Павел Нечаев - Цена свободы
— Хреново. Нас человек, ну пятьдесят, ну шестьдесят, если мы оставим дома на баб и все пойдем в бой. А сколько выведет Фрайман?
— Не меньше двухсот, плюс броня. И столько же у него в туннеле останется.
— Тогда это нереально, — протянул Райво, — не удержим мы их. Никак.
— А какой вариант? Бросить все и бежать? Мы же это уже обсуждали, этото же самоубийство, только медленное.
— Выхода нет, надо подключать остальные Семьи, — сказал Летун решительно.
— Ага, — ответил я, — ты думаешь, они так все дружно под твои знамена станут? Хрен! Природа человека такая, халявная. Поорать-повозмущаться, это они запросто, тока в путь, а как до дела дойдет, у всех будет сто причин не идти. Это нам еще повезло, что все, кто не сумел организоваться, подохли, поэтому вокруг нас не пять процентов нормальных людей, а где-то тридцать. И главными в Семьях именно они. Поэтому у нас есть шанс, небольшой, но есть, что они халявщиков придавят. И потом, сейчас собирать народ, это все равно, что вызвать Фраймана по радио и выложить ему весь наш план. Не забывайте, что у него есть шпионы.
— Тогда что делать? Раз ты такой умный и всезнающий, скажи! — спросил зло Летун. Мои слова его задели. Он искренне верил, что большинство людей только и мечтает, обнявшись, и с песней, идти в светлое будущее, по дороге жертвуя своими жизнями ради других. В армии он отдавал приказ, и ему подчинялись. То, что многие ему подчиняются не от переполняющего их энтузиазма, и не из уважения лично к нему, а из страха перед стоящим за ним государством, от него как-то ускользало. После Песца жизнь не раз и не два доказывала ему, что люди далеко не идеальны, и заставить их что-то делать, даже их ради их самих же, невероятно трудно. Потому-то он и не стал возражать, понял, что я прав.
— Ждать, ответил я спокойно, — я думаю, что он обязательно проявит свое намерение атаковать.
— Почему ты так думаешь?
— Ему нужны подданные. В его планы не входит нас всех перебить, только самых своевольных, тех, кто никогда не согласится вилять перед ним хвостом. Это раз. Внезапное нападение позволит ему уничтожить одну-две Семьи, остальные успеют разбежаться по окрестностям. Тогда он вместо послушных подданных получает партизанскую войну у своего порога. Гоняться за каждым отчаянным одиночкой по руинам? Ему это не надо, да и сил у него на это нет. Это два. Отсюда вывод — он захочет нас спровоцировать, я бы на его месте так и поступил. Он захочет, чтобы мы дали ему бой, чтобы самые активные и непримиримые собрались в одном месте, где он сможет их убить. После этого остальные, лишенные вожаков, сдадутся, на это его расчет. Он считает, и не без основания, что у нас нет ничего, кроме легкой стрелковки. При таком раскладе наши шансы на победу стремятся к нулю. Про гаубицы и минометы он ничего не знает, стараниями Летуна.
— Гаубицы тяжелые и неповоротливые. Эффективность их применения по современным танкам сомнительна. Мы, конечно, можем понаставить фугасов, благо, снарядов у нас теперь полно. Но где гарантия, что колонна пойдет там, где мы подготовим ей встречу? — спросил Медведь.
— Мы над этим работаем, — сказал Летун, — есть прогресс. Детали я вам пока раскрывать не стану.
— Хорошо, если так. Понятно, что отступать это не вариант, но и ложиться по-глупому не хочется, — Райво пожал плечами.
— Хорошо. Давайте решим, где дать бой…
Джек наотрез отказался делать то, что я попросил.
— Мы не будем участвовать в убийстве, ни прямо, ни косвенно.
— Да я же не прошу вас убивать. Отведите им глаза на пару минут, направьте туда, куда нам надо, и все, можете уходить. Пойми, если они перебьют нас, то примутся за вас. Ваш конец, лишь вопрос времени! — горячился я.
— Потерять Дар, все равно, что ослепнуть, тебе не понять. Мы не будем в этом участвовать! — Джек упорно стоял на своем.
— Хорошо! Хорошо, вы не будете помогать с убийством. А лечить раненых?
— Раненых лечить будем, не только ваших.
— Ладно. Тогда у меня к тебе еще одна просьба будет, никак не связанная с убийством. Мы хотим кое-что построить, укрепить там. Нам надо, чтоб вокруг строительства не было лишних глаз. Это ты можешь сделать? В долгу я не останусь.
— Стройка? — почесал в затылке Джек, — темнишь ты Коцюба. Но, ладно. Мы поможем вам прикрыть вашу… стройку. Но только это, и ничего больше!
— Договорились.
