В прятки с любовью (СИ) - "AnnysJuly"
Чтобы как-то спустить пар, иду в Яму. На дворе ночь, там никого не должно быть. Физические нагрузки помогают разгрузить голову.
Однако... Со стороны Ямы слышны чьи-то голоса, и что самое удивительное — женские. Кто может быть там в такой час, подумалось было, но следующая мысль была о том, что я выпорю ее ремнем, если это она. Я ведь запретил ей соваться в Яму, особенно по ночам, почему она такая упрямая? И точно, Масявка в Яме, с какой-то девицей катаются по рингу.
— Что это еще такое! — мой голос, многократно усиленный эхом Ямы, заставляет обеих девиц присесть от неожиданности. — Что за херня тут происходит вообще?
Салли хватает за руку совсем молоденькую неофитку, по виду ненамного старше ее и тянет к мишеням, там, где запасной выход через кладовку. Вот только вчера кладовку закрыли, и им теперь не выбраться. Когда Салли поняла, что дверь закрыта, она метнулась было в сторону, но вторая девица решительно дергает ее за руку, останавливаясь. Она делает это так резко, что мне требуется немало усилий, чтобы вовремя затормозить и не врезаться в них.
— Простите нас, что мы оказались тут, в Яме, среди ночи, — тихо, но твердо произносит девица, поднимая на меня глаза и глядя в упор. — Этого больше не повторится.
— Конечно, не повторится, потому что ты завтра же отправляешься к изгоям!
— Крис, что ты такое говоришь! Зачем ты так! — вскрикивает Салли, и глаза ее начинают наполняться слезами.
— За нарушение правил — изгнание! И это не обсуждается. Хотите тренироваться, у вас для этого есть специально выделенное время. Ночью в Яме никого из неофитов быть не должно!
— Эта девушка — единственная из перешедших неофитов этого года! У нее, вообще, шансов других нет, кроме как по ночам тренироваться! Амар не обращает на нее внимания, не тренирует и игнорирует, а она, между прочим, не хочет сдаваться! Делает все, чтобы пройти инициацию! Ведет себя как бесстрашная, и она мой друг! За что ее выгонять? За то, что она не сдается!
— Салли, хватит жонглировать нашими манифестами, я и так вижу, что ты их прекрасно знаешь. Правила есть правила. Неофит, нарушивший их, отправляется к изгоям.
— Салли, все хорошо. Я уйду, не надо больше шуметь, — девица все это время смотрит мне прямо в глаза. — Я не хотела нарушать правила, у меня не было выхода. Простите.
Она повернулась и, гордо распрямив спину и вздернув нос, уходит в сторону двери. Я хмуро перевожу взгляд с удаляющейся девицы на сестру, которая сверлит меня сердитым взглядом.
— Я все делаю правильно, ясно? И нечего на меня так смотреть, Салли! — Маська стоит и, я чувствую, сейчас заплачет. Ну так и есть, пошла в ход тяжелая артиллерия.
— Как ты можешь? Что ты за человееееек? — Салли всегда плачет на все деньги, с искривленным ртом, опухшими глазами, красным носом и навзрыд. — У меня совсем нет подруг, меня никто не люууууубит, все сторонятся меня из-за Сээээмааааа! А девушка однаааааа! Каково ей среди огромных парней, она даже не дралась никогда в Дружелюбиииииииии!
— Чего она тогда в Бесстрашие поперлась? — пар спущен, и мне становится даже неловко. Чего я напустился на них? Все, кто не успевает, ходят в Яму по ночам. Просто не всех ловят, девицам просто не повезло.
— Я не знаааааюууууу! Она не говорит мнеееее!
— Мась, ну хватит, ты мне душу рвешь своим воем! Ну все, вытри глазки, пойдем, найдем твою дружелюбную и скажем ей, чтобы оставалась. Только не рыдай!
— Я нне бббуду рыдддать, — слегка заикаясь и триумфально улыбаясь сквозь слезы, говорит Салли. Эта девчонка вьет из меня веревки самым наглым образом. Черт. Ну и где эта девица?
А девица исчезла. Не было ее в спальне неофитов, не было ее нигде. Масявка опять принимается плакать, теперь уже обвиняя меня.
— Она просто ушла, в чем была, и все из-за тебя, чурбана! Чего ты разорался? Правила, правила, уж кому, как не тебе знать, как эти правила нарушаются!
— Найдем мы твою подружку, найдем, далеко она все равно не уйдет. Пошла, скорее всего, на поезд, там ее и догоним.
Ночью искать девку — последнее дело. На внедорожнике мы прочесали почти все места, где она могла бы быть — депо, станции, улицы. Остается только ждать утра и искать ее уже с отрядом. Салли сидит на пассажирском сидении, уткнувшись в колени. Страдает. Черт, что за жизнь у девки, одни потери. То отец умер, то брат пропал, вот теперь еще и подружка потерялась. В кого ж ты такая нескладуха-то у нас?
