Дональд Маккуин - Воин
Единая игра огоньков разбилась на фрагменты. Некоторые угасали со звонким, звенящим звуком. Другие умирали молча. Все движение замедлилось, а потом замерло совсем.
Огромное число огней исчезло.
В пещеру вливались заунывные, различающиеся на октаву по тону звуки, заполняя вновь обретенную тишину безумным хором несогласованного завывания — с высокого тона на низкий, с низкого на высокий.
Единственный обитатель пещеры слышал эти сигналы и отвечал на них, но казалось, огромный объем предстоящей работы ошеломлял его, превышая его возможности. Он вертелся в темноте, помаргивая единственным глазом, метался во всех направлениях. Скоро он остановился на месте, злобно шипя, и глаз застыл в бессмысленном гневе. А огни все гасли и гасли.
Пещера еще раз вздрогнула, мягко осев. Камни как будто вздохнули.
В пещеру приходило нечто новое, неизведанное прежде — запах жары.
И новые огни — крошечные белые искорки.
И тепло.
Глава 6
Полог шатра опустился за выходящей Нилой, и Сайла без сил рухнула на циновку. Она вытянулась, разглядывая небесно-голубую ткань потолка. Витиеватый рисунок из сплетенных виноградных лоз и бриллиантовых птиц как нельзя лучше отвечал ее запутанным мыслям.
Сайле казалось, что она слишком возбуждена, чтобы ощущать усталость, однако разговор с Коули измотал ее сверх всяких ожиданий. И теперь, чем больше она старалась сосредоточиться, тем больше путались мысли. К тому же у нее ныли ноги и судорогой сводило плечи. Сайла раздраженно повернулась на один бок, потом на другой.
Дело было не в целительнице, не в задиристом Гэне, не в простой усталости.
Они были хорошими людьми: Гэн; Нила — такая юная и живая; Кол, заботящийся о своем племени; Клас — этот грубоватый, резкий, но, как ни странно, привлекательный.
Сайла непроизвольно тряхнула головой.
Фалдар Ян. Отвратительная личность. И тем не менее ее задача — уничтожить Кола и поставить Фалдара на его место.
Неужели нельзя делать добро, не причинял никому зла?
У нее снова свело плечи.
Она должна отдохнуть, восстановить силы.
Завет Апокалипсиса гласит: «Ищите будущее в прошедшем. Все, что мы делаем, все, чем становимся, можно найти в том, что ушло».
Затянув тихий напев, Сайла погрузилась в транс. Воля подчиняла себе тело, прогоняя гнетущий стресс. Наконец разум освободился для полета в созданное воображением убежище. Мысленному взору представилась тихая роща с огромными деревьями. Солнечные лучи пробивались к земле сквозь золотисто-зеленые кроны.
Я — вдвое сильнее. Вдвое увереннее.
И Церковь, и король Алтанар — все они хотели использовать ее в своих целях.
Но никто не знал, что у нее на душе. Сайла никого не посвящала в свои планы.
Шатер вздрагивал под напором ветра. Внутренние занавеси, свисающие с переплетенных балок, плясали шелестящими дугами над грубым ковром, как будто все сооружение дышало. Шум должен был бы мешать Сайле, но он мягко вошел в ее разум, и чужеродный звук превратился в отдаленный бой барабанов и металлический звон. Так звенели метательные кольца, используемые как литавры в боевых танцах Олы.
Настоящее растворилось.
Пришли воспоминания.
Огромный Тронный зал, заполненный людьми. Деревянные колонны, поддерживающие крышу, высотой в три человеческих роста, в виде мужчин, стоящих друг у друга на плечах. Сайла едва доставала головой до груди нижней фигуры.
Возвышающийся на пьедестале трон был так далеко от главного входа, что она с трудом разглядела развалившегося на нем человека. Два ряда квадратных очагов, десять футов в длину, с блестящими медными колпаками и трубами, образовали проход к центру зала. Между большими очагами и мрачными каменными стенами располагались очаги поменьше. Несмотря на колпаки, дым попадал в помещение, поэтому зал был затянут туманным грязноватым маревом, делавшим нереальными самые обычные предметы. Путаница мерцающих алых отблесков создавала колдовские образы крови и огня.
Чтобы справиться с накатывающими волнами страха, Сайла старалась сосредоточиться на чем-то конкретном. В зале было около трехсот придворных. Тщательно скрываемый гнев обострял черты их лиц. Сама мысль о женщине без сопровождения в Тронном зале была для них почти нестерпима.