С этого дня мы начали стройку. Под стройкой подразумевалось укрепление домов возле одной из улиц, и минирование. Снарядов и минометных мин мы навезли десятки тонн, так что боеприпасов у нас хватало. Мы строили укрепленные позиции, пулеметные гнезда, укрепляли дома изнутри, строили ходы сообщения, пробивали проходы в стенах, чтобы можно было проходить дом насквозь по этажу. За два месяца мы превратили километр улицы в укрепрайон. Оставалась самая малость — сделать так, чтобы вражеская колонна пошла по этой улице. Индиго сдержали свое слово, ни один посторонний в районе строительства не появился.
Дожди прекратились, вода ушла, и земля стала подсыхать. «Укрепрайон» наш был почти готов, оставалось кое-что доделать по мелочам. Два месяца работали как черти, все время мокрые, грязные, часто по колено в воде. И вот мы с Летуном решили, что можем позволить себе отдохнуть. Оставив на строительстве Медведя с его людьми, все разъехались по домам. Я отсыпался, давил подушку по двенадцать часов в сутки. Просыпался, ел, играл в шахматы с Вайнштейном, общался с домашними. Из-за работы и дел мы уже с полгода толком не разговаривали. Оказалось, что даром времени никто не терял. Мишка сдружился с пацанами из других Семей, они облазили всю промзону и часть Городков. Все разведанное они наносили на карту, фотографировали, и сдавали Летуну. Благодаря им, у нас была довольно полная картина того, что, как, и где. Они подбирались к порту, занятому людьми Фраймана, теперь мы примерно представляли, с чем столкнемся там, если придется штурмовать. Эли, и когда только успел, смонтировал солнечные панели, вот когда они пригодились, прав оказался Вайнштейн. Алина успешно сотрудничала с индиго. Те могли вылечить все, кроме ран, где требовалось хирургическое вмешательство. Так они стали ходить по Семьям вместе. Ранят кого-то, сломает кто руку или ногу, заболят зубы — зовут Алину и Габи. Мелкий индиго обеспечивал обезболивание, Алина резала, сшивала, вырывала зубы, потом Габи в буквальном смысле на глазах заращивал рану. Усилиями Сарит и Марины, дом стал походить на жилой. Картинки, шторки, цветы. С цветами вообще отдельная песня, еще на старой базе они ценой героических усилий спасали от мороза цветы и кактусы. Чтобы те не погибли от отсутствия света, каждый, выходящий на крышу счищать снег, или просто гулять, брал с собой цветок. Их укрывали вместе с горшком стеклянной банкой, от ветра и холода, и вот так вот «выгуливали». В самом доме у нас постоянно горела ультрафиолетовая лампа. Теперь, когда стало теплее, они выставляли цветы наружу. Я ожидал, что все начнет цвести, полезет трава, но нет. Кое-где зазеленело, но, в основном, земля была голая, неживая. А еще нас радовали голуби, мы не забыли их на старой базе, перевезли с собой на новую, и устроили им теплое гнездо. Теперь они жили под крышей склада, на балках, там уже чирикали птенцы. И откуда они им жучков-червячков добывали, ума не приложу. Мы думали, что все вымерзло, оказалось, нет. Второй шанс дали не только нам. Кошки и те радовались весне. Только ушла вода, как наш котяра пропал. Я уж думал, все, с концами, ан нет. Вернулся, худой, как щепка, но с прибытком, привел с собой кошечку. Та сначала дичилась людей, потом осмелела, стала приходить к Марине за едой. Сейчас она уже бегала с пузом, скоро в кошачьем семействе будет пополнение.
Полноценного отдыха не получилось. Ожидание неизбежного столкновения грызло душу. Однажды утром в комнату влетел Вайнштейн, и закричал:
— Включи рацию, — я чуть не подавился едой, у меня даже возникло чувство дежа-вю. Именно так он ворвался ко мне в день Песца, — да не наш канал, перейди на аварийную частоту.
Я переключил на аварийную частоту. Железный, подавляющий волю голос зачитывал какое-то обращение.
— Это по всем нашим частотам передают. Крутят уже три часа, — сказал Вайнштейн.
Смысл ультиматума, а это был именно ультиматум, был прост. Командование Северного Округа, и Вождь Фрайман поздравляли переживших зиму, и радовались сообщить, что на территорию Северного Округа возвращается закон и порядок. Всем жителям предписывалось явиться на регистрацию. Был назван адрес на краю промзоны, куда следовало явиться, имея на руках полные списки членов семьи. Также предписывалось провести инвентаризацию всего имеющегося продовольствия, переписать номера находящегося на руках оружия. На все про все отводилась неделя. По истечении недели любой не зарегистрировавшийся будет рассматриваться как бандит, со всеми вытекающими. Там еще были пункты, один другого грознее, но мне уже стало неинтересно их слушать. Вскоре подъехал Летун и остальные. Они даже Профессора привезли. Марина не пустила его в дом, он так и остался сидеть снаружи. Непосвященных в историю со шпионажем такое отношение Марины удивило, но комментариев не последовало. Были дела поважнее.
