Евгения Федорова - Призраки Припяти (СИ)
— Хватит. Нечего время тянуть! Доставай свое оружие и нападай.
— Хм, — только и сказал я, отстегивая фиксатор отцовского ножа. Что-то как-то обидно даже, словно по морде перчаткой съездил.
Я повернулся, зная, что враг от меня находится на недостаточном для нападения расстоянии, и жестоко поплатился за свою глупость. Я увидел движение железного клинка и крутанулся, закрывая сердце. Лезвие вспороло мне плечо, я отпрыгнул в сторону, чувствуя острую боль. Рука тут же стала слушаться хуже, кисть отяжелела. Верди, слегка пригнувшись, пошел в обход. В его руке был…
Я даже не сразу понял, что это. Меч — не меч, короткий, но очень похожий на катану.
— Это вакидзаши, идиот, — усмехнулся Верди срывающимся от волнения голосом. — Что, испугался?
Нет, не испугался. В моей голове стремительно разыгрывались картины происходящего. По одному его броску я понял, что пропал. Парень был отлично натренирован. Мне с моими редкими занятиями у Легавого, до его искусства было далеко как рыбе до звезды.
Вариантов будущего могло быть два: первый и самый вероятный, он убьет меня не сразу. Будет наскакивать в полумраке и наносить мне молниеносные удары. Не смертельные, но лишающие сил и приводящие в бешенство. Он доведет меня до исступления от понимания, что против него невозможно биться, после чего убьет. Второй вариант — он убьет меня быстро, первым же ударом, который я пропущу. Этот его длинный нож сантиметров в тридцать дает ему неоспоримое преимущество в расстоянии. Мой единственный шанс — погасить это пространство. Тогда и только тогда наши шансы будут уравнены.
Верди нервно заржал, принимая мое промедление за растерянность. И в этот самый момент я метнулся ему под ноги. Он настолько не ожидал от меня подобного хода, что не успел отпрыгнуть, и мы покатились по земле. Я перехватил его запястье с ножом-переростком, но тут же получил удар в бок коленом. Верди ловко извернулся, словно кошка, и чуть не перерезал мне горло, но я железной хваткой вцепился ему в руку.
Внезапно я почувствовал чье-то присутствие. Вот те раз, Саркисов не оставил своего сына одного. Наблюдает, стоит вон там, за кустами. Черт! Только тебя мне и не хватало!
Верди вконец озверел, но я как-то очень удачно на него навалился, и он только сопел подо мной, почти не нанося ударов, бессмысленно сучил ногами по земле. Но и ударить его сам я не мог, потому что обе руки мои были заняты.
За кустом вспыхнул огонек — наемник невозмутимо закурил сигарету. Похоже, что Верди тоже заметил этот слабый отблеск, потому что он внезапно взревел, подобно одуревшему от запаха крови медведю, дернулся вверх и скинул меня с себя, жертвуя вывернутой рукой. В ней что-то хрустнуло, и вакидзаши упал между нами.
— Тварь, — прошипел парень и быстро здоровой рукой выхватил из кармана пистолет. — Молись всем богам, чтобы тебя взяли в рай.
Стрелять в упор. Ай.
— Не честно играешь, Верди, — тихо сказал я, готовясь к выстрелу. — Победа любой ценой не всегда самый лучший исход…
Я собрал свою волю в кулак. Я должен выжить. Теперь все зависит от меня.
Время медленно потекло назад, я наоборот шагнул вперед. Мир поплыл вокруг, взгляд помутился, оставляя в узком коридоре фокуса одного единственного человека — мишень приложения моей атаки. Он нажал на курок, и пистолет выплюнул сполох огня, но я уже ушел с лини поражения и коротким ударом в грудь сбил Верди с ног. Я ударил точно над сердцем. Я знал, что это будет значить.
Не издав ни звука, парень завалился на спину, пистолет так и остался зажатым в его руке. Звук выстрела нагнал мое вялое сознание, затуманенное неимоверным энергетическим усилием, но он уже ничего не мог бы изменить. Саркисов выскочил из полумрака, отпихнул меня в сторону и наклонился над телом сына. Замер на мгновение, а потом, положив ладонь ему на грудь, ударил по ней кулаком. И снова замер, вслушиваясь. Сердце стояло. Я остановил его.
Да, я могу вернуть жизнь. Это требует огромных затрат, это требует тяжелого труда и времени. А убить так легко. Для этого почти ничего не нужно. Только точно знать, что надо делать. Только точно видеть, где у человека самое слабое место. Если бы мне не пришлось опережать выстрел, я бы вовсе не пострадал.
Он был готов отнять у меня жизнь любой ценой. И в первый раз, и сейчас. С чего бы я должен его жалеть? С чего бы мне сейчас делать то, что я собираюсь делать?
Жизнь дороже всего.