Жрица осмотрелась. В зале находилась горсточка жен и наложниц. Встречая ее взгляд, они тут же отвечали преувеличенными знаками уважения, а некоторые приседали в реверансе.
Они знали свое место.
Женщина, не принадлежащая Церкви, получала право войти в Тронный зал только вместе с мужчиной, от которого всецело зависела. Не имело значения, насколько она ловка и упорна, — единственный путь достижения желаемого открывал владеющий ею мужчина. Самые удачливые из них прятали недюжинный ум за глупой улыбкой.
Сайла с вызовом выпрямилась, напомнив себе, что и мужчины нуждаются в искусстве целительниц. И с горечью добавила, что даже при этом они находят способ поставить ногу тебе на горло. Вне Церкви женщинам не давали титулов, да и там они отражали лишь красоту и изящество. Жрица Роз. Жрица Лилий. Настоятельница Ирисов. Настоятельница Фиалок. Все титулы, кроме одного: военная целительница. Казалось, она была призвана лечить безумие войны, а не просто убирать обломки, оставляемые военным смерчем.
Титулы, которые придумывали и присваивали мужчины, увековечивались женщинами — им больше ничего не оставалось.
Капюшон скрывал ее лицо, и Сайла позволила себе скорчить гримасу.
С незапамятных времен с женщинами обращались так, как будто они не были людьми. Наиболее смелые сестры иногда намекали, что во времена гигантов женщины имели равные права с мужчинами. Подобные иллюзии вызывали у Сайлы скорее сожаление, чем раздражение. Прежде всего, разговоры о гигантах никогда не поощрялись. Все говорило о том, что они были неописуемо злы и жестоки. Даже если слухи о «равенстве» и возникали среди женщин, то они быстро рассеивались, стоило вспомнить о развалинах поселений гигантов, пораженных Божьим гневом, или историях о радзонах и множестве ужасных смертей, связанных с ними в прошлом.
Женщины испокон веков были собственностью. Их положение в обществе определялось лишь количеством и здоровьем рожденных ими детей. Когда-то, в неизмеримо далеком прошлом, отчаявшиеся женщины создали Церковь, которая стала их единственным убежищем. Медленно, крохотными шагами, но в конце концов она превратилась в новую форму духовной власти, которая распространялась от общины к общине.
Удивительно, как много правды похоронено в той свалке легенд, лжи и домыслов, которую Церковь называла историей.
Целительницы были передовым отрядом Церкви в борьбе за влияние, но прежде всего они были тайным воплощением Учителей.
Учителя жили еще во времена Первой Церкви. Ее погубила уверенность Учителей в том, что они находятся на пороге нового мира. Церковь потребовала равенства для ее женщин, обещая лучшую жизнь в этом и в следующем мире. Мужчины — правители того времени — расценили это как бунт. Проповедники учения были убиты, обители — сожжены. Самой большой утратой была потеря Учителей. Они были безжалостно уничтожены, и о самом их существовании было запрещено упоминать. Но их греховные мечты провести род людской через заветные Врата не умерли.
Из разгрома выросла теперешняя Церковь, изуродованная, разоренная, но, как прежде, неукротимая.
Тут церемониймейстер прервал ход ее мыслей, сделав приглашающий жест. С трудом передвигая ноги, Сайла сделала несколько неуверенных шагов, с пугающей ясностью понимая, что назад пути нет.
Жар от потрескивающих очагов ударил ей в лицо, дым лез в нос и рот. Подойдя к скамье близ трона, она стала на колени и склонила голову. Не без удивления Сайла заметила, что доска, на которой она стояла, была отполирована до блеска коленями тысяч просителей.
Запрет не смог сдержать любопытства — сквозь ресницы она бросила быстрый взгляд на короля. Своим узким лицом и большим носом он напоминал жадную морскую чайку. Бледная кожа отсвечивала багрянцем в свете факелов. На нем были широкие брюки цвета морской волны и шерстяная блуза красивой вязки того же цвета. На каждом пальце короля сверкало по кольцу с драгоценным камнем. Массивная золотая цепь опускалась с его шеи на грудь и кончалась огромным алмазом — символом королевской власти.
Он держал прошение Сайлы так, как будто боялся испачкать руки.
— Ты просишь назначения миссионером Церкви?
— Да, мой король.
По его лицу пробежала усмешка.
— И все? И никаких волнующих россказней о вере и откровении? Оригинально. Но я ожидал этого. Я кое-что слышал о тебе. Некоторые считают, что тебя следовало бы сжечь.
Сайла была готова к этой игре в кошки-мышки. Она понимала, что стоит только проявить страх или слабость, как эта когтистая лапа сожмется еще сильнее.
