Дональд Маккуин - Странница
Заглянув в банку и увидев, что бальзама осталось совсем немного, он зачерпнул ладонью солидную порцию. Ланта взяла половину, сердито ответив:
— Остальное — для тебя.
Конвей понял, что спорить бесполезно.
— А мы не можем сами сделать целебный бальзам?
Она задумалась.
— Я видела ивы возле ручья. И дикий чеснок. Но у меня нет всего, что нужно для приготовления бальзама.
— У нас есть кабан; ты ведь используешь свиное сало, так?
— От дикого кабана? Его будет немного. К тому же он далеко отсюда.
— Я принесу его. Он еще свежий.
Она исподлобья взглянула на него.
— Свежее мясо. Я так устала от… — Покачав головой, она поставила банку. — Нет. Сейчас это для тебя слишком тяжело. Я возьму Тейт. Мы сделаем это сами.
— Я с этим справлюсь. — Мэтт перестал гладить Микку. Собака подняла лапу, чтобы уйти, но потом улеглась с покорным вздохом. Ланта промолвила:
— Хорошо. Мы с этим справимся. Вместе. — Она повернулась, прекращая спор, и Конвей поспешил за ней.
Разделка туши была непростым занятием. Конвей хотел сначала отделить постное мясо, но Ланта криком остановила его. Ему пришлось следовать ее указаниям. Она приказала ему сделать круговые надрезы возле колен на всех четырех ногах. Затем круг вокруг шеи, чуть ближе к лопаткам. От него надрез шел вдоль всей туши. Небольшие разрезы соединяли круги на ногах и линию на туше. Затем она показала ему, как с помощью небольшого ножа отделить шкуру. Конвей спросил, зачем нужна шкура, если ее нельзя выдубить. Ланта коротко ответила:
— Увидишь.
Она заставила Конвея вскрыть брюхо кабана. Отделив печень, он положил ее на приготовленную тряпку. Своим коротким ножом Ланта отделила сало возле почек. Как она и говорила, его было немного. Ланта тщательно осмотрела его, держа на просвет.
— Выглядит здоровым. Весенний дикий кабан. Постный. — Она положила сало на тряпку, позади печени.
Когда они упаковали и погрузили на коня все мясо, Ланта попросила Конвея собрать требуху и отнести подальше, объяснив:
— Дикие звери быстро подчистят остатки, но у нас нет времени. Любой, кто будет нас искать и найдет остатки разрубленного животного, обязательно приглядится к этому месту. Мы не должны ничего оставлять возле тропы.
Начал капать дождь. Они поднимались на холм, и Конвей отметил про себя, что дождь поможет спрятать следы их деяний. Ланта благосклонно улыбнулась ему той улыбкой, которой одаривают учителя своих учеников-тугодумов, когда те делают успехи. Он не знал, гордиться ли этим или сердиться.
Глава 24
Вернувшись в лагерь, они застали Сайлу и Тейт весьма раздраженными.
— Куда, к чертям, вы запропастились? — спросила Тейт.
Конвей покачнулся в седле.
— Ланте нужен жир для целебного бальзама. Всем нам нужно свежее мясо. Я пошел за ним. Она не позволила мне идти одному.
— Я думаю, что вы оба должны были остаться здесь, — отрезала Сайла.
— И позволить мясу пропасть впустую? — мягко спросил Конвей.
Она одарила его улыбкой поощрения и раздражения одновременно.
— Я не сказала, что не рада тому, что вы ходили туда. Я сказала, что вы не должны были этого делать.
Ланта заметно расслабилась.
— Из мяса я приготовлю бульон. А пока он будет вариться, смогу сделать бальзам.
Сайла согласилась.
— Все мясо, которое останется, я закопчу. — Она помолчала, пристально глядя на Конвея. — Я хочу, чтобы ты отдохнул.
За кажущейся строгостью Тейт заметила в ее голосе заботу, предложив:
— Я подежурю сегодня ночью. Отдохни немного.
Конвей хотел возразить, но тело с ним не согласилось. Едва успев растянуться на кровати, он тут же заснул.
Утром следующего дня, когда Сайла и Тейт сооружали жаровню, Ланта попросила Конвея вырубить четыре кола в три фута длиной и заострить их. Когда он закончил с этим, у нее уже горели два костра. Один был маленький, другой побольше, и расстояние между ними составляло всего несколько футов. Она показала ему, где вбить колья в землю. Они образовали прямоугольник, внутри которого находился больший костер. Затем она вырезала из шкуры длинные полоски, чтобы с их помощью привязать к столбам основную часть шкуры кабана. Провисая посередине, она походила на кровавый волосатый гамак. Конвей с откровенным ужасом наблюдал за тем, как она льет в него воду и добавляет овощи. Когда же она начала резать кусками мясо и бросать туда же, он не выдержал.