Яркие прожекторы патрульного внедорожника выхватывают несколько фигур. Изгои. Что они делают на территории фракции? Или это не афракционеры?
— Салли, сиди в машине, — напряженно бросаю я девушке. — Надо проверить что там.
— Крис, осторожнее...
Достаю пистолет, беру фонарь-дубинку, выхожу из машины. Изгои остались позади, и мне пришлось вернуться, так как мы проехали чуть дальше, но там никого нет. Нас заметили, видимо, и скрылись. Яркий луч фонаря выхватил на дороге небольшую лужицу совсем свежей крови. Значит, не показалось. Настороженно оглядевшись, пробегая лучом по окрестностям, следую по плохоразличимым неровным пятнам. Черт, вот угораздило же. И не сказал Салли, чтобы вызвала подмогу по рации. Чего я поперся один сюда, как минимум троих я заметил на дороге. Чувствую, кто-то тут есть, прячется, следит за мной. Резко оборачиваюсь и пригибаюсь за секунду до того, как на мою голову должна была опуститься дубинка. Выстрелы разрезают тишину ночи, наполняя воздух запахом пороха и свежей крови. Из-за здания выскакивают еще двое и пускаются наутек. Я бросаюсь за ними, оставив раненного изгоя прямо посреди дороги, глядишь с прострелянным животом далеко не уйдет...
— А ну, стой! Руки за голову!
Но они, петляя как зайцы, уносятся в темноту. Ну и черт с ними, надо проверить место, откуда они выскочили. Это какое-то заброшенное, полуразрушенное здание. Фонарь выхватывает из темноты отдельные картинки. Вход, коридор, разбросанные вещи, поломанная мебель, какой-то мусор. Где-то, в глубине комнат, слышу тихий скулеж. Черт, вот что за хрень?
— Эй, кто тут есть? Подайте голос, не ясно куда идти?
Но ответом мне были только тишина и едва различимое поскуливание. Иду практически вслепую, уже поняв, что девицу эту мы нашли, остается только выяснить, какого х*я она поперлась, на ночь глядя, хрен знает куда. Ее я обнаружил в одной из комнат, она раскачивалась из стороны в сторону, сидя на полу и спрятав лицо в колени. Спутанные волосы в начинающей запекаться крови, тихий, едва различимый скулеж.
— Эй, слышь, ты как? — наклоняюсь, чтобы помочь ей встать, но тут девица неожиданно брыкается, с диким воем начинает извиваться, не давая мне даже подойти. Не придумалось ничего лучше, чем вырубить ее совсем. Выношу ее из здания, Салли, коза, выскакивает из машины и бежит навстречу.
— Салли, какого черта ты вышла из машины? А ну, быстро села обратно!
— Крис, что с ней? Как она?
— У нее истерика, похоже, эти недоумки что-то сделали с ней. Но, даже если так, реакция у нее все равно далека от адекватной. Что-то не так с твоей подружкой. Помоги-ка мне, открой дверь на заднее сидение. И сама вместе с ней сядь.
Кладу девчонку на заднее сидение внедорожника и только потом замечаю, что у меня правая рука, от плеча до кисти, вся мокрая от крови. Черт, да она сейчас загнется от кровопотери! Кидаюсь к машине, разрываю на девке тряпки. Ну, так и есть, ножевое ранение в бок. И, кажется, не одно. Черт подери все это ночное бдение!
— Салли, быстро, бери аптечку, постарайся остановить кровь, я поведу, мы быстро доедем, — командую я, совсем забыв о раненом изгое.
Салли на заднем сидении придерживает рану девицы стерильной салфеткой, которая неумолимо намокает. До Бесстрашия мы доезжаем довольно быстро, девицу я отношу в лазарет.
— А теперь, Салли, я хочу, чтобы ты подробно, до самой последней своей мысли по этому поводу, рассказала мне все, что ты знаешь об этой девице!
— А что такое? Она тебе понравилась?
— Салли, не пори чушь! Она чуть старше тебя! Она из Дружелюбия, но ведет себя совершенно неадекватно. Куда она поперлась, на ночь глядя, ведь ясно же, что, даже если тебя выгоняют, то не отпускают просто так. Дают время собрать вещи, снабжают лекарствами и продуктами на первое время и прочее. От кого она убегала? Кто ее преследовал? Я сначала тоже думал, что изгои, потом увидел рану и понял, что ни хрена это не изгои. Изгои ее просто изнасиловали бы и сняли все ценное. А у нее пирсинг в пупке остался! Ее пытали, и я хочу знать почему!
