Точка удара (ЛП) - Стоун Кайла
Хотя сегодня Логан пришел раньше, чем обычно, он легко влился в привычный ритм. Ритм, который он начал ценить и даже любить.
По крайней мере, с той толикой радости, на которую еще был способен.
Сначала он не обратил внимания на новости. Все плохо… да какая разница?
Они привлекли его, только когда семидесятилетний Уолтер остановился на середине проклятия и поднял глаза к экрану. А Хулио пролил белый ром мимо бокала с мохито, который готовил, и жидкость брызнула ему на руки.
— Что, черт возьми, это такое? — прорычал Уолтер своим хриплым голосом курильщика. Он поднял «Бад Лайт» за горлышко и сделал несколько неровных глотков, после чего закусил губу и ткнул бутылкой в плоский экран.
— Такого не было с тысяча девятьсот сорок… — Хулио замолчал, так и держа бутылку в руках, даже не потрудившись вытереть руки.
Его отливающие сединой волосы блестели в свете барных ламп, подчеркивая напряженные контуры рта. В свои пятьдесят с небольшим лет Хулио легко улыбался, его открытое, искреннее лицо сохраняло молодость, но сейчас он выглядел так, будто постарел на десяток лет буквально в последние шестьдесят секунд.
— У меня такое чувство, что дальше будет только хуже, гораздо хуже. — Логана затошнило, неконтролируемый страх подступил к горлу, впиваясь в самые глубины сознания. Он хорошо знал это чувство. И он его ненавидел. Именно от страха он отчаянно пытался избавиться большую часть последних четырех лет.
Он отхлебнул пива из бутылки. Чтобы пережить этот день, ему явно не хватало алкоголя.
— Это, наверное, ИГИЛ! — воскликнула женщина лет сорока, сидевшая в конце бара.
— Или Россия, — прохрипел Уолтер. — Эти коммунистические ублюдки ненавидят нас с тех пор, как…
— Эй, погоди. Давай не будем делать поспешных выводов, — притормозил его Хулио, вытирая руки полотенцем, но сам выглядел потрясенным. Он потянулся к золотому крестику на цепочке у себя на шее.
Затем в новостях сообщили о третьей бомбе. После этого уже никто ничего не говорил.
Они в гробовом молчании смотрели, как взрыв заполняет экран. Все эти люди — десятки тысяч, сотни тысяч — погибли в одно мгновение. Сколько еще тысяч человек серьезно пострадали посреди этого опустошения? Как больницы и службы спасения могли справиться с таким количеством погибших и раненых?
Больницы будут перегружены. И это не одна бомба, а две. Три, если считать ту, которую полиции Чикаго удалось обезвредить.
Бомб будет больше. Логан почему-то не сомневался в этом.
Выпивка в его желудке превратилась в кислоту. Адреналин леденил кровь.
— Нам нужно уходить, — мрачно сказал он.
Но никто его не услышал. Посетители бара были прикованы к новостям, слишком оцепеневшие и потрясенные, чтобы реагировать.
Логан заставил себя встать. Ему отчаянно хотелось утопить себя в виски, пока разум не помутится настолько, что он не вспомнит даже собственного имени, не говоря уже о том, что сотни тысяч людей умерли — умирают — в этот самый миг.
В то же время инстинкт самосохранения, от которого он так и не смог избавиться, как ни старался, требовал немедленных действий.
По крайней мере, у него с собой верный «Глок-43» в потайной кобуре на пояснице.
Хотя какой прок от пистолета против бомбы.
В любом случае лучше уехать, убраться из города на несколько дней, пока не минует опасность.
Сейчас ни один крупный город в Америке нельзя считать безопасным.
Логан сделал еще один глоток и положил двадцатку под бутылку. Его взгляд в последний раз обежал бар и остановился на официантке, которую он заметил раньше.
Среднего роста, стройная, но крепкая, с гордой, непокорной осанкой. Пряди длинных русых волос небрежно выбивались из ее хвоста.
На ней были кроссовки и простая серая майка с черными брюками-карго.
Что-то в чертах официантки притягивало взгляд: острые скулы, прищуренные глаза, но в то же время мягкие линии подбородка.
