторожилась Саша. — Неужели…
— ДАЛЬНИЙ поход.
— Нас не выпустят! В дальние походы отпускают лишь через год обучения! В конце концов, мы элементарно не готовы! Мы ни разу не ночевали на Болоте!
— Нас выпустят. Я уже говорил с начальником.
— Толик, ты с ума сошел. Ты просто с ума сошел.
Игорь встал и оперся о стол.
— Вообще-то Толик дело говорит. Начнем с малого, скажем три дня. За день доберемся до развалин Ист-Каменска, день на разграбление, день на дорогу домой. Я думаю, сотни две зараз принесем. Подождем неделю, пока у Максима нога заживет, поговорим с преподавателем… Хотя нет, лучше с дядькой Петро, узнаем побольше, подготовимся.
— Я боюсь. — Просто сказала Саша.
— Не надо бояться, Саша. Шесть месяцев раньше, шесть месяцев позже, все равно придется выходить на этот уровень. Это неизбежно.
Вечером, спустя несколько дней, Дядька Петро снова зажег свой костер. Первыми пришли мы, потом подтянулись две девчонки из ячейки «Ртуть» и одна из «Гидры», вся западная ячейка (Она пока не имела названия) и три парня из «Алых», включая Женьку, который притащил с кухни бутерброд совершенно немыслимых размеров и теперь с аппетитом его уплетал.
Женька и начал разговор:
— Петро, а вот ты возрастание прошел. А на что это похоже, когда вирус тебя заставляет законы соблюдать? Вот например, если ты захочешь убить человека, что будет? — Женька снова вцепился зубами в бутерброд.
— Для меня убить человека — то же самое, что для тебя съесть говно.
Женька поперхнулся бутербродом. Дядька Петро подождал, пока тот откашляется, и добавил:
— И я считаю, что это правильно для человека.
Заметив, что аппетит у Женьки напрочь исчез, Петро отобрал у него бутерброд и съел сам. Вытерев жирные руки о собственную задницу, он выжидательно уставился на нас.
— Ну говори, Толик. Я же знаю, хочешь спросить.
— Через три дня мы идем в дальний поход. Нам нужен твой совет.
Охранник ехидно улыбнулся.
— Не буду скрывать, глупо. Но совета не ходить вы все равно не послушаете, верно?
— Уже сделали заявку.
— Можно всю ночь рассказывать, что можно на Болоте делать и чего не стоит. Но думаю, если вы внимательно слушали преподавателя, вы и так это знаете. Я расскажу вам о том, что вы не прочитаете в книгах и не услышите от преподавателей…
Ребята стали устраиваться поудобнее, предчувствуя новую байку.
— Если попытаться в двух словах описать происходящее на Болоте, эти два слова будут "Хрен знает что". Вот, скажем, призраки…
