Дональд Маккуин - Ведьма
Заварив ароматный напиток из ромашки и сушеной малины, Джалита тешила себя мыслями о расплате, когда вспомнила о третьем участнике чаепития. Ответом на ее вопрос была лишь высокомерная улыбка, упавшая еще одной монетой в чашу унижений, испытанных Джалитой.
Чай уже настаивался в глиняном кувшине, когда женщины услышали осторожный стук в дверь. С пугающей резвостью настоятельница переместилась в тень так, чтобы остаться невидимой для любого, заглянувшего в комнату, и шепнула Джалите, чтобы та сама вела разговор.
— Кто там?
За вопросом девушки последовал новый стук, уверенный и обдуманный — три отчетливых удара, затем еще два. Настоятельница вернулась из укрытия и кивком велела впустить пришельца.
Вошел барон Ондрат. Сделав два широких шага, он обернулся, осматривая комнату, его ладонь лежала на рукояти меча. На бароне была черная, насквозь промокшая накидка и шляпа столь же непроницаемого цвета. Капли дождя срывались с широких полей и вспыхивали, ловя в коротком полете мерцающий свет свечи. Удовлетворившись осмотром, он пододвинул стул поближе к огню и уселся, старательно расправив мокрую накидку на спинке. Правой рукой барон по-прежнему сжимал рукоять меча.
Джалита была заинтригована — об этом человеке в Оле судачили все, кому не лень. Крупный мужчина, подумала она, но скорее большой, чем сильный. Его движения были неловкими, но достаточно уверенными. Темные, слишком близко посаженные глаза, густые черные волосы, огромная рука с необычно длинными пальцами. Его нос был когда-то сломан, широкий шрам пересекал лоб.
Настоятельница села на свободный стул и произнесла:
— Барон Ондрат принес для тебя сообщение, моя дорогая. — Триумф слышался в ее голосе, триумф и злоба. Однако видимое недовольство барона свело на нет напускную важность старухи.
— Я буду говорить с девушкой сам, настоятельница. Не мешай нам. — И, более мягко обращаясь к Джалите, продолжил: — Желающий тебе добра хочет, чтобы ты рассказала нам то, что ты помнишь. И даже то, что забыла. Он поздравляет тебя, что ты стала своим человеком в окружении Гэна Мондэрка.
— Ты? Ты один из тех, кто… Но я…
— Мы объединились против наших врагов — Гэна Мондэрка и Сайлы, Жрицы Роз новых Учителей.
Совсем растерявшаяся Джалита невероятно медленно двинулась к двери:
— Я не понимаю ни тебя, ни твоих слов.
— Старая дура не осознает, что помогает Церкви, истинной Церкви, — вновь улыбнулся барон. — А ты будешь помогать обеим.
Слова барона можно было понять по-разному, и Джалита перешла в наступление.
— Вы хотите восстать против Мурдата? Его Волки бросят ваши тела воронам. Кто будет сражаться на вашей стороне? Она? — Джалита грубо ткнула пальцем в сторону настоятельницы, игнорируя злобное шипение старухи.
Ондрат помрачнел.
— Мои планы, в отличие от твоих, никому не известны. Я услышал о тебе, как только ты появилась здесь. Я знаю о твоей миссии. И ты будешь выполнять мои приказы, а иначе тебя объявят шпионкой.
— Кто объявит, барон? — дерзко прервала речь мужчины Джалита. — Ты? Или рыболовный крючок Слез Нефрита? Если Гэн Мондэрк узнает о твоем плане, то с тобой обойдутся значительно хуже, чем ты обещаешь мне.
— Остановитесь, оба, — произнесла настоятельница еле слышным, ломающимся голосом, но ее замечание достигло цели. Ондрат и Джалита замолчали, ощерившись, как разъяренные коты. Настоятельница продолжила: — Мы зависим друг от друга. И Мурдат, и эта отвратительная ведьма Скэнов угрожают вам обоим. Джалита, ты расскажешь нам все, что та знаешь о планах Гэна. Барон передаст эти сведения Скэнам, а они в свою очередь — Летучей Орде.
Джалита подняла руку, останавливая настоятельницу:
— Вы не догадываетесь, что Слезы Нефрита затевает против вас?
— Ее планы — чепуха, — ответил Ондрат, — как только Скэны, Летучая Орда и Мондэрк обессилят друг друга, истинные правители этой земли ударят мечами им в спину. Олой будут править Оланы. Все еретики будут уничтожены.
— Но самая главная из еретичек уже вылетела из гнездышка. Ты спас ей жизнь. Объясни почему.
Побледнев, Ондрат сузил глаза и привстал со стула. Его меч со свистом вышел из ножен. Джалита съежилась от страха. Ондрат был разгневан, его грубый голос метался по комнате:
— Так случилось, что ты нужна мне, но, если ты когда-нибудь потребуешь от меня объяснить тебе хоть что-нибудь еще, я отрублю тебе голову. Поняла? — И он провел поблескивающим острием по груди девушки от горла к животу.
Скованная ужасом, Джалита лишь кивнула, у нее перехватило дыхание.