Она держалась уверенно, как девушка, которая никогда не сдается. Из тех, кто скорее пошлет к черту, чем будет терпеть чье-то дерьмо, особенно от мужчины.
Девушка, с которой Логан с удовольствием бы познакомился до того, как все случилось, до того, как он стал опасен для себя и всех вокруг.
Официантка встретилась с ним взглядом. Ее глаза были широко раскрыты и напуганы, как и у всех остальных, но в них читалась мрачная решимость.
Логан видел девушку почти каждый день в течение трех месяцев с тех пор, как она начала протирать здесь столики. Внезапно ему показалось неправильным, что он так и не удосужился узнать ее имя.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, может быть, предупредить, но она не выглядела так, будто нуждалась в предупреждении. Все ее тело было натянуто как струна, одной рукой с побелевшими костяшками пальцев она держала телефон, другая была сжата в кулак.
Она выглядела готовой бежать. Или драться.
Может, Логан и был параноиком, но, по крайней мере, он не один такой. Может, ему стоило…
Вспышка ослепительного света в тысячи раз ярче солнца в одно мгновение обожгла ему глаза.
Глава 5
Логан
— Не смотрите! — закричала официантка. — Ложитесь!
Страх пронзил его внутренности. Логан не думал. Он только реагировал.
Он зажмурился и бросился прочь от окон к кабинкам. Поспешно нырнул за ближайшую — к счастью, пустую — и втиснулся под стол, прижавшись к стене.
Его обдало невыносимым жаром, словно огромная печь открылась в нескольких сантиметрах от его тела. В ужасе он закрыл глаза руками.
Миллион ярких вспышек высокого напряжения сверлили его глаза, как дрель, оглушая, причиняя боль и не прекращаясь.
Хотя это длилось всего секунду, Логану показалось, что прошла целая вечность, и если бы прошло хотя бы еще одно мгновение, его глазные яблоки лопнули бы в своих глазницах.
— Один, два, три, — нараспев повторяла официантка.
Она забралась в кабинку рядом с ним. Логан услышал и почувствовал ее, не открывая глаз, яркий белый свет пульсировал под его закрытыми веками. Он освободил для нее место, отодвинувшись как можно дальше к стене.
Вокруг них эхом разносились крики.
— Я ослеп!
— Я ничего не вижу!
— Помогите!
— Пять, шесть, семь — продолжала считать официантка.
Прежде чем он успел спросить, что она делает, раздался оглушительный треск, словно над ними раскололось само небо.
Неземной рев, мощный и сотрясающий все вокруг, пронесся по «Пивной хижине».
Почти мгновенно все стекла выбило и осколки полетели внутрь. Чудовищный, воющий ветер с силой урагана обрушился на здание, сотрясая бетонные стены и потолок. Пол под ним раскачивался, как палуба корабля. Стол задрожал и затрясся, а кабинка за его спиной завибрировала.
Плоский экран телевизора за барной стойкой треснул и с грохотом упал на пол.
Стекло рассыпалось вдребезги, и жидкость брызнула на пол, когда рухнули полки, заставленные бутылками с алкоголем.
Пол и стены сотрясались от сильных толчков — как будто гигантский кулак крушил стены зданий, разбивая бетон, металл и сталь.
Логан не смог сдержать крик, прорвавшийся сквозь стиснутые зубы. Все здание застонало, задрожало, стены затрещали и заскрипели.
Прямо над ним раздался громкий треск. Куски гипсокартона и пыль дождем посыпались на столешницу, словно на них обрушилась сама крыша. Может, так оно и было.
Спустя какое-то время тряска прекратилась.
С улицы доносились ужасающие звуки: визг шин, гудки, скрежет металла о металл, когда машины беспомощно врезались друг в друга, оттого что их водители неожиданно ослепли.
Воздух разрывали отчаянные крики — сотни, тысячи людей кричали и вопили. Повсюду раздавались крики боли и паники, шока и ужаса.
Казалось, что звуки доносились издалека. В ушах у Логана стоял непрекращающийся звон.
Логан попытался открыть больные глаза. Но перед взором проносились лишь белые полосы. Он моргнул. По-прежнему только нечеткая, болезненная белизна.
