Татьяна Живова - Дети Зоны: альтернативная история
Детёныш озабоченно прикусила губу и бросила взгляд туда, где за холмами лежали Монстрохатки.
— Что мне делать, Старший? — вдруг спросила она. — Я обещала подруге, что догоню её, но есть одно дело, что тянет меня назад, к дому… Очень важное дело… Люди… из группировки «Долг»… Они — враги Детей Зоны, но… Им тоже не нужно, чтобы такие вот места существовали, и в них творили зло. Я рассказала Воронину, их командиру про это место и про то, что здесь делали. Он всё понял, он сказал, что поможет мне… И послал своих людей найти это злое место. Чтобы уничтожить. Но Мамо опередила их, и теперь… теперь уже я должна помочь им… Потому что Воронин помог мне. Когда начался гон, они были где-то здесь, недалеко. Кажется, я не опоздала с сообщением и направила их к нам, в Монстрохатки. Но вот успели ли они туда дойти и укрыться? Мне нужно скорее вернуться и проверить. И если что — помочь им. Но… Марго, как же она?.. Что мне делать, Старший? Я же не могу раздвоиться!
Контролёр на мгновение задумался. Потом снова улыбнулся бесцветными губами.
— Если твоя знакомая пережила то, что происходило здесь — а я не видел её не только среди живых, но и среди убитых, то, думаю, что ты можешь не очень сильно за неё волноваться. Изломы могут за себя постоять. Если она умеет думать сама — то значит, Голос не увёл её далеко. Она вернется.
Мутант снова замолчал. Когда же он снова заговорил, голос его стал ощутимо тяжёлым.
— Ты сказала, Ксана, что тебя ждут дома люди из «Долга». Ты говорила с тем, кто командует ими. Ты теперь с «Долгом»?
Детёныш сокрушённо вцепилась в свои растрепавшиеся волосы, замотала головой.
— Ох, Старший… — почти простонала она. — Я и сама прекрасно знаю, что порождения не должны помогать людям. Тем более тем, кто смыслом жизни видит наше уничтожение. Но… Старший, что мне оставалось делать? К кому идти за помощью? Нет, я не с «Долгом». Но… эти хоть не наживаются на убийствах Детей Зоны и не торгуют артефактами — как остальные группировки. А их командир, к счастью, понял, что самым опасным чудовищем в Зоне может быть сам человек! Когда начинает творить зло… губить ни в чём не повинных… Старший, я…
Внезапно Ксана замолчала. Глаза её расширились, лицо приобрело странное выражение. Как будто она приняла нелёгкое для себя решение.
— Посмотри всё это сам, Старший… — медленно и тихо произнесла она, глядя в лицо контролёру. — Посмотри! Я не могу нормально рассказать тебе всё, но… ты можешь это увидеть. В моих воспоминаниях… Только пожалуйста… не считай, что я… стала врагом своих собратьев… — Детёныш судорожно вздохнула и быстро облизала разом пересохшие губы.
Она понимала, что рискует жизнью, открывая сознание контролёру. Но иначе сейчас она не могла поступить. Сложившаяся на данный момент ситуация была настолько непростая и необычная, что одним рассказом тут не обойдёшься.
Высокая фигура перед ней молчала. В ушах девушки застучало собственное сердце — удар, удар, удар. И вдруг, внезапно всё кончилось. Удары стихли, и перестало давить виски, а по позвоночнику приятным холодком пробежала весёлая стайка мурашек. Ей внезапно стало спокойно-спокойно.
— Я и не думал так, Дитя Зоны. Даже сородичи твоей подруги, плуты-изломы знают твою честность, — голос высокого существа снова был тихим и даже чуть-чуть, самую малость — весёлым. — Не бойся.
Она увидела, что губы контролёра не двигались. Голос звучал прямо в её ушах.
— Если сама хочешь, покажи мне то, что здесь было. Я хотел бы знать, что может так напугать такую храбрую девочку, как ты.
…Голова снова на мгновение закружилась, ей показалось, что она… летит? Вокруг был светлый белый туман, и он нёсся с ошеломляющей скоростью куда-то назад. Вот туман немного расступился. Что это? Она сверху смотрела на какую-то узкую комнату, а в ней… В ней на металлическом стуле сидела она сама. Она одновременно была в двух местах — там, и здесь, в этом молочном тумане. Ксана заинтересованно посмотрела на своё отражение. Точно, это она — вот её свитер, её волосы, лицо. Она даже смутно узнала эту комнату. Вот внизу к ней-второй подошел человек. Он что-то спрашивает, и записывает в блокнот. Человек неприятный, даже страшный, но она, Ксана, по эту сторону от комнаты, скорее понимает это, чем чувствует. Как будто ей сказали, что она должна того человека бояться, а ей не страшно, ни капельки.