А Саркисов все лупит по груди своего сына. Он не понимает, что так его не спасти. Он не понимает, что сердце так и будет стоять…
Я приподнялся, дополз до распростертого на земле тела и настойчиво потеснил Саркисова. Сел рядом с парнем и прикрыл глаза. Вот она, черна точка на груди. Вот он, нервный узел, в который я угодил. Место, от которого тревожный сигнал разошелся по всем конечностям, вызывая переполнение сигналами мозга, давая команду сердцу на остановку. Только отсюда можно его запустить. Я протянул руку и сложенными в щепотку пальцами коснулся этой точки. Тело Верди выгнулось дугой, словно через мои пальцы прошел электрический разряд, он судорожно вздохнул и захрипел. Опал, не приходя в сознание.
— Дышит? — с тревогой спросил Саркисов, в упор глядя на меня.
— А как же, — устало усмехнулся я и достал сигарету. Но не тут то было.
— Врач, сюда! — Крикнул Сарки и, схватив меня за шиворот, поставил на ноги.
— А ну пошли, — прорычал он и потащил к участку Лысого. Я попытался сопротивляться, но получилось у меня неважно, больше это походило на слабые трепыхания, а рука Саркисова тут же легла мне на горло, и я успокоился. Ибо под пальцами его была моя смерть. Сдави он хорошенько пальцы и секунд через пятнадцать вялого сопротивления я окочурюсь. Зачем мне это надо?
Ну, с этим все ясно. Мстить он собрался мне за сынулю. А чего еще я ожидал?
Доктор Ду проскочил мимо нас, за ним торопились двое охранников. Из-за спины я слышал короткие команды:
— Дышит. Нормально. Несите его в дом. Да, оклемается!
— Благодари богов, что он жив, — прошептал мне на ухо Саркисов, вталкивая в просторную ванную комнату на первом этаже коттеджа. Здесь все было отделано бело-розовым мрамором, все такое чистое и аккуратное. Наши ботинки оставляли на полу грязные разводы. Саркисов затолкал меня в угол между лоханью и окном, прижал к стене, удерживая за шею. Я смотрел ему в глаза и уже понимал, что он меня не убьет, что теперь все закончилось, остался только последний шаг.
— Кто ты такой? — обвиняющее спросил меня Саркисов. — Я ничего о тебе не слышал, душа глазастая, откуда ты взялся?
— От папы с мамой, — дерзко ответил я.
— Придушу сейчас, — пригрозил мне мужчина.
Хлопнула входная дверь, за стеной раздались голоса — это притащили бесчувственного Верди.
— Валяй, твой сын тоже хотел стрелять в меня. Плохо же ты его воспитываешь!
— Не тебе судить, — Сарки плотнее сжал пальцы, а второй рукой внезапно схватился за мое пораненное плечо и, с недрогнувшим выражением озабоченности на лице, стал вдавливать пальцы мне в порез.
— Ты не умеешь драться, ты не владеешь ножом, ты обычный пацан, каких в округе пруд пруди! Как ты выжил?! Как ты сумел остановить сердце Верди с одного удара?! Лишь Мастера способны на такое! Как ты смог с легкостью вернуть ему жизнь?!
Я молчал. Когда тебе причиняют боль, от которой мутиться сознание, особенно не порассуждаешь о смысле жизни.
— Отпусти, — чужим голосом сказал я, тяжело сглатывая. — Не умею, стоя, рассказывать занимательные истории на ночь глядя.
— Не боишься, — утверждая, пробормотал Сарки. — И что у тебя за козыри?
— Выдержка, — подсказал я.
— Что? — вылупился на меня Саркисов.
— Выдержка — вот мой козырь. Отпусти.
— Я тебя ща так отпущу, — наемник замахнулся на меня, но потом передумал, отпустил, отошел к раковине и стал мыть окровавленные руки. Достал из шкафчика под раковиной какую-то аптечную бутыль.
— Снимай куртку и садись на край ванной, — приказал Саркисов, поворачиваясь ко мне. Только теперь я заметил, что он извлек и еще какой-то чемоданчик.
— Нож, — спохватился я.
— Этот? — Саркисов достал из кармана нож моего отца и покрутил им в воздухе.
— Дай сюда, — потребовал я.
— Разбежался! — криво усмехнулся наемник. — Давай, душа глазастая, раздевайся, не стесняйся, девственность уже давно потерял…
Он положил мой нож на край раковины рядом с чемоданчиком и открыл его. Это был набор хирургических инструментов.
— Да ты не в первый раз здесь, — присвистнул я.
— О, догадался, наконец! Спросил бы еще, как мы тебя нашли! — захохотал Сарки.
— Только не говори, что случайно! — проворчал я, осторожно снимая куртку. Плечо жгло словно каленым железом. Рука под курткой до самого локтя вся была в крови.
— Совершенно случайно! — продолжая гримасничать, подтвердил мою догадку Сарки. — Лысенко здесь влиятельный человек, все знает, на него такая агентурная сеть работает, что тебе и не снилось. Вот и пришли мы, чтобы он помог тебя разыскать. Мы ему фотографию, он нам тебя. Сдал. А вышло все иначе! Как тебе повезло его жизнь спасти, ума не приложу. Такой мужик теперь у тебя, у малолетки, в долгах.