Меч неохотно вернулся на свое привычное место. Барон продолжал:
— Сайла жива не по моей милости. Кое-кто более высокопоставленный, чем наша уважаемая настоятельница Фиалок, приказал мне ликвидировать анти-Церковь. Но вы обе должны засвидетельствовать: я никогда не нанесу удара Жрице. Только не моей рукой. Я повинуюсь. Если незаконнорожденный раб и какой-то торговец когда-нибудь заполучат меч, ведьма будет убита. Сайла подняла шум, мне пришлось избавиться от них. Чтобы сохранить свои бесполезные шкуры, они сказали бы обо мне все. Если Сестра-Мать обвинит меня в том, что я не покончил с Сайлой, вы уверите ее, что мне помешали свидетели.
— Мы будем рады подтвердить это. — Взгляд настоятельницы пылал злобой.
Барон издал странный, хрюкающий звук, принимая сомнительный ответ, и сказал:
— Несмотря ни на что, милая Джалита, мы уже многого достигли. Меня признали среди раболепных отбросов, окружающих сейчас Мондэрка. Два мертвеца и ведьма дают мне возможность свободно общаться с тобой. Если ты не захочешь помогать мне, подумай о том, что Скэны сделают с тобой и твоей матерью. Или о том, что ты получишь в случае нашей победы. Мы будем невероятно щедры.
Дружелюбие убийцы. Джалита не стала долго раздумывать:
— Я уже обещала настоятельнице, что буду помогать ей. — Девушка повернулась: — Я не могла рассказать тебе ничего о Слезах Нефрита. Мне было стыдно. Я не знала, что мне делать. — Вновь обратившись к барону Ондрату, она продолжала: — Есть один человек, вам стоит опасаться его даже больше, чем Слез Нефрита, — это ее сын, Лорсо. Если он узнает, что я нахожусь здесь по поручению его матери, он отправит нас к Сосолассе. Он — Поработитель, и его взгляд несет смерть. — Джалита сделала паузу, позволяя собеседникам переварить услышанное. — Кто бы ни правил Олой, мне наплевать, но Церковь должна быть сохранена.
— Разумеется. — Ондрат нервно вскочил. Когда он поймал полный холодного неодобрения взгляд настоятельницы, его лицо изобразило воодушевление. — Церковь — все сущее для всех сущих.
Он машинально осенил себя Тройным Знаком, другой рукой поправляя свою накидку.
Уже возле двери барон вновь обернулся и бросил прощальный взгляд на Джалиту:
— Ты необычайно хороша. Я могу взять тебя к себе, когда все закончится.
Последняя фраза поразила Джалиту. Отрывистый кашель настоятельницы вернул девушку к происходящему. Смешавшись и покраснев, она негромко ответила:
— Я не заслужила такой чести, барон, но я сделаю все возможное.
— Так-то лучше, — проворчал Ондрат, — это больше к лицу воспитанной женщине, чем весь этот шумный вздор. Гораздо больше. — Тяжелая дверь захлопнулась с глухим стуком.
Густой плевок Джалиты вонзился в дверь, словно блестящий дротик. Она повернулась к вздрогнувшей настоятельнице:
— Ты говорила, что я буду работать с тобой, а сейчас выставила меня перед этой тварью.
— Не я, Скэны выбрали его как человека для связи с тобой.
— Я не собираюсь вынашивать его детей. Не допусти этого.
— Для тебя он не представляет опасности, хотя любая другая женщина в Оле сочла бы такое предложение удачей. Все бароны захотят тебя, как только уедет Гэн. У тебя не будет возможности выбирать, но я буду помогать тебе, насколько это в моих силах.
— Удачей? Мерзавец. Он пытался убить Жрицу. О, ее отлучили. Подумай, он способен убить любую из нас, если ему покажется, что добыча ускользает из рук. Вот она, твоя «удача». Задумайся, как он и его убийцы узнали, что Сайла вышла этой ночью? И, кроме того, почему она вышла? Ты говоришь, удача. Это больше похоже на покаяние, сестра.
Настоятельница поспешила проститься и торопливо спустилась в узкий каменный зал. Она откинула капюшон, высоко подняла голову, напоминая себе, что служительницы Церкви не испытывают страха. Ген Мондэрк нарушил старые законы. И он должен ответить за это.
Глава 37
Сайла встала с садовой скамейки осторожно, как человек, недавно перенесший болезнь и еще не вполне оправившийся. Все настаивали на ее скорейшем возвращении. Дни для нее тянулись слишком медленно, не принося перемен. Женские торговые общины нуждались в ее помощи, нехватка продовольствия и ожидание приближающейся войны привели к маниакальному накоплению запасов. Жены Волков хотели разрешить возникающие проблемы при поддержке Церкви, но настоятельница фиалок помогать отказалась. Затем возник вопрос об Избранных. Женщины Олы, по-видимому, хорошо относились к ним — конечно, настолько, насколько они это могли, — но все же Сайла была недостаточно уверена в них. Слишком многие все еще сохранили предубежденность.
