Земля разбитых грез (СИ) - "Sleepy Xoma"

- Все-то ты знаешь, о наставник.

- Конечно, так было всегда. А теперь, уважь просьбу умирающего, даруй легкую смерть.

Из глаз Айш-нора потекли кровавые слезы, и он отвернулся.

- Может быть, подождем немного? – жалобно попросило могучее сверхъестественное существо.

- Ты сам знаешь ответ, не правда ли?

Поляна погрузилась в сверхъестественную тишину. Ни дуновение ветерка, ни скрип дерева, ничто не нарушало торжественности и печали этого момента. Айш-нор плакал, но вместо влаги из его глаз текли густые, тягучие алые капли. Эмоции, захлёстывающие архидемона, оказались столь сильны, что их отголоски проникали мне прямо в сердце, заставляя страдать вместе с древним существом.

Отчаяние, невыносимое, глубокое, точно Марианская впадина, и бесконечное. Вот, что сейчас испытывал Айш-нор. И он не скрывал чувств, напротив, щедро делился ими с окружающими. Пауки попятились, сколопендра задергалась и умчалась куда-то во тьму. Меня же точно ударило по голове: перед глазами все плыло, поляна кружилась, а умирающий архидемон троился в глазах.

Спустя несколько томительно долгих секунд все резко – точно ножом отрезало – кончилось.

- Знаю, – прошептал Айш-нор. – Знаю.

Архидемон перелетел ко мне на плечо и произнес:

– Прости, что взваливаю это на тебя, но мой учитель должен обрести покой. Убей его.

- Чего? – опешил я.

- Что слышал, смертный.

- Но почему? С чего такая спешка, действительно, не подождать, что ли, годик? Мы как раз разберемся с порталом на Землю, Айш-нор накопит сил, и вы вернетесь в родной мир…

- Он вернется, не мы, – ответил мне Пар-лон.

- Как это?

- Айш-нор, даже накопив достаточно энергии, сможет вернуться только сам. Я же... ты все видишь и так. А потому взываю к тебе на истинном языке, о смертный. Даруй покой и забвение. Пронзи меня копьем и не бойся, слуги не причинят вреда. Я клянусь, что ты станешь для них своим.

Происходящее все больше начало походить на бредовый сон. Еще вчера я сбрасывал в могилу трупы крестьян, решивших, что одинокий путник – неплохая добыча, потом - прикончил толпу разбойников и взял под крыло двух сирот, а теперь вот болтаю с умирающим архидемоном, который, видите ли, возжелал эвтаназии.

- Уважь его просьбу, – попросил вдруг Айш-нор бесцветным голосом, - Пар-лон прав. Это - единственная возможность уйти правильно. Кто знает, что станет с нами через год или даже через день? Мы сгинем, а ему придется догнивать тут еще несколько лет. Плохая смерть для архидемона. Честная сталь – куда лучше.

И столько в его голосе было отчаяния, что я понял – нужно сделать то, о чем просят.

- Хорошо, - я подошел к демону, пауки вокруг которого послушно расступились, и поднял копье. – Хорошо, я выполню приказ, хотя и не понимаю, на кой черт. Я вообще ничего не понимаю в этом гребаном мире, и лишь бегу, незнамо куда и непойми зачем, постоянно проливая кровь. С каждым днем – все больше. Но, видимо, судьба у меня такая.

- Судьбы нет, человек. Творец даровал вам свободу воли, а посему вы сами вершите свое будущее.

- Ну да, а те, кто перенес меня в Дамхейн знали про это?

- Кто виноват в том, что ты оказался без надобности своему миру?

- Вы правы, господин. Жаль, что мы прощаемся, едва познакомившись, мне было бы интересно узнать о вашем прошлом. Наверное, вы можете рассказать кучу отличных историй.

Пар-лон улыбнулся и чуть заметно кивнул. Было видно, что он старается лишний раз не шевелиться, чтобы не бередить многочисленные раны и не мучать ослабевшее тело.

- О да, спроси Айш-нора, он поведает тебе парочку. А теперь закончи дело.

- Один вопрос: как простым копьем убить целого архидемона?

Пар-лон лающе рассмеялся, дернулся, из-за чего ухмылка на его лице превратилась в оскал, и произнес:

- Он, действительно, забавный. Хороший выбор, мой король. Отвечаю, человек: обычно – никак. Но я умираю, сил почти не осталось, а потому, целься в сосредоточье, не ошибешься.