— Ты собираешься готовить таким образом?
Ланта беззаботно продолжала свое занятие.
— Как ты заметил, собственно шкура нам не нужна. Небольшой огонь не дает ей прогореть, мясо медленно томится, и весь подкожный жир идет в рагу. Тебе понравится.
Конвей шумно сглотнул, волосы его встали дыбом. Порыв ветра окутал его дымом, и он отпрянул в сторону так резко, что заныли все раны. В спешке Конвей не обратил на это внимания.
Ланта уже закрепила металлический горшок над маленьким костром, от которого осталась небольшая горка углей.
Она сказала:
— Этот костер должен быть небольшим, иначе он разрушит силу компонентов целебного бальзама. Тепло — враг многих лекарств.
Оставив Конвея присматривать за рагу, Ланта вскоре вернулась с кожаной сумкой, из которой извлекла связку довольно грязных прутьев и низкий керамический кувшин с деревянной пробкой. Конвею было поручено отрезать несколько кусочков от прутьев, которые, как выяснилось, были ивовыми ветками. В какой-то момент он ощутил странную противоречивость своей работы — лезвие, сделанное в эпоху технического прогресса, помогало готовить лекарства в бронзовом веке. Действия Ланты вновь привлекли его внимание. В кувшине был чеснок. Она растерла его в небольшой ступке. После этого обрезки ивовых прутьев и чеснок вместе со свиным салом были положены в горшок.
Конвею почудилось, что, перед тем как Ланта вновь заглянула в сумку, в ее чертах промелькнула неуверенность. В этот раз она вытащила коробку размером с ладонь и высотой в два пальца. В ней был мучнистый порошок. Аккуратно отмерив порошок, она добавляла его в смесь. Заметив любопытство Конвея, она объяснила:
— Валериана. Некоторые называют ее всеисцеляющая. Она расслабит мускулы.
— Разве я выгляжу очень напряженным?
Засмеявшись, она покраснела.
— Не ты. Бедная Микка. И конь.
Теперь была его очередь смеяться.
— Таким образом, я расслаблюсь, потому что мои животные переутомлены, не так ли? Отлично.
Она скорчила гримасу и продолжила помешивать в горшке. Затем принюхалась, попробовала топленый жир на вкус. Конвей молча наблюдал за ней, по-прежнему не замечая боли и жжения в ранах. Он начал клевать носом; очнувшись, Мэтт почувствовал головокружение. Оно быстро прошло, оставив чувство полуобморочной тошноты и горячий румянец на щеках, которые исчезли, как только он встал на ноги.
Ланта поставила растопленный жир в горшке возле углей и встала.
— Ему нужно немного настояться. Пойдем посмотрим, чем заняты Сайла и Тейт.
Конвей взял ее за руки, заставив повернуться лицом к себе. Ланта удивилась, почти испугалась. Чтобы успокоить ее, он быстро заговорил:
— Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала. — Она продолжала молча смотреть на него. Ланта казалась встревоженной.
Он заторопился. — Только что ты сказала «конь». Я хочу, чтобы у него было имя.
Жрица покачала головой, но в ее реакции чувствовалось заметное облегчение.
— Люди Собаки считают, что это плохая примета.
— Знаю. Но сейчас он со мной, а не с ними. Я хочу, чтобы ты дала ему имя.
— Я?
— Ты вылечила ему плечо и эти новые раны. Я хочу, чтобы у него было имя, и ты заслужила право дать его. Пожалуйста.
Протестуя, Ланта спешно направилась через холм к Сайле и Тейт. Конвей последовал за ней, не сдаваясь. Наконец она остановилась возле огромного валуна. Щеки ее зарделись.
— Я уже давно дала ему имя. Ты не будешь сердиться?
— Я очень рад. Скажи мне.
— Вихрь.
Конвей повторял, вслушиваясь в звучание. Ланта с беспокойством смотрела на него.
— Тебе не нравится?
— Хорошее имя. Почему? Что заставило тебя подумать об этом?
Румянец стал ярче.
— Я не знаю. Но оно подходит ему. Он такой черный и сильный. Когда он скачет, стук его копыт звучит, как раскаты грома. Иногда кажется, что он может обогнать ветер.
Он долго и пристально смотрел на нее, то ли с улыбкой, то ли серьезно.
— Это более поэтично, чем я бы мог себе представить. Может быть, потому, что он мне очень нравится. Спасибо, Ланта. Он будет Вихрем.
Ланта пробормотала слова благодарности, а затем Мэтту опять пришлось догонять ее.
Некоторое время спустя они уже разглядывали результаты труда Сайлы и Тейт. Двухслойная кладка камней, нижний отсек — для костра, верхний — коптильня. Тейт сказала:
