Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир

— Откуда такая информированность? И желание нам помочь? Он работает на евразийцев?

— Может быть.

Некоторое время я раздумывал, не сказать ли ей, что Герман кажется мне знакомым. Но затем решил, что не стану. Слишком уж смутным было это чувство.

§ 20

— Гаррисон, — наконец изрек я, нарушив остановившуюся в комнате тишину.

Решение я принял прошедшей ночью, после долгих раздумий. Сделал это самостоятельно, без обсуждений с отрядом. И собрал всех с утра, чтобы довести принятое решение до их сведения.

Все девятеро членов отряда внимательно слушали меня, распределившись по просторному помещению с заколоченными досками окнами, которое когда-то было учебным классом — кто за одной из парт, кто сидя на подоконнике, кто прислонившись к стене. Когда-то, в Старом мире, здесь была маленькая сельская школа в маленькой, отсталой аграрной стране. Теперь здесь было наше временное убежище.

По мановению моей руки на воздушном дисплее появилось фото, переданное Германом. Гаррисона запечатлели скрытно, издали. Он явно не подозревал о фотографе. Как раз отдавал кому-то распоряжения. Об этом говорили властный взмах его руки и хмурый ястребиный взгляд, буравящий неизвестного собеседника из-под тяжелых, нависающих над глазами бровей.

При одном взгляде на эту харю я чувствовал, как что-то во мне непроизвольно сжимается и переворачивается. Но я заставлял себя оставаться спокойным.

— Впервые он всплыл в апреле 2070-го как командир взвода в одном из батальонов «черных беретов». Эти отряды опытных головорезов набрали рекрутеры ЧВК «Бразилиа трупс» по тайному на тот момент заказу властей Содружества, для того, чтобы решить проблему так называемых «пантер». Так называла себя группировка сепаратистов, которые считали себя правопреемниками бывших государственных властей Венесуэлы и Боливии. Они требовали от Содружества передать под их юрисдикцию размещенные на якобы их суверенной территории «зеленые зоны». Ситуация была юридически и политически неоднозначной. В число предводителей «пантер» входило пару видных довоенных политических деятелей, которые все еще пользовались народной поддержкой. Содружество не хотело задействовать миротворцев и выступать в роли оккупантов.

— Как всегда! Крысы! — громко фыркнула сидящая на подоконнике Кира, переглянувшись с Гэвином.

— Трусы, — согласно отозвался ее возлюбленный

— Вопросы и комментарии будут потом! — прервал их я, одарив каждого из них строгим взглядом.

— Простите, командир, — подобравшись, кивнул Гэвин.

Выдержав паузу, я продолжил:

— Кто интересовался, тот знает, чем закончилась та война. Под контролем «пантер» было десяток крупных общин и в общей сложности около 3 тысяч боевиков. Они имели большой боевой опыт, сформированный в междоусобных войнах в Темные времена. У них была бронетехника, ракетные войска, ПВО. Но «черные береты» победили всего за три месяца. Секрет был прост — устрашающая и лютая жестокость. Удары напалмом по лагерям «пантер», размещенным на поверхности. Боевые газы — по лагерям, спрятанным в горных пещерах. И наземная зачистка всех, кто остался. Поголовная. Там, откуда уходили «черные береты», оставался лишь пепел и трупы. Молва об их делах шла быстро. После того как самые непримиримые лидеры «пантер» были уничтожены, их сторонники, объятые ужасом, прекратили борьбу.

Я хотел, чтобы мой голос был бесстрастным, но мне не удавалось.

— С тех «славных» дней карьера Гаррисона, по-видимому, резко пошла вверх. Он обладал теми качествами, которые нравились заказчикам — умелый тактик, исполнительный, креативный и совершенно беспощадный. Не боялся марать руки. Умел собрать команду тех, кто не задает лишних вопросов. Он со своими верными «черными беретами» решил множество деликатных «проблем» — на Ближнем Востоке, в Средней Азии, в Африке. Одной из его «операций» была зачистка от туземцев стройплощадки под поселение для мажоров Марабу, в заливе Мапуту, в 75-ом — как говорят, по заказу самого «сэнсэя» Хирохито. Один из лидеров местной общины обещал «скорее позволить закопать себя бульдозерами живьем, чем уйти со своей земли и отдать ее под строительство». Гаррисон отнесся к этому со свойственным ему особенным чувством юмора. Он его и правда закопал живьем. Вместе со всей семьей и ближайшими соратниками. Все поселения непокорных туземцев выжгли огнем. А затем сравняли дома с землей, словно их никогда и не было.