Внизу события продолжаются — человек выходит, а вторую Ксану уводят двое других мужчин, в серо-синих костюмах. Туман открывает новую картину — вторую Ксану ведут по коридору. Видимо, этот коридор — очень нехорошее место. Из одной двери выводят человека со смутно знакомым лицом, он видит Ксану, пытается что-то крикнуть ей, рвётся из рук своих конвоиров. Но те сбивают его с ног и утаскивают куда-то. Вторая Ксана напугана, судорожно смотрит по сторонам. Первая Ксана хочет помочь второй, но картина куда-то плавно отступает, и ей опять становится спокойно. Это страшная сказка, понимает она. Совсем, как те, что баба Ната рассказывала. только почему-то Ксана знает, что будет дальше. Дальше будет страшно, но потом всё будет снова хорошо. Ту, вторую Ксану будут ещё пугать, и даже мучить — тыкать в руку стальной иголкой. С ней сделают что-то очень дурное, отчего она даже перестанет быть Ксаной, но потом её спасут друзья. Они хорошие, добрые, и такие беспокойные. Они будут гладить ту, вторую Ксану по голове, что-то шептать ей в уши и очень щекотно водить по спине и животу чем-то круглым, тёплым и жёлтым. Отступит липкий засасывающий ужас, и она, вторая Ксана, снова станет собой. А потом нечто невообразимо большое, гудящее, многоголосое нахлынет на эти комнаты, и их больше не будет. Она точно это знает.
Поняв, что всё будет хорошо, первая Ксана почувствовала, что очень хочет спать. Белый туман, мягкий и нестрашный, уютно обволок её с головы до ног, она расслабилась, потянулась и… проснулась.
Она снова стояла на песке среди бетонного крошева. Вокруг громоздились обломки и лежали те, кто недавно был жив, но Ксане больше не хотелось пугаться и плакать. Всё будет хорошо. Она знала это, как и то, что она — это она. Всё будет хорошо.
Девушка подняла глаза. Перед ней, нависая, стоял высоченный худой человек в серо-зелёном плаще. Странный человек, с бледной-бледной кожей и длинными спутанными волосами, заплетёнными в неряшливые косицы. Капюшон плаща был откинут, и волосы развевались вокруг осунувшегося вытянутого лица. Глаза человека были закрыты.
— Старший… — несмелым шёпотом позвала она. — Ты… всё увидел?..
Странный человек медленно открыл глаза. Они были такие же блёклые, как и кожа, исчерченные кроваво-красными прожилками, которые будто обрывались в зрачки, как в колодцы. В колодцах жила засасывающая пустота. Девушка вздрогнула. Человек — или не человек? — перевёл взгляд куда-то в сторону. Руки с длинными пальцами быстро накинули капюшон обратно.
— Да, Ксана, увидел.
Контролёр сделал шаг назад.
— Ты очень храбрая девочка. Смелая. Здесь действительно было дурное место. Было.
— Было… — согласилась с ним Детёныш. — Теперь нет. А что касается долговцев… После всего этого я набралась храбрости и сходила на их базу. Добилась встречи с Ворониным, поговорила с ним. Рассказала о том, что видела и пережила здесь. Попросила сделать так, чтобы больше ни с кем из людей — ведь долговцы называют себя их защитниками — больше не случилось того, что пришлось испытать мне и… тем другим, кого здесь мучили. Он всё понял и послал бойцов, чтобы они нашли это место. Чтобы потом уничтожить его. А мне дал рацию… устройство для разговоров на расстоянии… чтобы я могла — если что случится, позвать его или кого-то из его людей. И ещё он сказал, что отныне я не должна бояться людей в долговской форме. Для них я теперь — не порождение Зоны, а человек. Несмотря ни на что.
Ксана смущённо развела руками, мол — такие дела, Старший… И закончила:
— Вот почему я решила — несмотря на то, что мне нельзя отдавать предпочтение кому-то из людских группировок — помочь воронинским разведчикам. Они хорошее дело делали. Справедливое. Просто гон помешал им завершить его и сам всё сделал за них. Я решила дать им приют в своём доме. Чтобы они не погибли. Разве я поступила… плохо?
Контролёр продолжал смотреть в сторону, но девушка снова почувствовала умиротворение и тепло. Так обычно пригревает из-за окна неяркое весеннее солнце.
— Сегодня странный день… И, возможно, странные решения в такой день уместнее всех прочих.
Полуприкрытые капюшоном глаза по-котовски улыбчиво зажмурились.
— Значит… я не должна беспокоиться о Марго, не должна идти за ней, а должна вернуться домой, чтобы помочь тем людям? Так?
Ксана, как часто бывало в разговорах с отцом, просительно заглянула в лицо собеседнику и увидела, что тот… улыбается.
— Я не знаю это наверняка, но думаю, что это так.