- Куда?

Вместо ответа умирающий ткнул одной из хитиновых лап в место, прямо в центре брюха. Справа и слева виднелись пролежни, снизу – глубокая гноящаяся рана, а конкретно этот кусок хитина, в целом, держался бодрячком.

- Коли быстро и резко, оборви мои мучения, о смертный.

Я прицелился и покрепче сжал отполированное древко. Было не по себе, но, кажется, укол милосердия действительно требовался, причем неотложно. И – да – ворон прав, мы можем и не пережить путешествия, чтобы вернуться спустя пару лет, дабы помочь умирающему, который к тому времени вполне может преставиться и естественным путем.

- Я понял. Прощайте, госпсн.

- Прощай, о наставник, – добавил Айш-нор.

- Прощайте, связанные роком. Да будет ваш путь прямым и да получите вы в конце его то, о чем мечтаете. А теперь - коли, смертный!

И я ударил. Быстро, четко, сильно, точно тренировался не пару дней, а несколько лет. Острие пробило хитиновый доспех и копье ушло в тело монстра на добрых полметра.

Пар-лон дернулся, вскрикнул, из его рта полилась дурно пахнущая жидкость, а в следующий миг свет в глазах потух и древнее существо, умудрившееся пережить страшную войну и влачить жалкое существование в огороженном магическими печатями лесу, наконец-то обрело покой.

Я выдернул копье, и мне показалось, что по лезвию пробежали алые всполохи, но затем все закончилось.

Пауки, подземная сколопендра, несколько муравьев-переростков замерли, точно желая почтить своего упокоившегося господина минутой молчания.

А Айш-нор приземлился рядом с трупом и крылом закрыл старому товарищу глаза.

- Внемли, о смертный, сим копьем сразил ты архидемона! Запомни эту ночь! В веках звучать отныне будет твое имя! - громогласно провозгласил он, и я, повинуясь импульсу, опустился на одно колено, вытянув оружие на раскрытых ладонях.

Я и сам не понимал, зачем делаю то, что делаю, просто чувствовал, что так нужно.

Сквозь тело словно прошла незримая волна, стало тепло и как-то уютно, а спустя минуту все закончилось. Только на поляне потемнело.

- Все кончено, идем, не говори ни слова, хочу побыть один.

- Может, хотя бы закопаем его?

- Нет, а теперь молчи и двигайся за мною.

И мы пошли к месту ночевки. Там ничего не изменилось – дети все так же мирно спали, вещи лежали на своих местах. Казалось, что ничего и не произошло, просто одним живым существом стало меньше.

- Это всего лишь эвтаназия, - шептал я, роясь в вещах, – ага, нашел.

Я извлек флягу с остатками крестьянского пойла, подсел к ворону, который устроился возле костра и смотрел в языки пламени, открутил колпачок и налил туда сивухи.

- У меня на родине есть обычай поминать умерших. Пить, не чокаясь. Не побрезгуешь?

Ворон уставился на меня и в его взгляде промелькнула… благодарность? Я не разобрал наверняка, но отчего-то показалось именно так.

Мы выпили.

- Я могу что-нибудь еще сделать?

Демон не ответил, лишь покачал головой.

Я не стал донимать его, вместо этого подбросил в костер растопки и лег, укутавшись в плащ. Странная ночная прогулка вымотала куда сильнее, чем хотелось, и следовало отдохнуть.

***

В путь мы двинулись с рассветом и уже к полудню покинули громадный лесной массив. Точнее, вышли за пределы магического барьера, оказавшись – как и с той стороны - в нормальном березняке. Эта смена обстановки показалась мне столь разительной, что я даже растерялся. Вот мы идем по мрачному искривленному демоническими эманациями лесу, оп, и вокруг тепло, щебечут птички, светит солнышко, жужжат пчелы, и вообще – жизнь бьет ключом.

Я даже вернулся назад и, пройдя незримый рубеж, оказался в царстве мрака и безысходности.

Берёзовый лес молод, - без спроса заговорил Айш-нор, - и силен. Его создали неслучайно. Он жизни мощью наделен, что мрак удержит изначальный.

- А еще березы можно использовать для растопки, - я указал на пенек, торчащий у обочины и стараясь не обращать внимания на странно косящихся близнецов.