— Больной сукин сын, — гневно прошептал Медведь, очень дюжий и волосатый мужик славянской внешности, сжав кулачища.

— Так он заработал себе новое прозвище и репутацию, достаточную, чтобы получить повышение — до должности, которая в армии равнялось бы званию полковника. Он участвовал в кампании ЧВК против Альянса в Центральной Европе в 76-ом. Именно ему удалось преодолеть глубоко эшелонированную оборону сил Альянса во время самых кровопролитных городских боев в Инсбруке. Гаррисон снова применил тактику «выжженной земли» — и его не смущало, что в городских зданиях, где Альянс оборудовал огневые точки, часто находились гражданские. Из-за тех событий некоторые СМИ развели много вони. Но Гаррисон вышел из воды сухим — лишь вынужден был залечь на пару лет «на дно». А затем всплыл как руководитель операций в компании «Эклипс». Эта ЧВК была создана как абсолютно «белая» структура, «консалтинг по безопасности» и все такое, без мрачной истории за плечами, с кодексом корпоративной этики, красивыми секретаршами и уютным офисом в центре Сиднея. Достаточно чистенькая и респектабельная на вид контора, чтобы власти не боялись открыто нанимать ее как подрядчика в век, когда люди уже начали задавать первые осторожные вопросы. Но все это была лишь ширма.

— Да, это так, — взяла слово Лейла Аль Кадри. — Этот человек заработал себе мрачную славу среди борцов за свободу задолго до дня, когда я впервые узнала его настоящую фамилию. Есть подозрения, что его наемники стояли за убийствами и похищениями десятков неугодных властям активистов, которые власти никогда не признавали своих рук делом. Среди них были и люди, которых я знала лично. Хорошие люди, которые считали, что мирным путем они смогут отстоять свои права.

Какое-то время все мрачно молчали. Затем я заговорил снова:

— Мы не знаем и о десятой части того, что этот человек на самом деле сотворил. Но всюду, где бы он не был, за ним тянулся след из человеческой крови, слез и страданий. У него не существует никаких принципов. Никаких идеалов. Никакой морали. За исключением одного правила — работа должна быть выполнена любой ценой. Впервые я встретился с ним в 89-ом. И об этой встрече я вряд ли когда-нибудь забуду.

Перед глазами, как наяву, всплыло лицо Бена МакБрайда. Вспомнилась наша с ним веселая жизнь в нашей холостяцкой квартире. Пробежки по утрам. Трудовые будни в полиции, где мы прикрывали друг другу спину. Уютные посиделки и болтовня по вечерам. Сияющее лицо Бена, когда он объявил, что съезжает, так как сделал своей девушке предложение. А затем — то же самое лицо, разорванное пулей.

— В преддверии Четвертой мировой войны Гаррисон был назначен руководителем эскадрона «Сатана» — одного из трех экспериментальных проектов ЧВК по созданию сверхсолдат. Каждый проект шел своим уникальным путем. В «Железном Легионе» была сделана ставка на высокоэффективные стимуляторы, лишающие людей свободы воли и памяти, но резко кратковременно повышающие их боевые качества. В корпусе «Крестоносцы» генерала Ли рекрутов хирургическим путем и гипнозом делали нечувствительными к боли. А эскадрон «Сатана» специализировался на боевых имплантатах. По сути, они превращали рекрутов в киборгов. Полуроботов. По итогам этот проект был признан наиболее перспективным из всех трех. Именно эскадрон «Сатана» первым вошел в Новую Москву. Именно они заложили там заряды с «Зексом», убившие тысячи ни в чем не повинных людей.

Я вдруг услышал скрежет чего-то острого о дерево. Подняв глаза, я понял, что звук издает Тень. Тоненькая, даже хрупкая на вид азиатка, не старше тридцати, ростом не выше пяти футов и трех дюймов. С мрачным лицом, на котором сложно было прочесть глубоко сидящую скорбь, она водила лезвием кинжала по поверхности парты — словно бы рисовала какой-то замысловатый узор. Я уже знал, что нет смысла спрашивать у нее, в чем дело — Тень была совершенно нема, не могла издавать даже мычания.